Дней через десять встретил я в кафе критика, которого не очень-то жаловал (он почему-то игнорировал мое творчество). Сейчас он явно решил исправить свою ошибку и доказать мне, что я напрасно подозревал его в недоброжелательности. Он схватил меня и чуть не задушил в своих объятиях, уверяя, что давно уже не испытывал такого эстетического удовлетворения, такой радости при чтении болгарского произведения. Когда ему предложили написать рецензию на мое последнее произведение, он сначала хотел отказаться, но потом передумал и согласился. Прочитав первую страницу, он так увлекся, что читал всю ночь напролет. Так не терпелось ему узнать, что же произойдет с героями.

- Да, это, брат, удача! - повторял критик, не отпуская меня. - В моей искренности можешь не сомневаться.

На этот раз я был по-настоящему озадачен. Все, кто меня хвалил до сих пор, были моими друзьями, и можно было допустить, что они щадят мое самолюбие. Этот же совершенно чужой мне человек. По крайней мере до сих пор ни любви, ни ненависти ко мне он не проявлял. Черт побери, а вдруг я ошибаюсь? Ведь я могу попасть в нелепое положение, если кто-нибудь узнает про мой эксперимент. Домой я вернулся в крайнем смятении. На столе лежало сообщение о том, что рукопись принята в печать без поправок, если не считать того, что из разряда повести ее перевели в жанр романа. Меня просили прийти подписать договор.

Думал я, думал и в конце концов решил не отказываться, как говорится, бьют - беги, дают - бери. Тем самым я сохраню за собой право посмеяться последним.

Вам, наверное, интересно, чем все это кончилось. Роман вышел, и теперь критики наперебой

цитируют его, как только заходит речь о современной тематике. Все единодушны в мнении, что я добился успеха и на этой ниве.

Нашелся, правда, какой-то молокосос, который написал, что это типичный образчик серого потока. Я, конечно, этого так не оставлю. Буду жаловаться председателю нашего союза, до самого министра культуры дойду, но этого выскочку поставлю на место.

Подумать только, он позволяет себе замахиваться на выдающихся представителей нашей литературы, на ее эталоны. Давно пора одернуть людей, которые думают, что им все дозволено.