— Ну, оказывается, она все-таки жива. И замешана в довольно пугающих делах. Тот… тот агент сказала мне в кабинете шефа, что она ответственна за то, что ее чуть не убили. После этого я не могла здраво мыслить, Ол.

— Чушь. Ты уже несколько недель не можешь здраво мыслить. Ты ушла в отрыв задолго до того, как обнаружила свое имя на теле той женщины. Что за херня, Слоан? Когда ты успела стать человеком, который ввязывается в дерьмо?

Я знаю ответ на этот вопрос. И могу точно определить момент. Это было не тогда, когда я приняла решение пойти на компромисс, чтобы узнать информацию о сестре. И не тогда, когда впервые встретила Зета в гостиничном номере. Эти моменты, конечно, изменили меня, но я бы осталась прежним человеком, даже несмотря на полученную травму от подобного опыта. Нет, я стала человеком, который лжет, ворует, защищает преступников и скрывается от правоохранительных органов, когда Зет прижал меня к стене в коридоре больницы Святого Петра и потребовал, чтобы я защитила Лэйси. Чтобы убедилась, что ее не поместят в психушку. Я стала таким человеком, когда он сказал, что через два дня вернется за мной… и я хотела этого.

— Ты не понимаешь, — шепчу я.

— Нет. Ты права. Не понимаю. Но я бы понял, если бы ты объяснила мне.

Разговор с Оливером об этом может означать для него только одно: это втянет его во всю эту неразбериху, а это последнее, чего хочу. Моя карьера разрушена. Я ни за что не испорчу и его.

— Прости, Оливер. Я просто… не могу. Это было бы нечестно.

— Не честно по отношению к кому? — огрызается он. — Нечестно по отношению к тебе? Или по отношению ко мне? Потому что это я наблюдаю за тем, как копы оцепляют твой рабочий шкафчик. Я тот, кто наблюдает, как копы рыскают по твоему дому, разрушая его. Это мне интересно, где ты сейчас, черт возьми, когда я предложил тебе свою защиту, ты отмахнулась от меня, словно от надоедливой мухи.

Мои щеки горят, их жжет, словно он дал мне пощечину.

— Оливер, никогда не выставляла тебя в таком свете. Я…

— Это не важно. Все это неважно. Мы оба знаем, почему ты там, где ты есть, а не на работе. Это из-за того парня.

— Все гораздо сложнее. Дело не в нем. Вернее не совсем в нем.

— Тогда скажи, что ты сейчас не с ним. Скажи, что ты так далеко от него, как только возможно.

Я ничего не говорю. Оливер издает звук полного разочарования на другом конце провода.

— Скажи, что ты, по крайней мере, достаточно умна, чтобы не испытывать серьезных чувств к этому парню, Слоан. Пожалуйста, скажи это.

Мое сердце бьется о грудную клетку, и, как ни странно, я чувствую, что нахожусь на грани слез. Опять. Он настолько разочарован во мне, и это чертовски больно, но не собираюсь лгать ему. Не хочу.

— Не могу. Я… я люблю его.

Наступает мертвая тишина. Возможно, именно поэтому я слышу звук позади себя. Тихий, резкий вдох, оповещает о том, что кто-то стоит в дверях моей комнаты.

Прилив ужаса прокатывается по телу. Ох, бл*дь. Бл*дь, только не это! Я поворачиваюсь и вижу его силуэт в прямоугольнике света, проникающего в темную комнату из коридора. Он выглядел так и раньше, когда уходил от меня в первый раз, только тогда смотрел в другую сторону. Он оставлял меня; я думала, что больше никогда его не увижу, тогда не знала его имени. Я даже не видела его лица. Но теперь вижу, и он выглядит… он выглядит так, будто собирается убить кого-то.

— Тогда, думаю, нам больше не о чем разговаривать, — тихо говорит Оливер, но я не обращаю на него внимания. Смотрю на мужчину в дверях, который смотрит на меня, с таким напряженным взглядом, что мне кажется, я могу воспламениться.

— Нет, — шепчу я. — Мне больше нечего сказать.

ГЛАВА 3

ЗЕТ

Лэйси сидит на диване, положив подбородок на колени. Шоу Джимми Киммела идет по телевизору. Она часами смотрит повторы комедийных шоу, когда ей плохо, это моментально выводит меня из себя. Но она лучезарно улыбается мне, и это немного уменьшает беспокойство.

— Где Слоан? — спрашивает она.

— Скоро придет. Или, по крайней мере, уже пришла (прим. пер.: Come (coming) имеет двойной смысл, — прийти, приехать, прибыть и.т.д. также можно перевести — кончить, испытать оргазм), — отвечаю я, даже не стараясь скрыть ухмылку. Лэйси знает, что я имею в виду. Она морщит лицо, хмуро глядя на меня.

— Ты отвратителен.

Я подхожу к холодильнику открываю его и заглядываю внутрь.

— Да. Да. Но к твоему сведению… Слоан тоже.

— Гадость! — Я прячусь за дверцу холодильника, чтобы избежать скомканной пары носков, которые Лэйси швыряет в меня. — Не забывай, ты должен мне новый телефон. Ты обещал.

Ах, да, точно. Новый телефон. Я разбил ее старый после того, как поговорил с мамой Слоан и узнал, что Чарли приезжал к ним. У таких, как я, есть тайник с телефонами, на всякий случай. Одноразовые телефоны. Для экстренных случаев. Открываю ящик на кухне и достаю запасной телефон, который храню здесь много лет. Он старый, но работает. Бросаю его ей, она ловит его на лету.

— Вот. Только, бл*дь, не включай его. Сначала нужно заменить SIM-карту. Я принесу тебе еще один сегодня.

Лэйси корчит гримасу при виде развалюхи, которую я ей дал.

— Эта штука старше меня. Я могу забить этим кого-нибудь до смерти, Зи.

— Тебе не придется никого забивать до смерти, потому что я не выпущу тебя из поля зрения. Пока дело не прояснится, ты под домашним арестом.

Кажется, что Лэйси рада этим новостям. Есть ли ей дело до того, что ей говорят, что делать? Нет. Возражает ли она из-за того, что я ограничиваю ее свободу четырьмя стенами?

Ответ отрицательный.

Ее волнует только буду ли я рядом, чтобы она могла на меня положиться, если понадоблюсь.

С другой стороны, Слоан… Слоан будет чертовски зла, когда я скажу ей, что она тоже под замком. УБН не знает, где находится склад. Будет лучше, если она останется здесь и не будет высовываться, пока я не разберусь в этой дерьмовой, запутанной ситуации.

Мне нужно купить больше гр*баной еды. Я захлопываю дверцу холодильника… где, черт возьми, Майкл? Обычно он занимается подобными вещами. Он не ходит за продуктами для меня; это было бы пустой тратой его уникальных талантов. Нет, но обычно он договаривается, чтобы кто-то другой позаботился о запасах. Я посылаю ему сообщение: «список продуктов», и получаю мгновенный ответ: «Принято».

Лэйси выглядит довольной, поедая хлопья. Я оставляю ее и направляюсь обратно в свою комнату, гадая, будет ли Слоан все еще там, полуголая, готовая. Мой член оживает при этой мысли. Мне всегда нравился секс, но это? Это совсем другое. Передо мной не стоит обнаженная женщина, предлагающая себя на блюдечке. Для возбуждения мне достаточно только вспомнить, вкус, запах и то, как ощущается Слоан.

— …было бы нечестно.

Звук ее голоса останавливает меня на полпути. Она не в моей комнате, в своей, и дверь широко открыта. Стоит ко мне спиной, кожа покрыта каплями воды после душа. Она с кем-то разговаривает по телефону. Я слышу жужжание сердитого голоса, доносящегося из трубки. Плечи Слоан напряжены, спина прямая.

— Оливер, я никогда не выставляла все в таком свете. Я… — Она делает паузу. И затем. — Все намного сложнее. Дело не в нем. Вернее не совсем в нем.

Из трубки доносится более интенсивное ворчание — я не могу разобрать слов, — и у Слоан перехватывает дыхание. Наступает тишина, потом она, наконец, заговаривает. Ее слова способны остановить сердце мужчины. Слова, которые развязывали войны и сжигали мир дотла.

— Я не могу сказать этого. Я… я люблю его.

Резко втягиваю воздух; не могу ничего с собой поделать. Такое ощущение, что меня только что ударили тараном в живот. Слоан должно быть услышала… она оборачивается и бледнеет. Мы мгновение пялимся друг на друга, а затем она шепчет в трубку:

— Нет. Мне больше нечего сказать.

Медленно убирает телефон от уха и завершает звонок, глядя на экран и кусая губу. Я стою, словно долбаный идиот, ожидая, пока мое тело осознает поступившую информацию. Что. За. Х*йня? Что за гр*баная х*йня? Она любит меня? Предполагаю, что она говорила обо мне. Она не общалась с другими парнями с тех пор, как мы начали играть в эту игру.