— Прости меня, звёздочка! Прости. Я клянусь, что никогда больше не сделаю больно, — он укачивал ее в объятиях как ребенка.

— Ты можешь сделать для меня кое-что? — вдруг робко спросила она.

— Что ты хочешь? Чтоб утопился? — в его голосе была усталость.

— Нет! Я хочу увидеть Ба, пожалуйста, Макс.

— Хорошо. Но при одном условии.

— Каком?

— Мы поедем к ней вместе, и ты представишь меня как своего мужчину, а ещё мы сейчас поднимемся и вместе примем ванну. Там вода остывает, — он хитро сощурил глаза.

— Но это не одно условие! — возмутилась она.

— Не торгуйся, малыш. В этом деле я все равно тебя сделаю, — он улыбнулся.

— Я не смогу войти в воду, — Леля опять паниковала.

— Я вырублю свет, чтоб ты не боялась. А потом в этой ванной я тебя так любить буду, что ты сама ещё попросишь.

— Нет! — решительно замотала она головой.

— Леля, ты столько раз говорила мне нет, а потом кричала "да, Макс, пожалуйста". Мы же это уже проходили! Идём, доверься мне, — Макс уже поднимал ее с пола и снимал с нее перчатки.

* * *

Чтоб как то скрасить Леле дни, проведенные в заточении, Макс вернул ей скрипку, обеспечил научной литературой, и отдал ей в пользование ноутбук без выхода в интернет, потому что не мог допустить, чтоб она вышла на контакт с братом. Благодаря этому, Леля, наконец, хотя бы на краткий миг смогла забыться. Она много работала над диссертацией. А в перерывах надевала наушники, ставила записи классических концертов для скрипки на ноутбуке, и аккомпанировала вживую композиции, что звучала у нее в ушах, стоя посреди увядающего осеннего сада. Часто Макс и заставал ее за этим занятием. Вот и сейчас он появился рядом в ослепительно-белой рубашке, развязывая галстук. Леля стянула наушники, в которых по-прежнему звучал концерт Бетховена для скрипки с оркестром ре мажор, и подняла на него глаза. Макс притянул ее за талию к себе.

— Звёздочка, а ты смотрела эту бабскую Камасутру — 50 оттенков чего-то там? — он крепко держал ее, не позволяя, отстранится или повернуться.

— Нет. Что-то случилось? — Леля почувствовала какое-то напряжение.

— Вот и я нет. Но я видел обложку. Что-то там делал этот затейник с галстуком. Я думаю нам надо тоже так попробовать, — Макс вертел галстук в руках, продолжая удерживать Лелю.

— Не надо. Прошу, не связывай меня, — Леля пришла в ужас. Воспоминания о том, как ее связали по рукам и ногам были ещё очень свежи.

— Не буду, малыш. Я только надену на тебя наушники и завяжу глаза. Знаешь, говорят, когда человека лишают каких-то органов чувств, то оставшиеся становятся в разы сильнее, — Макс уже затягивал узел у нее на затылке.

Он надел на нее наушники и максимально увеличил громкость, нажав кнопку на их корпусе. Макс несколько минут удерживал ее в объятьях, ничего не предпринимая.

Из тени деревьев за спиной Лели к Максу вышел Гвоздь и протянул ему водительские права человека, которого он только что пристрелил в саду, пока Леля, ничего не замечая, играла на скрипке. Права Дэн нашел в нагрудном кармане убитого.

— Да, это тот, что был в строящейся высотке — помрачнел Макс, внимательно рассматривая фото.

— Выходит, что охота объявлена не на тебя, а на твою Лелю, — сделал вывод Дэн, так как за секунду до того как он снял стрелка, киллер наводил на Лелю пистолет.

— Макс, что происходит? — занервничала Леля, которая не слышала их разговор, не знала, что за ее спиной стоит Гвоздь, и, уж тем более, что в нескольких шагах от нее на земле лежит труп. Но она чувствовала тревогу, слышала, как гулко бьётся сердце у Харламова.

Макс, чтоб успокоить ее, нежно ее поцеловал.

— Выясняй кто он, откуда мог получить заказ, усиль охрану периметра и избавься от тела. И, Дэн, она не должна ни о чем знать, она и так напугана, — Макс подхватил Лелю под попу, вынуждая ее обвить его торс ногами.

Он снова целовал ее так, что у нее заканчивался воздух в лёгких. Не отпуская ее губ, Макс занёс ее в дом и направился в спальню. Положив ее на простыни и снимая рубашку, он с трепетом смотрел на нее — хрупкую, беззащитную девушку, которую совсем недавно он сам собирался прикончить, а сейчас готов был развязать третью мировую войну, но никому не позволить даже сломать ей ноготь, не говоря о большем.

Глава 26. Даша

Леля проснулась от того, что стало холодно. Она провела рядом рукой и, не обнаружив Макса, открыла глаза. Ее удивило, что он ушел куда-то посреди ночи. Пока она обдумывала, что же такого срочного могло произойти у Харламова, захотелось пить. На прикроватной тумбочке бутылка с водой оказалась пустой. Леля, нехотя, поднялась, и в полусонном состоянии вышла из комнаты, чтоб направиться на кухню. Когда она спускалась по лестнице, то услышала голоса в холле на первом этаже, и остановилась.

— Мне Лелина бабушка позвонила. Тэйлор в Москве, — услышала Леля голос Гвоздя.

— Ну, мы же готовы к встрече с ним? — спокойно отреагировал Макс.

— Готовы, — заверил Дэн, — Только я не понимаю, Макс. Мы собираемся торговаться с ним, используя девчонку? Или мы собираемся схватить его, чтоб наказать за взлом?

— Будем действовать по обстоятельствам, но в итоге он должен оказаться у меня в подвале, а Леля — остаться в моей постели, — разъяснял Харламов своему подчинённому.

— Ясно, — Гвоздь, судя по шагам, стал направляться к двери, и Леля на цыпочках бросилась наутек.

Она, не дыша, забежала назад в спальню и юркнула под одеяло. Леля с ужасом поняла, что, как бы не был с ней нежен и ласков Харламов, Даню он по-прежнему собирается убить. А возможно и ее тоже. То, что он спит с ней ничего не значит, ведь он однажды уже направлял ей дуло пистолета в голову, буквально по слогам вдалбливая ей в голову это. Кто сказал, что сейчас его что-то остановит? Но почему? Леля отказывалась этому верить. Он же вроде бы принял ее версию событий о том, что она заложница обстоятельств и Даня тоже. Так почему же он так жесток? Леля не могла сдерживаться. Она старалась не плакать, чтоб не выдать себя. Макс вошёл в комнату, и, приподняв одеяло, осторожно придвинулся к ней, стараясь не разбудить. Он склонился над ней и чмокнул в висок. В этот момент Макс почувствовал ее бешенный пульс и услышал то, как она задержала дыхание.

— Ты не спишь?

Она всхлипнула и не смогла ответить.

— Леля, что случилось? — Макс развернул ее к себе лицом и увидел, что она вся в слезах.

"Дура! Надо было сдержаться, придумать, как использовать то, что узнала, а я все испортила, он догадается", — Леля делала судорожные вдохи и не могла успокоиться.

— Ты услышала мой разговор с Дэном? — Макс вздохнул и погладил ее по голове, — Леля, твой брат взломал тотализатор. Я не могу оставить это безнаказанным! А еще кто-то пытался нас застрелить, и, думаю, это тоже его рук дело, — Макс скрывал от нее, что ее брат пытается убить именно ее, поэтому сказал «нас». Харламов не представлял, как сказать ей об этом.

— Это же бред! Даня не может стоять за покушением! Даня не взламывал тотализатор! Ты ошибаешься, так же как тогда, когда считал, что тотализатор взломала я! — сквозь всхлипы возразила она.

— То, что я ошибался на счёт тебя, не означает, что я ошибаюсь на счёт него. Твой гениальный, падла, братец хакнул программу из спортивного интереса! А вот зачем он пытался завалить нас, я пока не понял. Предлагаешь мне простить его? — зло выдохнул Макс.

— А ты планируешь его убить, а меня продолжать трахать? Или нет, я слишком самонадеянна! Ты и меня вместе с ним грохнешь, да, Макс? — а вот теперь Леля разозлилась.

— Прекрати! Ты дорога мне! Тебя я не трону, Леля! — психанул он, и встряхнул ее за плечи.

— Дорога, но не настолько, чтоб пощадить моего брата? — с вызовом спросила она.

Макс молчал. Он был зол, желваки ходили ходуном, глаза метали молнии. Надо ж было ей услышать этот разговор!

— Макс, что мне сделать, чтоб ты передумал? — в голосе Лели было отчаяние, мольба.

Макс встал, и вышел из спальни, громко хлопнув дверью. Леля уткнулась в подушку с громким плачем, уже не сдерживая себя.