— О ней спрашиваешь? — Илька достал два обломка стрелы: один с красивыми соколиными перьями, другой с длинным изящным наконечником из каленой стали. — Это она-родимая тебя, батя, свалила. Сразу видно: особенная, бронебойная, убить подобной — как клеймо именное поставить! Такие стрелы себе только богачи позволить могут. Ушкуи сказывали, что во вражеском отряде сын переяславского князя Ярослава был — молокосос еще, но с тем еще ратным норовом! Только он тебя, батя, такой стрелой мог подрезать!

Вожак взял у него обломок стрелы, не сводя с неё взгляда.

— А Водовика князь повесил, — продолжил Илька Бык. — Прямо в Торжке вздернул — так соглядатаи сообщили.

Судьба боярина Водовика Звягу не волновала — он думал о сыне князя Ярослава. Всю жизнь он, вожак ушкуйников, провел в ратоборстве: ходил на ушкуях по Волаге, по Хвалынскому морю, без страха бился, грабил, огнем жег, кровь лил — за то ему и дали прозвище «рудница», что значило «кровавый». За то и знали его — Звягу Рудницу — и на русских землях, и на булгарских, и на персидских! Сколько противников — сильных, умелых, коварных — восставало супротив него! И каждого Звяга уважил — кровь пустил да на тот свет отправил. А тут… Какой-то мальчишка! Пусть даже княжий сын, но всё-таки слабый и неопытный мальчишка!

«Всеми богами клянусь, — думал с ледяной яростью Звяга Рудница, — что найду этого выродка княжеского рода. Найду, и — пусть небеса будут свидетелями! — верну ему этот должок. Да еще надбавлю сверху за просрочку! Этот молокосос, считай, уже мертв — и только по ошибке его сердце все еще бьётся…»

----------- КОНЕЦ ПЕРВОГО СКАЗА —------------