Проснулся купец ни свет ни заря, зимой светало очень поздно. Затем Данила перекусил на скорую руку пятью пирожками с разными начинками, запил всё квасом. Купец спешил отправиться в Ильинский конец, чтобы посетить церковь и воздать должное лишь ему известным святым, благодаря заступничеству которых он счастливо добрался в эти земли.

– И товар цел, и сам здоров! – с этими словами Данила перекрестился, с благодарностью глядя на иконное изображение своего небесного покровителя.

Детинец князя с дымящими огромными трубами, множеством мастерских и амбаров произвёл на суздальчанина сильное впечатление. В прошлый его приезд вся заводская территория казалась ему одной большой стройкой, и так сильно не бросались в глаза все эти кирпичные махины. Первые секунды купцу показалось, что он попал в нижнегерманские города, до того много было фахверковых зданий, разбавленных редкими кирпичными постройками, сплошь покрытыми черепицей. Прошлым летом все эти амбары находились ещё в стадии строительства.

Да и в самом Ильинском конце в этот его приезд купцу часто попадались на глаза подобные дома, выстроенные в немецком стиле. Причём «немецкие» дома некоторых горожан богато украшались затейливой резьбой, что не только радовало глаз купца, но и придавало каждому такому строению неповторимость. На глаза Даниилу, когда он ехал в церковь, попадалось много боярских деревянных хоромов, покрытых черепицей. Вообще кирпича и черепицы в этом конце города было до неприличия много. Не иначе, как у здешнего князя потрудились немецкие зодчие, сделал логичный вывод Данила.

По заводской территории торговый гость шёл в сопровождении пешего ратника. Как ему уже успели сообщить, князь был на заводе и желал лично принять суздальского купца. Воротная стража и дружинники важно расхаживали по заводским территориям в необычных доспехах – вороненых кирасах с наплечниками, в тупых шеломах, имели латную защиту рук и ног, шею прикрывал закреплённый к кирасе нашейник. Доселе купцу подобная бронь нигде не встречалась. Поддоспешником служила обычная стёганка, но у некоторых воев, видать, командиров, поверху стёганки была надета ещё и кольчуга для дополнительной защиты тела. Странно, но и одновременно грозно смотрелся единообразный для всех наддоспешник. Он был сделан из плотной парусины с капюшоном, раскрашенный в жёлтый цвет с нашитыми поверху спереди и сзади чёрными крестами, с непонятными буквами и числами на пустых полях, по сторонам от крестовых линий. Встречавшиеся боевые кони тоже были защищены дай боже! Стальные наглавники и нагрудники дополнялись толстой воловьей кожей под жёлтой попоной с чёрными крестами.

Рядом с огромным фахверковым заводом, из черепичных крыш которого торчали дымящие трубы, были выстроены небольшие двухэтажные кирпичные хоромы, покрытые, как и все здешние крыши, черепицей.

«Видать, княж пожара опасается», – думал Данила, разглядывая черепичные крыши десятков строений. Дом этот кирпичный, прозванный отчего-то «заводоуправлением». Только в этих хоромах, в одной из комнат, называемой «конторой», велись дела с торговыми людьми. Все эти чудачества купца мало волновали, пусть как хошь свои хоромы прозывают, главное было то, что княж Владимир Изяславич почтение и уважение к торговым людям имеет, да и излишней скаредностью, этим смертным для торговцев грехом, не страдает. И, несмотря на свои малые года, через месяц только пятнадцать лет сполнится, всех удивляла оборотистость молодого князя – любого зрелого купца за пояс заткнёт! Такая предприимчивость вызывала уважение, особенно у торговых гостей и купцов.

В конторе, чуть в отдалении от входа, сидя за большим столом, его встретил уноша, лет шестнадцати, звавшийся Николкой. Князь его должность называл «секретером», наверное, из-за того, что тот хранил какие-то секреты, по-русски говоря – доверенный, переиначил Данила должность Николая. Доверенный подозвал неподалёку болтавшегося мальчишку с испачканными в чернилах руками для доклада князю о заявившемся торговом госте. Мальчишку пришлось прождать несколько минут, во время которых купца досмотрели ближние дружинники князя. Они проверяли, нет ли у него с собой припрятанного оружия, но, ничего запретного не найдя, купца отпустили.

Всё с тем же прибежавшим от князя мальчуганом Данила побрёл, путаясь в полах своей длинной шубы, при этом крепко держась за поручни лестницы, круто уходящей вверх. Поднимался он осторожно, чтоб, не дай бог, не оконфузиться падением.

Встретил я купца сидя за столом. Не стал утруждать себя, как здесь было принято, расспросами о семье, здоровье родственников, а сразу перешёл к делу.

– Ты, Данила Микифорович, знаешь, что я пустословья не люблю, вижу, что ты доехал хорошо, жив и богат, – услышав последнее слово, купец протестующе выпучил глаза, а я, словно не замечая, продолжил: – Так что мой секретарь Николай покажет, куда привезённый тобой товар надо завезти, там же с тобой и рассчитаются.

– Очень пользителен этот индийский снег от болей в животе, – расхваливал купец свой товар, пытаясь набить ему цену, – ещё его можно для лучшего горения добавлять в смолу – случись осада города, вернейшее средство! Ну а земляное масло вылечит от всех кожных болезней. Поэтому извиняй меня, Владимир Изяславич, я цену снизить не могу, иначе сам без порток останусь!

– Ладно, купец, уговорил, но в следующий раз вези и масла, и снега индийского побольше, а цену спрашивай пониже, иначе я разорюсь! Уговорись как-нибудь со своими булгарскими купцами, они должны понимать, что чем больше партия купленного товара, тем меньше должна быть цена, так как торговый оборот и так сильно возрастает.

– Истину глаголешь, княже! – согласился с моими словами суздальчанин. – Постараюсь цену у булгар ещё больше сбить! А как много тебе товара потребуется?

– Куплю всё, сколько ни привезёшь!

– Ух ты! – Данила схватился в восторге за свою бороду. – Так я летом на ладьях могу раз в десять больше, чем на санях сейчас привёз, к тебе доставить. Купишь ли?

– Если цену хотя бы вполовину сбавишь, то куплю! – твёрдо пообещал я.

– А ежели на треть? – прищурился купец.

– Договоримся как-нибудь! – Я неопределённо махнул рукой. – Главное побольше привези!

– За этот привоз дашь ли мне, княже, расчёт в чугунных горшках, котлах и в железной проволоке? Или через вашу братчину мне куплять?

– Дам! – Я махнул рукой, мне-то лучше, не придётся гривны тратить, а бояре и так на перепродаже моих товаров, дай бог, навариваются. – Давай теперь сочтёмся, кто, кому, что и за сколько продаёт.

– Дело говоришь, Владимир Изяславич, – кивнул головой Данила.

Я быстро перемножил вес на цену в столбик и объявил об итоговой сумме в гривнах и за селитру, и за нефть, затем полученные результаты соотнёс с ценой на товары собственного производства и выдал купцу готовые результаты. На всё про всё потратил минут пять, но Данила такому быстрому и непонятному ему способу подсчёта явно не доверял, тем более индийские цифры, которыми я оперировал, ему ни о чём не говорили.

– Надо на костях подсчитать! – заявил он, вставая со скамьи и покидая кабинет. Правда, очень скоро он вновь объявился, но не один, а со счётными причиндалами.

Счёт костьми осуществлялся при помощи плодовых косточек – сливовых и вишнёвых, они хранились в маленьком мешочке. Числа выражались в «буквенной» нумерации.

Купец стал бережно доставать свои счётные инструменты – мешочки с плодовыми косточками, дощечку для писания по воску (цера) и писало – деревянную палочку, имевшую на концах с одной стороны заточку, а с другой лопатку – используемую для стирания. Исходные данные он стал заносить писалом на восковую поверхность церы, предварительно разбив счётное поле на вертикальные колонки. В колонках он сперва разложил плодовые косточки в соответствии с числовой записью на цере, а затем по определённым правилам стал перемещать их. Получив искомый числовой результат, он переносил на церу полученное число.