Раскрывать собственное неведение не хотелось, но и «сверкнуть» досадной ошибкой – тоже.

Эльталл истолковал мое молчание и замешательство по-своему.

– Не беспокойтесь. Тех диких обычаев у нас давно нет. Это пережитки. Когда-то на эльталле существовал язык для каждой касты. Для низшей, второй, средней, высокой и божественной, – он усмехнулся и добавил с толикой двусмысленности. – Теперь мы все нашли общий язык.

– А правда, что образование у вас получают в течение 50 лет? – не удержалась я от вопроса. Я где-то читала об этом и поразилась цифре. На Земле учились около 15 лет из своих трехста.

– Сорока девяти, – поправил Ральфин. – Да, у нас много чему учатся. Политике Союза, тому, как продвигать интересы своей расы по всей Галактике. Пению, танцам и живописи. Тому, как должен вести себя эльталл с инопланетниками…

Он осекся, заметив, как изменилось мое выражение лица, и внезапно проявил удивительное сочувствие и понимание.

– Простите, Наддария. Я сболтнул, не подумав, – Ральфин налил мне еще ромашкового чая и положил булочку, словно извинялся второй раз.

Я поневоле улыбнулась. Какое бы двойное дно не крылось в поведении спутника, общение с ним вышло легким и приятным.

Мы еще немного обсудили Эльталлу и, заметив, что я закончила с едой, Ральфин встал, почти церемонно поклонился, заложив левую руку за спину и пригласил:

– Что ж… Я приготовил для вас развлечения почти на весь день. Но если устали от моего общества или хотите побыть одна, только скажите.

Я задумалась. Ральфина я знала мало, развлекаться особенно не хотелось. Расставание с Элом, наша ссора, непонимание по-прежнему портили настроение. Даже странно… времени прошло предостаточно. Обычно я забывала мужчин моментально. Даже Жустина – на удивление вежливого и культурного вартанца. Он ухаживал за мной несколько месяцев и, казалось, все серьезно. Но потом я застала Жустина с Лоллой.

Было больно. До зубовного скрежета, до депрессии. Обидно до безудержной ярости. Я целый вечер посвятила рефлексии. Гадала – что же со мной не так, почему Жустин изменил… Вартанец оставил больше сотни сообщений, но я не прочла ни одного… Благо за сотни лет мужские оправдания выучила на зубок. На какой бы планете ни уродился изменник, к какой бы расе ни принадлежал, он неизменно талдычил одно и тоже. Словно существовал некий общий список оправданий горе-любовников, не способных хранить верность своей женщине. Все они пели, что это лишь интрижка и ровным счетом ничего не значит. Клялись, что ты – единственная и неповторимая, любовь на все времена… А та, другая – да она же ничего не значит и не значила…

Я не верила изменникам ни на грош, разучилась прощать предательство, ложь и подлость. Может, поэтому и оставалась такой одинокой и несчастной…

– Наддария? – я вдруг очнулась, понимая, что подвисла, а Ральфин стоит рядом, протягивает руку и смотрит с надеждой. Почему с надеждой? Что за дело ему до инопланетницы, по чьей вине погиб брат? Допустим, Ральфин не слишком жаловал его, да и вся королевская семья, судя по всему тоже. Но меня они должны жаловать еще меньше…

– Вы в порядке? – эльталл склонился ближе, и на меня пахнуло запахом зеленых груш. Вдруг перед глазами промелькнули события того злополучного вечера.

Зеленое такси, высокомерный брюнет, дом, прихожая… Длинные, холеные пальцы, слишком сильные, слишком непобедимые, задирают мои юбки… Отшлифованные до блеска ногти поблескивают в свете лампочки над крыльцом. Плоть насильника, что почти вонзается в меня и… клинок… кровь… страх… отчаяние…

Горло словно стянула петля, виски заныли, тело стало ватным и неподатливым.

Я пошатнулась, а Ральфин вдруг подхватил и обнял. Так странно – эльталл казался горячим, мощным, но одновременно совсем не применял ко мне силы. Эл всегда отчаянно стискивал, прижимал к своему возбужденному телу так, что порой ныли ребра, а дыхание затруднялось.

С минуту тело и душа не принимали ласку и утешение вчерашнего незнакомца. Противились им, как противится организм чужой крови, даже при полной совместимости с донором. Я не чувствовала себя в объятиях Ральфина также, как в стальных руках Эла. Хотя прижимал принц очень нежно, пылко, необычно для сдержанного эльталла со всеми их церемониями. Но чуть позже внезапно пришло успокоение. Я прикрыла глаза и затихла. Еще секунду назад боялась разрыдаться, расклеиться окончательно. Но сейчас испытала удивительное умиротворение.

Только наша ссора с Элом еще будоражила там, на задворках памяти. Почему-то никак не желала забыться, стать очередным ничего не значащим событием моей бесконечно долгой жизни.

Неужели вельтанин так запал в душу? Впрочем… какая теперь разница? Мы разошлись, как в море корабли, как говаривали в далекие времена моей земной молодости. Нет смысла «перемалывать» это снова и снова и возвращаться к прошлому. Мы друг друга не поняли. И теперь он, как обычно, воюет, где-то там, на другом конце Галактики. А я… я тоже найду себе дело и отпущу прошлое. Или, по крайней мере, очень постараюсь. От невеселых мыслей на душе стало муторно, грусть сдавила грудь непомерной тяжестью. Но я одернула себя и положила руки на плечи эльталла – просто так, инстинктивно. Мужчина воспринял все иначе. Обнял покрепче, осторожно провел рукой по спине и наклонил лицо к моему.

– Я посещал ваши представления, – чистый голос эльталла слегка охрип. Он переступил с ноги на ногу, и я вдруг обнаружила, что… Ральфин возбужден. Как только это стало совсем очевидным, эльталл ослабил хватку, чуть отступил и продолжил все так же хрипло.

– Впервые я попал в сэлфийский театр два года назад. А потом посещал его так часто, как позволяли разъезды. Но месяца два назад отец вызвал по семейным делам. Проклятье! Я сам убил бы брата за то, что он с вами так… Если бы я оставался на станции, никогда не позволил бы такого! Даже близко бы его к вам не подпустил!

Я резко убрала руки с плеч Ральфина. Почему-то ужасно не хотелось, чтобы он воспринял жест как приглашение к более близкому контакту. Эльталл издал странный звук, похожий на вздох и отодвинулся еще дальше. Теперь он лишь придерживал меня за плечи на вытянутых руках, как скромник-студент свою первую пассию во время медленного танца.

Я заглянула в лицо Ральфина, и наткнулась на непроницаемую маску. Эльталл снова спрятал эмоции и походил на каменного истукана. Только глаза цвета лесного ореха сверкали как-то по-особенному.

Мы постояли еще немного. Ральфин молчал и только дышал все более натужно и рвано. Я боялась вновь поднять глаза на принца, да и ответить ему мне было нечего. Тишина повисла в комнате – томительная, напряженная. Спустя несколько минут, Ральфин отпустил меня, издал очередной непонятный звук – то ли хмыкнул, то ли усмехнулся. И я нашла в себе силы встретиться взглядом с эльталлом. Он все еще смотрел как-то не так. Будто ждал чего-то. Но заметив, что я немного пришла в себя, дежурно улыбнулся – широко и совершенно неестественно и протянул руку:

– Пойдем. Покажу, что приготовил для наших развлечений.

Я положила ладонь в теплую руку эльталла, и та утонула в мощной пятерне. Сейчас вдруг бросилось в глаза, что руки Ральфина скорее походили на руки Эла, чем его насильника-братца. В меру красивые, но и в меру сильные ладони, в меру длинные, но и в меру жилистые пальцы. Все, как мне нравилось. И снова, снова я возвращалась мыслями об Эле! Проклятый вельтанин не желал выходить из головы!

Мы с Ральфином отмерили шагами почти половину громадного транспортника. Теперь стало ясно, что он намного больше охотничьего.

Хотя… чему удивляться? Военные корабли строились по особым проектам. Удобство в них сочеталось с маневренностью, современная сверхаппаратура – с множеством функций, которыми можно было управлять напрямую, вручную. Автопилот отключался движением руки, и почти весь корпус ощетинивался плазменными и лазерными пушками.

Мирные транспортники тоже имели их в арсенале. Но не в таком количестве.

А еще их оснащали сигнализацией. Внушительные красные виртуальные кнопки подмигивали со всех стен кают и коридоров. Любая позволяла вызвать на помощь полицию или все тех же охотников. Теперь пираты совершенно лишились шанса напасть неожиданно. Наверное, поэтому, они и стали объединяться, атаковать скопом, пытались взять числом.