Проснулась, захлебываясь слезами. На часах зеленые цифры – пять утра. Достала из холодильника увлажняющие патчи для глаз, выключила будильник. Обойдутся они на работе утром без меня.

Глава 7

18 мая (пятница)

Фея обиженных женщин существует, иначе не объяснишь, почему из следов от вчерашней истерики и переизбытка алкоголя у меня только покрасневшие белки глаз.

Надела тонкий черный боди и длинную плиссированную бархатную юбку темно-зеленого цвета. «Зеленая, как болото, в которое ты превратила свою жизнь» – напомнила о себе моя худшая половина.

Пока, в протест прошлым дням, у зеркала мазала жирным слоем вишневую помаду на губы, подумала, что действительно выгляжу похудевшей, осунувшейся. Хватит себя жалеть, жила я как-то без него, и все же хорошо было. С уходом мужчины уходят проблемы, а не жизнь. Надо мыслить позитивно.

Позвонил Сашка, переживал за мое самочувствие, уверила его, что все в порядке. Думаю, он не поверил, не удивительно, я сама себе не верю. Решила ехать на машине. Да плевать на все установки. Надоело быть правильной хорошей девочкой, от этого одни слезы.

Когда я подъезжала к работе, позвонила администратор Наташа, сообщила заговорщицким тоном, что меня очень ждет мужчина…

Моё сердце ёкнуло, неужели он все бросил и прилетел ради меня с Москвы? Перед кафе я репетировала, с каким лицом стоит зайти, что говорить, и в итоге в дверь практически влетела, подгоняемая крыльями любви. Оглянувшись, Антона не увидела, зато мне навстречу, с пышным букетом хризантем, вышагивал Павел. Я опешила.

– Это мне? Сегодня какой-то праздник?

– Для вас, Мишель. Вы опечалились, вам не нравятся цветы?

Думаю, кислая улыбка не убедила Павла в обратном, но я сделала что могла. Поставила букет в вазу на барную стойку, спрашивать у Наташи, что за мужчина очень меня ждал было бессмысленно, хватало одного взгляда на то, как она прыгает вокруг Павла. Похоже, он ей действительно нравится. Я же испытала слишком крутое разочарование. Конечно, для приличия я присела за столик к Павлу и пыталась поддержать непринужденный легкий монолог с байками из склепа, то есть, работы кадровика.

Благо, после бизнес-ланча людей прибывало все больше, даже мне пришлось встать за бар и помогать отдавать заказы, бегать по залу я принципиально не стала, очень не хотелось выдавливать из себя улыбки. Так до вечера и была занята каждую секунду. Ушла я по обыкновению последняя. К закрытию смены меня озарило, не хочу сидеть и страдать все выходные, мне надо сменить обстановку, вырваться от этого мира проблем. Решила подобрать загородный отель на выходные. На работе оставила ценные установки, выбрала уютное местечко на берегу финского залива, с массажным комплексом, собственной конюшней и даже открытым подогреваемым бассейном на территории. То, что надо.

Я собралась и поехала домой, по пути забрела в гипермаркет, купила бутылку вина, сухофрукты и йогурт себе на утро. Кажется, я скоро сопьюсь на своих взлетах и падениях.

Зайдя домой, сняла юбку, которая собирает на себя всю пыль, и повесила в шкаф. А в боди очень удобно, решила ходить так, в принципе люблю дома ходить в футболке или белье. Достала любимый чемодан, закинула смену белья, купальник, тапки, парочку удобных спортивных костюмов, майки и в конце в него прилегла бутылочка вина. От загруженного он опасно затрещал.

Трель дверного звонка оцарапала оголенные нервы. Следом начался яростный стук, грозящий лишить меня входной двери. Кого могло принести на ночь глядя? Глянула в глазок и отпрыгнула назад. Антон. Это был он, или моя крыша окончательно поехала и этот мужчина мне мерещится.

На этот раз без предварительной репетиции распахнула дверь и молча потеснилась, приглашая его войти, пока он не наделал шума, на потеху соседям.

Качнулась к стене, как пьяная, оперлась о неё спиной. Внутри клокотала злость, от желания начать ругаться потряхивало, пришлось обхватить себя руками, как цепью.

Антон молчал и смотрел с видом бессет-хаунда.

Губы предательски задрожали, захотелось улыбаться. Но нельзя – он предатель.

«Но, твой любимый предатель» – шепнуло подсознание.

Тишина тяжелым грузом давит на грудь, слышу только неустойчивый ритм сердца в ушах, остальные звуки исчезли. Не поднимаю на него глаз, не могу, боюсь не совладать с собой. Он не выдержал и разорвал гнетущую обстановку:

– Я проводил молодых после загса и сразу поехал в аэропорт, взял ближайший рейс.

– Зачем? – очень хотелось говорить грубо, но слова срывались тихим робким шёпотом.

– Я спешил к тебе, – нервничает, но не нарушает пространство.

– Антон, я больше не позволю тебе играть моими чувствами.

Он шагнул ко мне, пальцами сильно вцепился в мой подбородок и зарычал:

– Посмотри мне в глаза, Мишель. Смотри, ты видишь в них фальшь? Ты же чувствуешь то же самое, что и я, наши чувства такие безумные, но они настоящие. Я бы никогда в жизни не мог подумать, что ты снизойдешь до общения со мной, а эти дни ты была вся моя, – он погладил мои плечи.

Я всхлипнула и вырвалась из его рук.

– Да, только вот ты не был моим. Ты обручён, – прошептала я, сил это прокричать просто не было.

Он взвыл и стукнул в стену выше моей головы. Ой- ёй.

– Мишель, черт, все не так. Пожалуйста, давай сядем, и я тебе всё объясню. Если ты потом не захочешь меня видеть, я тебя больше никогда не побеспокою, обещаю.

Неужели он умоляет? Я засомневалась. Я понимала, что моя шаткая позиция дает слабину. Тряпка.

– Малышка, один разговор, пожалуйста.

Я кивнула. И повернулась к нему спиной, пошла в кухню. За спиной я услышала, как он со свистом выдохнул. Так ему и надо.

Мы шли к кухне, и он замер у двери моей спальни.

– Ты куда-то собралась, или у тебя в принципе вещи живут в чемодане?

Я выдержала паузу, затем честно ответила, хоть и не хотелось.

– Еду загород. Мне надо отдохнуть.

– Ты едешь одна?

Я аж захлебнулась от ярости.

– Ты потерял право задавать мне такие вопросы.

Широкие челюсти сжались, по лицу скользнула тень, но он промолчал. Мы прошли в кухню, он вальяжно уселся на барный стул, классического кухонного стола у меня не было. Я сварила нам кофе, забралась напротив, горячая кружка обожгла руки, не согрев озябшее тело, поставила ее и стала изучать вязанные узоры, украшающие поверхность керамики. Антон, шумно вдохнув, схватил меня за бедра и крутанул к себе. По телу побежал ток, поясницу прострелило знакомое опасное чувство. Я зажмурилась и прошептала:

– Прошу тебя… Пожалуйста… Не надо. Я еле собрала последние остатки уважения к себе. Если ты сейчас продолжишь, то скорее всего получишь своё, а я до конца жизни буду чувствовать себя шлюхой.

Я открыла глаза и встретилась с серым пеплом его глаз. Там уже не было огня, там спалили дотла всё: уверенность, дерзость, самодовольство.

– Ты собирался рассказать мне о своей грядущей свадьбе? Ну, так я слушаю.

Он закрыл лицо руками, затем его пальцы съехали к вискам, теперь уже его глаза были закрыты. Антон собирался с мыслями.

– Полтора года назад мой отец со своим партнером заключили коммерческую сделку. Для страховки, гарантом выступил брачный союз. Мол, в семье никто не будет гадить. Слияние компаний произойдет в сентябре

Я услышала, как обрывается стальной трос и с громким шлепком, по самому светлому будущему, что я успела нафантазировать себе, разбивается моё сердце.

– Когда свадьба? – спрашиваю я, но не хочу знать ответ.

– В августе, – говорит он, но наверняка не хочет отвечать.

Мороз по коже. Обхватила себя руками. Яд разливается под кожей, делая меня ядовитой, из меня просачивается кислота, не успеваю удержать отравленные слова:

– Ну что ж, поздравляю, надеюсь, невеста счастлива.

Цель достигнута, Антон ранен, или хорошо притворяется, руки сжаты в кулаки, ресницы сомкнуты. Тяжело дышит. Мне его хочется утешить, это еще больше злит.