Они дошаркали до поскрипывающей транспортёрной ленты, уводивший багаж к прибору для просвечивания. Как принято, Ильдар положил чемодан на полимерный конвейер. Личные вещи, включая наручные часы и мобильные телефоны, они ненадолго оставили в специальном лотке. Ляля первой благополучно проскочила рамку металлоискателя. Салават ринулся следом. Тут же предупредительно загорелась красная лампочка, и раздался неприятный звон. Три таможенника моментально обратили внимание на Салавата. Один из них тут же подошел. Человек в форме, словно перуанский шаман стал водить металл детектором вокруг притихшего сына. В районе талии прибор истошно дзинькал.

– Что он прячет? – хмуро спросил таможенник у Ляли и подошедшего Ильдара.

Родители непонимающе пожали плечами. Через мгновение истина открылась. Салават не смог разлучиться с любимой игрушкой, тайно просунув под пояс шорт.

– У меня пистолет! – задрав футболку, героически выпалил Салават.

Увидев грозную рукоятку оружия, таможенник подпрыгнул. Двое других работников службы безопасности сразу отреагировали. Семью окружили, оперативно оттеснив от основной толпы. Ляля с Ильдаром побледнели. Люди проходили мимо, с любопытством поглядывая на них.

– Дайте сюда! – с сильным акцентом сурово потребовал таможенник.

Ляля незамедлительно выполнила приказ, под протестующий вопль Салавата. Игрушка перекочевала в руки пограничных стражей. По очереди они стали вертеть пистолет в руках, подробно выискивая доказательства истинного отношения муляжа к настоящей боевой единице. Засомневавшись, один из них удалился. Видимо, понёс пистолет на более детальный досмотр или требовался совет начальства, как ему поступить.

– Это мой пистолет! Куда его унесли? – заволновался коллекционер оружия.

– Тебе было сказано, положить пистолет в чемодан! – шикнула со страха Ляля. – Зачем не послушался?

– Где мой пистолет? – Салават горько заплакал.

– Вон, уже несут обратно твоё оружие, воин! – испуг от случайного задержания отступил, едва Ильдар увидел, как к ним приближается смущённый таможенник.

Игрушку упаковали в чемодан, чтобы не испытывать судьбу. В этот раз Салават не протестовал, а, как жеребёнок скакал вокруг родителей. Перед тем, как отдать пистолет, он горячо поцеловал рукоятку…

«…, пожалуй, вот только таким образом сын познакомился с людьми, контролирующими правопорядок», – рассуждения Ильдара над словами Натальи прервала трель домофона. В прихожей он спешно нажал на кнопку открывания входной двери. Через мгновение зашумел подъёмными тросами лифт, а затем, на площадке этажа, показался Денис.

– Привет! – одноклассник вошёл в квартиру, в которой сразу стало тесно. Теперь это был не тот молодой и худощавый мальчишка двадцатилетней давности, с которым они сидели на лавочке возле песочницы. Денис превратился в солидного мужчину, крепкого телосложения и с небольшим брюшком. Но его глаза, как и прежде, пылали юношеским огнём. В руке он держал файл, с отпечатанными на принтере, листами.

– Заходи! – поприветствовал Ильдар, протягивая пластмассовую вешалку для зимней одежды, – повесь в шкафу.

– У тебя вид всклокоченного волосатика! – Денис повесил куртку на указанное место, – как здоровье Ляли?

– Вроде легче. После обеда собираюсь в больницу, – Ильдар прошёлся расчёской по густым волосам. – Айда на кухню! Кофе будешь?

– Нет! Нет! Спасибо, Ильдар! Забежал на минутку.

Друзья уселись на табуретки, стоящие возле стола. Ильдар нервно забарабанил пальцами.

– В общем, такая ситуация, – собрался Денис, положив на стол бумаги и пригвоздив локтём. – Мировой судья Центрального района осудила Салавата и его товарища по административной статье кодекса Российской Федерации под номером шесть-девять. Парням дали арест на трое суток.

– Это я знаю. Нельзя ли отменить решение суда? Ты же знаешь, что они не виноваты! Ты не считаешь, что трое суток административки для пацанов слишком суровое наказание?

– Можно написать аппеляцию на приговор, но пока его рассмотрят, пройдёт гораздо больше времени, чем трое суток. В суде море этажей, в котором океан важных кабинетов. Твоя жалоба должна совершить кругосветное путешествие по всему зданию. Бюрократия у них в почёте. И скажу откровенно, вынесенные судебные решения по административным правонарушениям обычно не отменяют, а оставляют в силе. Не в их практике давать задний ход приговорам мирового судьи.

– Значит, трое суток Салавата не увижу? – расстроился Ильдар.

– Здесь я тебя обрадую. За время прохождения наказания, Правилами распорядка допускается одно свидание с близким родственником. Завтра в десять утра можешь посетить сына. Адрес помнишь? Купи провизии. Список разрешённых продуктов я принёс. Ещё захвати тёплую одежду. Наверняка в камере холодно.

Ильдар вздрогнул.

– Камера?

– Увы, камера. Конечно, это не тюрьма, но малоприятно.

– Ден, ты не спрашивал? Салават и Илья находятся вместе?

– Да. В комнате…, – Денис избежал страшного слова «камера», – закрыты шесть правонарушителей.

Ильдару чуточку стало свободнее. Двоих уже тяжелее обидеть, чем одного растерявшегося студента.

– А, что за номер статьи кодекса? Шесть-девять? О чём он?

Денис стиснул губы. Он посмотрел себе под ноги. Заговорив, он смотрел на Ильдара, готовый в сию же минуту замолчать.

– Потребление наркотических и психотропных средств без назначения врача. Салават и Илья были задержаны бригадой патрульно-постовой службы возле заброшенного дома, предположительно рядом с закладкой наркотика. Оперативники утверждают, что парни не случайно оказались ночью на этой улице. Они крутились возле места. Они искали.

Ильдар оцепенел.

– Кроме того, – продолжил Машков. – Когда их задержали, по закону предложили пройти добровольный тест на употребление наркотиков. Это стандартная процедура при задержании возле закладок. Профилактика и, если понадобится лечение молодёжи от употребления наркотиков. Обычно в подобных случаях нарушителей везут в наркологический диспансер и берут анализы. Салават и Илья отказались от освидетельствования. Это было запротоколировано и предоставлено мировому судье, который обычно в случаях отказа от прохождения имеет право назначить административный арест от трёх до пятнадцати суток включительно. Он шлёпнул минимальный срок, так что для ребят, считай, это какая-то удача.

Ильдар нахмурился.

– Удача?! Извини, Денис, но я не доверяю оперативникам. Почему ребята не могли случайно проходить, скажем, мимо закладки? Они вовсе не обязаны знать, где наркоманы прячут дозы! Я могу также протопать возле закладки, вовсе не подозревая об этом…, и что?! Меня обвинят в наркомании? Чушь и ерунда! Салават с Ильёй могли растеряться, когда их затолкали в бобик! Поэтому в горячке отказались от освидетельствования. Может они не поняли сути вопроса, что от них требуется или, испугались? Я хорошо знаю сына. Он не наркоман! Кстати и за Илью могу поручиться. Он друг детства Салавата и с раннего возраста рос практически возле меня и Ляли. Меня интересует, как оперативники оказались именно там?

– У них проходил рейд.

– Ах, рейд! – Ильдар театрально всплеснул руками, кинув обжигающий взгляд. – И попались наши ребятишки, которые якобы крутились возле закладки? Нет слов! Орденоносно полиция выполняет план по отлову наркоманов. И, главное, тут же провела «гуманный» суд и посадила. Какая оперативность, твою мать! Не правда ли, товарищ майор?!

– Не кипятись, Ильдар! – Машков вынул листок из файла, – по моей просьбе скинули копию из РОВД на мой принтер. Почитай!

– Что это?

– Протокол задержания.

Ильдар взял два листка и начал читать. С каждой строчкой его сердце сжималось сильнее и сильнее. Документ был изложен в стиле равнодушной статистики с перечислением событий и точным указанием времени, когда происходило, то или иное действо. Протокол являлся шаблонным, как и большинство рядовых, полицейских бумаг. Он был подписан командиром бригады ППС, младшим сержантом Кузнечиковым Т.П.