Всё!

Теперь можно протереть ее от пыли и наконец-то рассмотреть, что она представляет собой. Через десять минут, выбросив бесполезную тряпку и пустую бутылку из-под воды, я с восхищением уставился на творение неизвестного и, безо всякого сомнения, великого мастера.

Скульптурная композиция обнаженного парня, обнимающего за тонкую талию такую же молоденькую, прекрасную девушку в костюме Евы, была выполнена из чистейшего золота. Склонив голову, она положила руку ему на плечо. Другой рукой она вместе с парнем держала бриллиант каких-то просто невероятно циклопических размеров.

Красивые юные тела, прекрасные выразительные лица, совершенные формы и нежность в застывшем движении. Всем своим видом они показывали, как влюблены и счастливы, оттого что могут прикоснуться друг к другу. Бриллиантовые глаза парня с нежностью смотрели на девушку, а ее изумрудные глаза в восхищении взирали на невероятной красоты камень, который они держали в руках.

Я стоял пораженный, не в силах отвести взгляд.

Какая красота! Какая грация!

Сколько нежности было в этом застывшем навечно движении! Казалось, еще немного, и парень с девушкой, обнявшись, сойдут с постамента.

Я встряхнул головой, прогоняя наваждение. Перевел дыхание. Оказывается, я даже не дышал, пока разглядывал эту великолепную скульптурную композицию.

За статуей стояла точная копия такого же сундука с орлом, как и у ног моего предка. Я откинул крышку. Сундук был доверху наполнен золотыми монетами. Взял одну. Полновесный золотой динарий. Подкинул в руке — увесистая монета, грамма так четыре с половиной-пять. Я еще раз подкинул монету в руке и ухмыльнулся. Даже не представляю, сколько сейчас золота и платины можно купить на этот сундук с монетами. Тонну, две, больше?

Да уж, дальновидный был у меня предок, ничего не скажешь!

Я закрыл тяжелую крышку. Прошелся по комнате, высматривая, не пропустил ли я чего-нибудь интересное.

Так, а это что?

Из-за того что предмет был не из золота, я как-то не сразу обратил на него внимания. В двух метрах за моим предком было небольшое возвышение, на котором стоял полутораметровый каменный короб, накрытый такой же каменной крышкой.

Я подошел ближе и поднял с пола уже порядком измочаленную тряпку. Смахнул щеткой толстый слой пыли и протер каменную крышку.

Ничего. Абсолютно ровная поверхность, нет никаких украшений, никаких батальных сцен. Но что-то в этом обычном коробе не так… Чувствовалось, что была в нём какая-то тайна. Я сдвинул крышку и посмотрел вовнутрь. Короб был заполнен какой-то светлой субстанцией. Я ковырнул ножом — твердая как камень… Но всё-таки она немного поддалась под давлением острого лезвия. Ковырнул сильнее — откололся маленький кусочек. Я потер его между пальцами, понюхал и даже лизнул. Что-то мне это определенно напоминало, что-то знакомое с детства…

Вдруг меня осенила догадка. Да это же воск!

Древний воск, превратившийся почти в камень, но всё-таки это воск. Я смелее заработал ножом, откалывая кусочек за кусочком. Вскоре я обнаружил то, что так тщательно хотел сохранить для своих потомков мой предок Маркус Тит. Внутри короба лежал продолговатый предмет, тщательно завернутый в когда-то обильно промасленную тряпицу. Я срезал веревки и развернул сверток. На свет появился длинный кавалерийский гладиус.

На первый взгляд ничего необычного. Простые ножны, вытертая деревянная рукоять с костяными вставками. Я осторожно потянул клинок из ножен. Само лезвие было выковано из какой-то необычной голубоватой стали. Точно такую же я уже встречал в тайнике Зигфрида, если не ошибаюсь. Из такой же точно стали было выковано его цельнометаллическое копье. Клинок имел ярко выраженную листообразную форму, и его длина составляла примерно восемьдесят пять сантиметров.

Я махнул им крест-накрест. Хм… Немного тяжеловат для обычного воина, но великолепно сбалансирован и удобная рукоять. Я внимательно осмотрел лезвие. На нём были видны еле заметные следы заточки. На меня тут же нахлынуло волнующее чувство узнаваемости чего-то родного и привычного. Это странное чувство посещало меня всегда, когда была возможность прикоснуться к древнему родовому оружию. Да и не только меня, дед тоже говорил об этом, но у меня почему-то это происходило гораздо чаще и более естественно, чем у него.

Завернув меч обратно в тряпицу, я бережно положил его на крышку сундука.

Так, что у нас еще есть в этой комнате?

У основания короба я обнаружил маленький стеклянный пузырек. Взял его в руки и внимательно осмотрел. Чернильница! Видимо предок что-то писал здесь, прежде чем покинуть тайник. Мой взгляд упал на золотой тубус в руках статуи Маркуса Тита. Напрягшись, я повернул голову льва против часовой стрелки. Со скрипом и скрежетом мне кое-как удалось открутить крышку тубуса.

Опять воск!

Я взял нож, вздохнул и принялся выковыривать из тубуса его содержимое.

Через двадцать минут на свет появился еще один тубус, но теперь из толстой кожи. В нём оказалось шесть листов плотной рисовой бумаги, исписанной мелким убористым почерком. Я легко разобрал родовой шрифт. Быстро пробежал глазами по исписанным страницам. Жизнеописание: как и с кем воевал мой предок, подвиги, кто отец, сын, внук, правнук.

Всё это очень интересно. В поселке обязательно всё изучу повнимательнее и, если будет такая необходимость, то дополню летопись рода. В конце одного из листов была приписка, сообщающая, что все строители и создатели тайника похоронены в завале того тоннеля, который вел к запасному выходу отсюда, или погибли при испытании первой ловушки на лестнице. Поэтому о том, что кто-то посторонний узнает об этом тайнике, переживать не стоит.

Понятное дело! Оставлять кого-то в живых мой предок не решился, видимо, не особо понадеявшись на свой гипноз.

Я заглянул в пустующий дверной проем.

Там почти сразу, буквально через два метра, начинался завал, из-под которого торчала кость, когда-то бывшая чьей-то ногой.

Ну да ладно! Вроде всё осмотрел, ничего не пропустил, пора уже и выбираться.

Я вздохнул и достал из рюкзака единственную оставшуюся у меня суперсумку…

Трофеи

До Рыбачьего мы добрались только на четвертый день после того, как вытащили всё из той пещеры. Как мы всё это тащили, как мучились… Это отдельная история! Скажу только то, что Александр действительно оказался большим специалистом во взрывном деле и обрушил вход в тайник ювелирно и намертво.

Затем мы соорудили крепкие волокуши и потихоньку, метр за метром, стали пробираться к реке Адерба.

Добравшись до реки, мы соорудили плот, а дальше дело пошло веселее. К исходу четвертого дня мы, уставшие голодные и злые, притащились в Адербиевку.

По возвращению меня ждало несколько приятных сюрпризов.

Первый: я не узнал местность. Большие деревья от семи до десяти метров в высоту выросли по обеим сторонам от дороги как грибы после дождя. Вокруг деревьев деловито копошились какие-то люди в яркой оранжевой униформе с касками на голове. Работа кипела почти на всём участке вокруг поселка. В сам Рыбачий мы заехали по свежему, только вчера уложенному асфальту.

Второй и самый приятный сюрприз — меня встречал отец. Он прибыл из Керчи сегодня утром и как раз к моему приезду закончил распределять в хранилище привезенные им сокровища из гробницы Ареса.

После коротких взаимных приветствий мы вместе перетаскали на нижний этаж все мои трофеи, после чего отец показал мне то, что удалось ему добыть в усыпальнице нашего великого предка.

Ожидаемо много золота, платины и драгоценных камней, но были там и предметы, которые особенно сильно привлекли мое внимание. Самым ценным, на мой взгляд, оказался сундук с сотней золотых пластин, таких же, как в усыпальнице Зевса, только абсолютно с другой информацией, проливающей свет на многие неясные моменты, происходившие здесь более четырех-пяти тысяч лет назад.

Вторым по ценности, я считаю, был двухметровый, разукрашенный загадочным рифленым орнаментом посох из неизвестного мне материала. Посох этот оказался тем самым, о котором не раз упоминалось в золотых пластинах из гробницы Зевса — боевой посох главнокомандующего силами Митхар, который на свою погибель отправился когда-то в погоню за Зотами.