Я отвернулась к окну. Довольно узкую дорогу освещали только фары машины. Лес теперь мелькал по бокам. Судя по тому, что нас иногда довольно ощутимо потряхивало, с дорогами здесь не очень. Спросить бы мужика, куда я попала, да вот только если он всерьёз принимает меня за дочь, лучше пока помалкивать. Неизвестно, что со мной сделают. Голова соображала ещё очень туго, и хотелось одного: поскорее очнуться от этого дурацкого сна в своей уютной кроватке. Разбитое изменой Антона сердце теперь казалось совершенно несущественной проблемой.

Наверное, скоро всё станет понятнее. Вот, например, ещё идея: я попала на съёмки фильма? Какой-нибудь модный режиссёр задумал очередной артхаус и решил, что достовернее всего будет взять ничего не подозревающего человека вместо профессиональной актрисы. Но опять же – это противозаконно. И очень уж естественно общаются все эти люди. Даже самый гениальный актёр так не сыграет. И тот непонятный язык, который слышала сначала…

Ладно. Какие ещё могут быть варианты? Попала в какой-нибудь параллельный мир? Ну а что? Не более бредовая версия, чем все предыдущие. Пока самое правдоподобное – сон или галлюцинации. Или сумасшествие. Но я вроде бы соображаю… Хотя какой же псих признается, что псих?

Но не могу же я быть в здравом уме, если уже думаю, что попала в другой мир! Это вон Ксюшка обожает читать фэнтези, где героини из нашего мира попадают в гости в каким-нибудь там драконам или вампирам. Или в магические академии. Или куда они там ещё попадают. Подруга и меня пыталась подсадить, но я считала эти истории сказками для романтичных барышень. Вот дура, надо было тоже хоть парочку книг прочитать!

Я на всякий случай несколько раз ущипнула себя сначала за руку, потом – за коленку, однако ничего не изменилось. Значит, всё же не сплю. Блин, вот ведь ужас! А что, если я правда в другом мире? И меня, похоже, принимают за какую-то Элианну. Ну, лишь бы не прибили сразу же, как поймут, что я не она. А там буду смотреть по ситуации.

За окном не было ничего интересного, и я откинула голову на спинку сиденья. Кажется, даже задремала, пригревшись в одеяле, под мерное движение автомобиля. Очнулась, когда машина начала ощутимо сбавлять и так не очень большую скорость. Вдали показались огни – не слишком много, но это явно какое-то поселение. Похоже, мы почти приехали. Машина проехала ещё немного, свернула налево, и почти сразу показались массивные кованые ворота.

Молчавший всё это время мужчина посигналил, и они тут же распахнулись. Автомобиль въехал на широкую аллею, обсаженную по краям высоченными деревьями. Далеко впереди – ярко освещённые окна. Судя по всему, большого дома.

– Ну, вот мы и приехали. Что молчишь? Нечего сказать в своё оправдание? Или бойкот продолжается?

И пока я тщетно пыталась придумать, что бы такое ответить, мужик затормозил прямо перед крыльцом, над которым горел свет.

– Думаю, ты в состоянии выйти из машины сама, – безапелляционно заявил «папаша» и покинул салон, громко хлопнув дверцей. Я поморщилась. Вообще-то голова ещё кружится, а перед глазами плывут пятна от света, но уж лучше ползти, чем принять помощь от такого высокомерного спутника.

Я стянула края одеяла на груди и, нащупав ручку, не без усилий открыла дверь. Господин Как-его-там всё-таки снизошёл и подал мне руку, на которую я оперлась с благодарностью. Голова закружилась, и я едва устояла на ногах. Удивительно, но здесь гораздо теплее, чем в лесу. Я бы сказала, как на южном курорте. А значит, меня всё-таки не похищали. Но тогда, выходит…

Тут дверь дома с шумом открылась и на крыльцо выбежала женщина. Так, а это, очевидно, моя новая мама. В длинном, старомодном по нашим меркам платье, с замысловатой высокой причёской, бледная и явно напуганная. Красивая и ещё совсем не старая женщина, очень похожая на меня. Или, наверное, на Элианну. Красоту портили разве что тонкие губы и такие же тонкие, чуть нахмуренные брови.

– О боги, как она, Бруно?

– Ну, как видишь, жива, но, по всей видимости, головой всё-таки хорошенько приложилась: ведёт себя как-то уж слишком тихо и покладисто.

Тон мужика был таким едким, что я на всякий случай отступила подальше. Женщина вопреки ожиданиям не кинулась меня обнимать. Её лицо как-то слишком быстро приняло такое же надменное выражение, как у мужа.

– Нашли её на болоте, лежала в одной ночной сорочке, вся мокрая. Так я и не понял, что она пыталась с собой сотворить: топиться там точно негде.

– Я вся извелась, выпила флакон успокоительной настойки, – начала женщина. – Только помогла она мало, меня до сих пор трясёт, как подумаю…

Я опустила голову, понимая, что оправдаться сейчас нечем. Я ведь не знаю, что творила неизвестная Элианна и почему решила отправиться на болото, и вообще… Но женщину мне на какой-то миг стало жаль. Пока она не продолжила пламенную речь.

– Как подумаю, что написали бы о нас в газетах, и как полоскали бы там наше доброе имя! Я уж молчу про то, что сказал бы на это господин Норден. А если бы мы сами попали под следствие? Ведь это неслыханно, чтобы девица из благородной семьи творила подобное! Что можешь сказать в своё оправдание, Элианна?

Вспомнила, что я тоже тут. Пора бы, пожалуй. Я с тоской подумала о своих замечательных родителях, для которых всегда была светом в окошке, и… Нет, нет, нет! Сейчас думать о них точно нельзя! Что с ними будет, когда поймут, что дочка исчезла? А если я правда в другом мире, то в своём умерла? И тут, наконец, всё напряжение вылилось в слёзы. Однако надо мной никто не сжалился.

– Ах, ты ещё и плакать вздумала? – возмутилась чудо-мамаша. – Прекращай эти дешёвые уловки, нам ли не знать, как ты умеешь манипулировать окружающими!

– Отведи её в дом и сдай на руки Исидории, пусть уложит спать, – приказал её муж. – Пожалуй, мы с тобой тоже ляжем, а завтра уже будем решать проблемы. Придётся, наверное, пригласить Дэнвина. Надо только легенду придумать. Ладно, снимаю полог тишины, так что больше ничего личного не говорим.

«Мать» зашла в дом первой, следом за ней мужик подтолкнул меня, сам же замкнул шествие. Я старалась идти медленно, ибо голова всё ещё кружилась, и меня вело, а когда вошла в огромные двойные двери, замерла, разглядывая ярко освещённый громадный холл. Ко мне спешила маленькая, худенькая девушка в переднике, заискивающее выражение на лице которой сразу выдавало служанку.

– Исидория, – обратилась к ней хозяйка. – Позаботься о юной госпоже: пусть примет горячую ванну и сразу ложится спать. И никаких вопросов задавать не смей, а то знаю я вас: наверняка все косточки нам уже перемыли.

– Что вы, госпожа Орелия, как можно! – Однако озорные огоньки в больших, карих глазах служанки говорили, что хозяйка, скорее всего, неплохо знает привычки прислуги.

Мать Элианны выразительно подняла взгляд к потолку, и девчонка поспешно подскочила ко мне, затараторив:

– Госпожа Элианна, как я рада, что с вами всё хорошо! Какая вы бледненькая! Пойдёмте, пойдёмте скорее, сейчас примите тёплую ванну и ляжете спать. А утром, сами знаете, станет легче!

Говоря всё это, служанка обняла меня за плечи и повела в сторону широкой лестницы. Я уже почти перестала соображать и просто позволяла вести себя. Наверное, Исидория права: утро вечера мудренее. Правда я понятия не имею, что ждёт меня дальше, где я и что происходит… но что толку сейчас устраивать истерику?

Исидория, продолжая болтать – я уже не слушала, что именно она говорит – привела меня в ванную. Если бы я могла сейчас испытывать хоть какие-то чувства, точно присвистнула бы от удивления – комната по размеру оказалась такой же, как, наверное, вся родительская двухкомнатная «хрущёвка». Ванна тоже выглядит старомодной, с высоким «подголовником», но – о чудо – рядом и унитаз имеется. Не такой, как у нас, но то, что это именно унитаз, сомнений не вызывало. Ну, если уж тут и машины есть, то чему удивляться… Кажется, я окончательно убедила себя в том, что попала в другой мир. А ведь наверняка ещё ничего не знаю! Но это хоть какое-то объяснение, на первое время сойдёт. Иначе точно свихнусь.