Через полчаса Акламин вошел в здание полиции. Дежурный, невысокий ростом, но раздобревший малоподвижный краснощекий человек озабоченно посмотрел на него через стойку:

– Опера в морге! – доложил неторопливо протяжным голосом. – Делают осмотр на месте. Скоро управятся. Не пойму, зачем трупы из морга воровать? Труп, это уже не свидетель. Ума не приложу! Может, есть какие-то объяснения этому? Что в этих трупах такого ценного?

Ничего не ответив, Аристарх задумчиво пожал плечами. Дежурный с усмешкой наклонил голову, мол, сделаю вид, что поверил, с вами, операми, каши не сваришь, все у вас не как у людей.

Итак, рабочий день сегодня у Аристарха начался рано. Когда пробило восемь часов, у него был уже готов полный план работы на всю неделю для каждого оперативника. Если, конечно, жизнь не внесет новые коррективы в ход событий. А это вполне возможно. Каждый день приносит свои неожиданности. Акламин еще раз пробежал глазами по листу бумаги, лежавшему перед ним, с пунктами плана, написанного убористым почерком, с намерением собрать у себя оперов. Но тут на столе зазвонил стационарный телефон. Аристарх поднял трубку. Произнес:

– Слушаю. Акламин.

В ответ раздался сипловатый, словно простуженный, голос:

– Послушай, опер, ты бы не вмешивался в мои дела! Мы сами с Корозовым разберемся!

Сразу узнав голос новоявленного «дядюшки», Аристарх не стал спрашивать, кто говорит. Не сомневался, что на этот вопрос ответа не получит. Но бесцеремонность преступника поразила. Между тем, он, стараясь раскрутить его, спокойно спросил:

– Ты предлагаешь мне договориться или ставишь условие?

– С полицией я никогда не договариваюсь, – прозвучало в ответ. – У меня к вам один подход: пуля в лоб. Но про тебя молва среди братвы, что ты честный мент. Белая ворона среди стаи коршунов. А белые вороны, как известно, в Красную книгу занесены. Я предпочитаю беречь полезную флору и фауну.

– У тебя же совсем другая роль по жизни, – сказал Акламин, напрягая мозг, чтобы выудить хоть какую-то полезную информацию.

– Жизнь часто меняет наши роли, – не согласился голос в телефоне. – Сегодня я – человек, а завтра – святой. Сегодня ты – святой, а завтра – человек! Все просто, даже слишком. Я помню об этом всегда. Поэтому и забочусь о флоре и фауне вокруг меня.

Кто-то открыл дверь в кабинет, спрашивая разрешения войти, но Аристарх резко махнул рукой, требуя тишины. Дверь закрылась. А он в трубку сказал:

– Я вижу, ты не глупый человек.

– Хорошо видишь, опер! – разнесся смешок в ответ. – Верно говорят, глубоко копаешь.

– Что ты хочешь от Корозова? – спросил Аристарх. – Какие претензии у тебя к нему и к его жене? И зачем выкрал из морга трупы?

Ответ был жестким и нагловато-требовательным:

– Я же сказал тебе, опер, не вмешивайся в мои дела!

Но Акламин не спустил это на тормозах, твердо отрубил:

– Ты же понимаешь, твоя просьба невыполнима! Я – полицейский! Я обязан защищать людей от тебя и таких, как ты!

– Как знаешь, опер! – опять грубо выдала трубка. – Только это не просьба. Я тебя предупредил. Моя совесть чиста. И если что-то с тобой произойдет, то люди меня не осудят.

Чувствуя, что на другом конце преступник готов отключить телефон, Аристарх опередил его желание. Попросил:

– Погоди. Еще один вопрос.

После короткого молчания, голос откликнулся:

– Я не на допросе, опер, чтобы на твои вопросы отвечать. Но уважить твою просьбу могу. Если ты уважишь мою!

Мозг Акламина работал на пределе. Стараясь удержать разговор и получить ответ, обходя острые углы, Аристарх сказал:

– Твои дела меня не интересуют. Но защищать семью Корозова от тебя я обязан и буду!

Молчание в трубке продлилось дольше обычного, и, наконец, голос на той стороне выдал:

– Пусть будет так. Задавай свой вопрос.

Облегченно едва слышно выдохнув из себя воздух, Аристарх проговорил:

– Неужели все настолько серьезно, что ты ввязываешься в драчку с неизвестным для тебя концом?

Речь в трубке приобрела отчетливый оттенок фатализма:

– У всего есть своя цена, опер! В этом случае она слишком высока! А конец у нас у всех один! Вопрос только в сроках. Но если помнить, что впереди нас ждет целая вечность, то этот срок не имеет никакого значения! К жизни надо относиться философски, опер. Не спасай тел человеческих, это балласт. Оберегай души, опер! Все должно делаться для души! Я так живу, полицейский, и тебе советую! – на этом разговор мгновенно прекратился, в трубке пошли короткие сигналы.

Долго еще Акламин держал в руке трубку, смотрел на нее, хмуря неулыбчивое лицо. Диалог с преступником произвел на него странное впечатление. Он сознавал, что это не был обычный бандит, размахивающий стволом. Не всякий преступник отважился бы вот так сразу связаться с ним и диктовать свои условия. Только очень уверенный в себе. Контролирующий все события от начала до конца. Что означал этот звонок? Ведь очевидно, что преступник получил о нем полную информацию и знал, что никакого сговора между ними не получится. Так чего же он хотел? Уточнить какие-то вопросы? Но какие? Аристарх не догадывался. Положив трубку на аппарат, Акламин на чистом листе бумаги крупно написал «фаталист». Потом прикрыл глаза, успокоил дыхание и вызвал к себе оперативников.

Около часа убили на разбор сложившейся обстановки, выбрали направления поиска, и работа началась. Отпустив всех, Аристарх тоже поднялся и вышел из кабинета.

Узнав, где находится кафе «Капля», он поехал туда. Оно располагалось в стороне от центра. Добрался до него не быстро. Красиво оформленное снаружи и изнутри. Высокое крыльцо и ступени с отделкой. Хромированные поручни. Большое затемненное окно. С улицы не видно, что происходит в зале. Вывеска с названием выполнена хорошим дизайнером. Но, несмотря на все это, посетителей – кот наплакал. В углу сидела молодая парочка, тихо ворковала, потягивая сок через трубочку. Зал небольшой, светлый, пол в алой плитке, столов меньше десятка. Столы белые с резными ножками под старину. Белые мягкие стулья с гнутыми спинками. Впечатление от внутреннего дизайна создавалось хорошее. Акламин даже приостановился при входе, рассматривая все. В зале идеальная чистота и, как ни странно, нигде не видно официантов и барной стойки. Уже как бы сложилось, что в кафе должно это присутствовать. Ан, нет. Здесь все иначе. Оперативник выбрал стол у окна и прошел к нему. Сел на стул, чуть скрипнувший кожей сиденья. На столе лежало меню. Он открыл, почитал. И стоило ему оторваться, как откуда-то неслышно перед ним возникла официантка, молодая стройная девушка в алой блузке, черной юбке и белом фартучке, с бейджем на груди. Волосы собраны на затылке в хвостик. На губах легкий слой помады, ресницы длинные, улыбка привлекательно-дружелюбная. Спросила тихо:

– Что-нибудь выбрали?

Глянув еще раз в меню, Аристарх отодвинул его, есть не хотелось, но заказать что-нибудь нужно, попросил:

– Принесите какой-нибудь салатик на свой вкус, рыбку любую, ну и что-то еще.

– Вино, водка, коньяк? – спросила официантка. – Что будете?

– Ничего. Я на работе, – ответил он.

Как незаметно она появилась, так же незаметно исчезла. И почти сразу все принесла. Акламин придвинул к себе салат, стал медленно жевать. Не спешил. Потом пододвинул блюдо с рыбой. Он любил рыбу и всегда с удовольствием кушал ее, особенно когда был голоден, мог съесть много. Но сейчас, несмотря на привязанность к рыбе, есть не хотел, потому вилкой подносил ко рту кусочки неспешно, как бы даже лениво. Собственно, он умышленно тянул время, чтобы присмотреться к обслуживающему персоналу и увидеть, будут ли еще посетители, сколько и какие? Но за все время, пока управлялся с едой, появился еще только один посетитель. И все. Негусто, подумалось ему. Официантка крутнулась возле нового посетителя, и Аристарх подозвал ее к себе:

– Принесите счет, – сказал и задал вопрос. – Что-то мало народу у вас? Всегда так?

– По-разному бывает, – отозвалась девушка, приятно улыбнувшись, и побежала за счетом.