Тони и Айлин, тоже тесно прижавшись друг к другу, брели перед нами, отворачиваясь от ветра. Джун, в свою очередь, тоже обняла меня, как бы давая понять, что я ей не слишком отвратителен.
- Какие у вас планы на Рождество? - поинтересовался я.
- Не знаю, ещё не думала.
- Домой, в Ливерпуль, вернуться не собираетесь?
Она задрала голову и звонко расхохоталась.
- Господи, нет, конечно. Куда уж меня точно не тянет, так это в родные пульские конюшни.
Почему-то меня её слова немного опечалили. Я, правда, и сам дезертировал из Ливерпуля, но до сих пор сохранил о нем самые теплые воспоминания.
- Вам не нравится Ливерпуль, да? - спросил я.
- Если бы вы его видели, то не спрашивали бы, - горько сказала Джун.
- Да я как раз оттуда, - усмехнулся я. - Только полгода, как перебрался сюда.
Девушка нахмурилась.
- А по вашему выговору этого вовсе не скажешь. Вы разговариваете, как истый лондонец.
- Я родился в Чешире... Но и в Пуле прожил немало.
- Тоже снимались на Т.В.?
- О, нет. Чем я только не занимался. Торговал швейными машинками, выколачивал долги, протирал штаны в офисах... Всего не перечислишь.
- Как же вы попали в рекламы?
- Тони вовлек. Он приехал в Пуль сниматься в очередном клипе и едва не сломал ногу, слезая с трамвая. Мы с ним были соседями по больничной палате.
- А вы как туда угодили?
- Свалился с лестницы, когда пытался взыскать один должок.
Джун расхохоталась.
- Ну и парочка! Так, значит, это он заманил вас в Лондон?
- Да. И очень помог поначалу. Славный малый. Я ему по гроб жизни обязан.
Я не успел спросить Джун, каким ветром занесло в Лондон её, потому что мы подошли к машинам. Наши "лотусы" стояли друг за другом, отдельно от остальных машин. У Тони был более крупный, "Плюс два" - ярко-желтый; мой, более скромный "Элан", переливался анодированной бронзой. При свете уличного фонаря оба новехоньких сверкающих автомобиля весьма впечатляли. Я заметил, как подружки переглянулись. "Во, денежки", прочитал я в их глазах. "Парни набиты башлями. Ох, и погуляем сегодня".
Я распахнул перед Джун дверцу своего "лотуса". Девушка аккуратно уселась, потом, приподняв обе ножки, осторожно занесла их в салон, стараясь не испачкать обшивку, и огляделась. Я уже не в первый раз замечал, как меняются девушки, когда видят хорошую спортивную машину; если же им удается сесть в нее, то сила впечатления по меньшей мере удваивается. Джун исключением не стала. Я видел, что она ошеломлена.
Захлопнув дверцу, я обогнул машину, крикнув по пути Тони: "Мы поедем за вами!", и уселся на место водителя.
Мотор завелся с полоборота и я не смог отказать себе в удовольствии, наподдав газу, послушать, как ровно и мощно гудит прекрасно отлаженный механизм.
"Лотус" Тони сорвался с места. Я вырулил следом за ним на Беркли-сквер, так лихо войдя в поворот, что Джун с тихим криком откинулась на спинку сиденья, вцепившись в поручень. Господи, какая разница по сравнению с бедным старым Фредом, Господи благослови его ржавый радиатор. Фредом я называл допотопный "хиллман", на котором ездил два года в Ливерпуле, пока продавал швейные машинки и собирал долги. Старина Фред ещё бы даже не завелся, когда я уже оставил позади Беркли-сквер и Дэвис-стрит. Я довольно ухмыльнулся. Нет, что ни говорите, разъезжая на Фреде, мне бы ни за какие коврижки не удалось добиться, чтобы сидящая рядом девчонка затаила дыхание.
- Да, вы двое, судя по всему, сумели устроиться в жизни, - заметила Джун.
- Откуда... А, вы судите по машинам? Что ж, надо же на чем-то кататься по городу.
- Со скоростью сто десять километров в час?
- Сто двадцать пять, - небрежно поправил я.
- Неужели за рекламы платят такие деньги?
- За некоторые. А манекенщицы хорошо зарабатывают?
- Случается.
- А вы?
Она пожала плечами.
- Конкуренция у нас просто жуткая.
- Одеваетесь вы красиво. Шелковый костюм вам очень к лицу.
- Спасибо.
- На женщине с хорошей фигуркой шелк вообще смотрится замечательно.
Полы её шубки распахнулись, приоткрыв расставленные в стороны ножки. Одетая в брючки, Джун не слишком обращала внимание на свою позу, но мне почему-то показалось, что и в мини-юбке она сидела бы точно так же. Возможно, я решил так из-за её ответа:
- Мы стараемся нравиться.
- Вам это великолепно удается. Выглядите вы, как конфетка.
Мы выкатили на Бейсуотер-роуд и остановились на красный свет.
- А вы где живете? - поинтересовалась Джун.
- Майда-Вейл... Это в Карлтон-Хилле.
- Мм! Шикарно. А что у вас там, квартира?
- Да, совершенно крохотная. Одна спальня. Но очень уютная.
- Представляю. Вы женаты?
От неожиданности я даже рассмеялся.
- Нет.
- А постоянная подружка есть?
- Нет. - Вспыхнул зеленый свет. Я рванул через перекресток, переключая передачи. - Вас это удивляет?
- Разумеется. Такой мужчина... Я имею в виду вашу внешность, машину, квартиру - и без девушки? Причем, вы явно не гомик, иначе я бы здесь не сидела.
- Да, я уж точно не гомик. Вам будет легче, если я внесу поправку: у меня в данное время нет постоянной подружки.
- Это уже понятнее.
- Ну, вот, значит, мы во всем разобрались. Последнюю подружку я удавил. Я душу всех своих любовниц, а потом расчленяю на мелкие кусочки и складываю в багажник. Благодаря этому на поворотах машину не заносит.
Джун хихикнула и поправила волосы.
- Сигареткой не угостите? А то у меня кончились.
Я достал сигареты, потом чиркнул зажигалкой и поднес её Джун. Девушка придержала мою руку, чтобы огонек не дрожал. Впервые за весь вечер наша плоть соприкоснулась. Руки у неё были теплые и мягкие, но прикосновение, как мне показалось, длилось дольше, чем диктовалось обстоятельствами.
- Спасибо, - сказала она, отстраняясь.
- Пожалуйста.
- Вы очень милый.
Пришел мой черед благодарить.
- Спасибо вам. Вам часто встречаются милые мужчины?
- Не очень.
- А как вы находите Лондон? Здесь вам не трудно?
- Не труднее, чем на севере.
Голос Джун прозвучал довольно разочарованно, даже безжизненно. Должно быть, несмотря на юный возраст, девчонка уже успела узнать, почем фунт лиха.
