Движимый жаждой справедливости, Коджи снова погрузился в состояние, близкое к трансу. Мечи атаковали повсюду, и сражение было достаточно интенсивным и быстрым, поэтому ему не раз приходилось выбирать между ударом или верной смертью. Его жизнь вытекала из полдюжины маленьких порезов, но Коджи замечал боль только в редкие моменты, когда на него не нападали. Его мир превратился в длинную серию уклонений, парирований, блокировок и ударов.

Каким-то образом в его сознание проник единственный голос. Это был один из клинков, кричащий его имя. Он повернулся и взглянул на нее, она была в чужой крови.

— Коджи! Вернись сюда!

Поначалу он не понял приказ. Зачем ему нужно было возвращаться? Затем он покачал головой и решил послушать тех, кто сражался на его стороне. Убедившись, что его защита не упадет, он отступил, снова оказался внутри круга. Как только он вышел из транса, волна истощения, отличающаяся от всего, что он когда-либо чувствовал раньше, обрушилась на него. Он не знал, что тело могло так уставать. Его колени подогнулись, и два клинка ночи рядом с ним подняли его. Он снова попытался встать, но тело, казалось, не могло и не желало отвечать.

Один из клинков дня подошел к нему, вызванный небольшой группой, которая его окружала. Клинок дня взглянул на него, положил руку на Коджи и закрыл глаза. Через миг Коджи почувствовал, как холодная волна энергии струилась по его телу. Это было похоже на глоток воды после прогулки с пустой флягой.

Это ощущение закончилось так же внезапно, как и началось. Коджи чувствовал себя умирающим, лежа на земле. Клинок дня впился в него взглядом.

— Я сделал все, что мог, но тебе нужен отдых. Нет другого исцеления от ущерба, который ты наносишь своему телу, — после этого клинок дня ушел, оставив Коджи больше вопросов, чем утешения.

Из-за неспособности Коджи двигаться круг клинков перестал продвигаться. Без их движения вперед многие люди Каташи, казалось, были готовы позволить им просто стоять. Несомненно, солдаты Каташи считали их своего рода элитным отрядом. Никакие обычные пехотинцы не подходили к ним без необходимости. Давление на них уменьшилось, а вокруг них бушевала битва.

Медленно и осторожно Коджи поднялся на ноги. Клинки ночи по обе стороны от него выглядели неуверенно, их руки были рядом на случай, если его ноги не выстоят. К счастью, его сила сохранилась. Его ноги подкашивались и тряслись, но держали его вес. Коджи оглядел поле битвы, чтобы спланировать следующие шаги.

Как он и думал, его воины продвинулись далеко за пределы досягаемости остальных сил Фумио. Они были окружены массой красного цвета, и хотя в основном их оставили в покое, возвращение к ним внимания и катастрофа были лишь вопросом времени. Он обернулся в поисках флага Каташи. Когда он увидел его, он едва сдержал удивление. Флаг был там, но отступал, становясь все меньше.

Коджи выругался под нос. Молодой лорд осознал опасность своего положения и передвигался в другое место. Затем он услышал стук барабанов перед собой, и вся битва мгновенно изменилась.

Рядом с ним стоял один из клинков ночи, она первой поняла, что происходит.

— Они пытаются отступить, — сказала она.

Глаза Коджи сузились, он смотрел на поле битвы. Она была права. Вокруг них отступали красные мундиры, и ему показалось, что звуки сражения за их спиной становились все тише.

Воины огляделись, обратили внимание на Коджи. Что им делать дальше? Сражаться или вернуться на свои позиции?

Коджи мучила нерешительность. Если другая сила отступала, то Каташи будет жить, сразится в другой день, и война будет продолжаться. Но победа была победой, и Коджи не был уверен, что у них хватит сил броситься в погоню. Его желания, каким бы сильным оно ни было, было недостаточно. Решение было болезненным, но необходимым.

— Удерживайте свои позиции. Вступайте в бой только в случае нападения. Сегодня мы закончили.

Когда их противник отступил, клинки остались почти полностью одни, так как мало кто хотел стать жертвой после окончания битвы. Солдаты в красном шли по обе стороны их маленького круга с пустыми глазами, широко раскрытыми от потрясения. Без сомнения, воины Коджи выглядели так же.

На поле битвы воцарилась странная тишина, тихая только по сравнению с битвой, которая недавно бушевала вокруг них. Коджи все еще мог слышать стоны раненых, крики о помощи, пока каждая из сторон перестраивала линии, но звуки были странно приглушенными, будто в его ушах все еще звенели удары мечей.

Коджи подавил желание упасть на колени и закрыть глаза. Он не мог, не перед своими воинами. Но на тот день все было кончено. Они выиграли битву.

9

Мари отпустила тетиву, смотрела, как стрела летела в мишень. Ее полет закончился приятным стуком по деревянному мужчине. Хоть она скрывала эмоции, гордость тепло сияла внутри. Она давно не стреляла, но навыки не угасли. Рядом с ней Такахиро выпустил свою стрелу, едва попал в край цели.

Они стояли в длинном коридоре в доме ее семьи, коридоре, который иногда превращался в тир для стрельбы из лука. В детстве Мари порой стреляла из лука в этом коридоре. Тогда Джуро стрелял вместе с ней. Сегодня нехотя присоединился Такахиро. Ей практически пришлось приказать ему.

Она не любила стрелять в помещении, но коридор было легко охранять, и опасения за ее безопасность в последние дни только усилились. Хотя у них не было доказательств, и Такахиро, и Аса были уверены, что мятежные группировки нацелены на нее. По крайней мере, стрелять в помещении было лучше, чем совсем не стрелять.

Хотя Такахиро молчал, Мари все равно слышала его возражения. Он думал, что они должны были работать над проблемами, стоящими перед их землями их дома. Хотя он не высказывал своего мнения, он беспокоился, что она не воспринимала проблемы так серьезно, как это было необходимо.

Но это было далеко от истины. В течение нескольких дней Мари не думала почти ни о чем другом. Но ее усталому уму требовался перерыв, и она надеялась, что стрельба из лука избавит ее от стен, образующихся в ее мыслях.

Утром они получили известие с поля боя на западе и в любое время ждали известий с юга. Новости Фумио вызвали у Мари неоднозначную реакцию. Победа обрадовала ее, но сообщения о потерях было тяжело принимать. Они выиграли битву, но ценой тысяч жизней. Фумио потерял почти четверть своей армии, и Каташи организованно отступил, прежде чем его позиции раскололись. Цена победы была слишком высока. У Каташи по-прежнему было подавляющее численное преимущество.

Мари больше не позволяла этим мыслям приходить в голову. Она сосредоточилась на движении лука, натянула тетиву к щеке и сосредоточила дух на цели. Сделав медленный, глубокий вдох, она отпустила, и снова стрела задрожала около центра цели. Такахиро сомневался в ее желании стрелять из лука, но не понимал, что это был один из немногих случаев, когда она могла сосредоточиться.

Мир рушился вокруг нее. Хотя она была главой своего дома, аристократы, которые должны были поддерживать ее, сговорились против нее. Клинки, ради спасения которых она рискнула собственными солдатами, подумывали покинуть Королевство. Два других лорда работали вместе, чтобы уничтожить ее землю. Она чувствовала себя осажденной со всех сторон, ей некуда было бежать.

Мари услышала за спиной шарканье ног и опустила лук. Вошел посыльный, доставил сообщение Такахиро и удалился. Такахиро быстро прочитал письмо и передал его Мари.

— Генерал Масааки приказал отступить, прежде чем его силы смогут быть разбиты. Он планирует двинуться на север на несколько дней, а затем занять другую оборонительную позицию.

Мари тихонько выругалась, читая письмо. Масааки писал витиевато, используя больше слов, чем необходимо. Мари не очень нравился этот человек, но он был компетентным генералом и верным своему дому.

Масааки не должен был победить, но новости были разочаровывающими. Его силы значительно превосходили численностью Исаму, и Мари дала ему четкие указания, что отступление намного предпочтительнее героического последнего боя. Несомненно, генерал воспротивился этим приказам.