Кружевное полупрозрачное боди черного цвета. Чтоб мне сдохнуть на этом месте. Выглядит она максимально нецензурно.

— Воу-воу-воу, полегче, — ощущаю внезапную нехватку кислорода в легких. Очумело разглядываю свою Рыжую. Принимаю детали. Перерабатываю.

Эротика вошла в чат.

Сговорились они сегодня, что ли?

Сашка подходит ко мне вплотную.

— Я должна сказать кое-что важное, — в ее взгляде патроны. Убьет насмерть. Однозначно.

— Сань… — хочу предупредить, что мы не одни.

— Всегда только тебя любила, — закусывает губу, вздыхает. — Ты мне нужен, Илья. И, как ты, наверное, догадался, я готова принять твое предложение. Будем жить вместе. Еще сам пожалеешь, что позвал.

Охреневший от этого монолога, не сразу соображаю, что не мешало бы ответить. Но, по ходу, мой респонс не особо-то Рыжую волнует.

Она сокращает расстояние между нами до опасного минимума, встает на носочки и обнимает за шею.

— А теперь я сделаю то, что нам обоим необходимо, — смело подается вперед и жарко меня целует.

Стиснув Бестию в крепких объятиях, прижимаю к себе. Кладу ладонь на затылок. Зарываюсь пальцами в мягкие локоны.

И все. Как в той песне… Обжигаясь ее телом, я тлею.

Хватаю девчонку под задницу и поднимаю, впечатывая спиной в стену. С полной уверенностью могу сказать, что как только ее губы коснулись моих, весь остальной мир на хрен просто перестал для меня существовать.

Положить на все. Есть только она. Моя дикая и чертовски сексуальная кошка по имени Сашка.

Как она целует! Горячо, жарко, дерзко.

Притягивая за шею, льнет ко мне. Крепко обнимает за торс ногами и скребет ногтями по затылку.

Сука, как же хочу. Плыву мозгами. Зверею.

Как я вообще умудрялся жить без нее? Не отпущу блять больше. Никогда. Зарок даю.

Примагнитившись ртами, пьем друг друга будто сумасшедшие. Сливаемся воедино. Срастаемся заново. Намертво.

Одурев от страсти, теряю всяческую связь с реальностью. А в этой реальности пацаны, явно прифигевшие от того, что происходит. По случайности замечаю их вытянутые от удивления рожи и только тогда прихожу в себя.

Отлипаю от девчонки и опускаю ее на пол.

Клим, прокашлявшись в кулак, отводит взгляд.

— Святые угодники! — Черепанов в шоке пялится на Рыжую.

Видок у нее конечно… Непослушные рыжие пряди рассыпались по плечам. Щеки полыхают ярким румянцем. Глаза лихорадочно горят. Губы распухли от наших ненасытных поцелуев. Прикид еще этот блядский… Короче, аут полный.

Абрамов ухмыляется и, как самый понятливый, первым проходит в нужном направлении.

— А вы че, типа того, опять шуры-муры? — ошалело осведомляется Антон.

— Тяф! — напоминает о своем присутствии пес.

— Пошли, Череп, — Данила активно подталкивает его в спину.

— Ну даете! — не двигаясь с места, восклицает тот. — Неожиданно. А я и думаю, че Илюха так задержался? А тут вон оно че! Восемнадцать плюс. Привет, Сань, отлично выглядишь. Прямо секс-бомба. Правда, пацаны? Наряд что надо.

— Эммм, спасибо.

— Свалите, а! — командую, закрывая ее собой.

— Вот ты интересный! — хохотнув, выдает Тоха. — Сам в гости позвал, а теперь…

— Тяф!

— Сам позвал, сам выгоняю! — начинаю беситься. И под рукой, как назло, ни фига нет, чтобы Харитонову прикрыть.

— Так не делается вообще-то, дружище.

— Череп, я тебе щас… — закипаю капитально.

— Пошли, патлатый, — обращается к нему Ян. — Пора.

— Да вижу. Паровоз вон уже дымится вовсю. Не спали его дотла, Сань. А то как же ж мы без предводителя!

Ржут как кони, после чего наконец двигают к выходу.

— О, а чемодан чей? Илюх, ты куда-то уезжаешь?

— Черепанов, съебись уже сам в далекое пешее! — гаркаю, не выдержав.

Клянусь, еще одно слово — и я придам ему ускорения.

— Потерпи чуток, дай обуться, — продолжая угорать, завязывает шнурки на кроссах.

Закатываю глаза. Матерюсь.

Сашка прыскает и утыкается носом мне в плечо. Смешно ей.

— Ну мы пошли, — сообщает Антон. — Не провожай, «гостеприимный» ты наш. Пока, Сань!

— Пока!

— Ой, подожди! — хлопает себя по лбу. — Мы ж Дымницкого забыли, е-мое. Пардон… — протискивается мимо нас, открывает дверь и заглядывает в спальню. — Кир, ретируемся по-резкому.

— В чем дело?

— У Илюхи подгорает.

— В смысле?

— Тут Харитонова в черных кружевах. Догоняешь, что к чему?! М?

И все-таки я отвешиваю ему пендаль. Как раз в эту секунду Дымницкий притормаживает на повороте.

— Сашка в кружевах??? Да ну нах! — доносится до нас звонкий голос Яськи, висящей на телефоне. — А ну, зай, покажи мне этих двоих.

— ПОШЛИ. ВСЕ. НА. ХРЕН! — пинками выпроваживаю и Заю, и шумную компанию на лестничную клетку. Захлопываю дверь, поворачиваю щеколду.

Когда возвращаюсь к девчонке, кто-то из придурков нажимает на звонок. Трижды. Отчего переливчатая птичья трель звучит по-идиотски.

— Дебилы.

— Тяф!

Это еще носится по коридору, ебанько блохастое…

— Брысь на кухню!

— Не ругайся на него.

— Навела шухера и веселишься, — загребаю Бесстыжую в объятия.

— Да ладно, это же твои друзья. Они все понимают, — кладет ладошку мне на морду и улыбается.

— На чем мы остановились? — стискиваю ее покрепче.

— Я тебя поцеловала.

— Точно. Моя очередь.

На этот раз я себя не сдерживаю. Отпускаю контроль к чертям. Жестко подрывает от осознания того, что мы с ней наедине.

Почти наедине, если не считать докучливого гавнюка, скачущего козлом возле нас.

Саня. Моя Саня…

Кусаю мягкие, нежные губы. Облизываю. Оторваться не могу.

— Илюша… ммм, — сладко стонет, когда оставляю засос на шее. А затем еще один и еще.

— Да, да, да…

Стаскиваю лямки порнушного одеяния вниз. Прокладываю дорожку из поцелуев до груди.

— Мммм… — выгибается навстречу, царапает плечи.

— Бесстыжая, если так пойдет, я разложу тебя прямо здесь, — вынужден предупредить, усомнившись в собственной выдержке.

Искрит-то между нами не по-детски. Электричества хватит на то, чтобы обесточить всю столицу.

— Разложи, разложи, — повторяет, зажмуриваясь.

Звездец.

Не. По-нормальному надо. Не на полу.

— Куда? — пищит, оказавшись в воздухе.

— Хочу тебя в своей постели, — толкаю дверь ногой.

Дело принципа. В ту ночь так туда и не легла ведь.

Заходим в спальню. Тайсон подрывается с дивана. Сперва рычит, но потом, учуяв свояка, успокаивается.

— Иди скорей сюда, — Сашка привлекает меня к себе, едва добираемся до кровати.

— Иду.

Сплетаемся руками-ногами. Жадно трогаем друг друга и безостановочно целуемся в губы. До физической боли. До мурах. До трепета, разливающегося в грудной клетке.

Перекатываемся. Она усаживается сверху. Соприкасаемся в стратегически важных местах, и в унисон напряженно выдыхаем.

— Пиздец какая ты красивая, — не могу не сказать ей.

Любуюсь изгибами. Думаю, за что мне так свезло.

— Обычная, — смущается отчего-то.

— Нет, — качаю головой. — Не согласен абсолютно.

— И когда же ты это понял?

— Все, что надо было, разглядел сразу. Твой паспорт листал, чтобы в Москве тебя найти. Запал уже тогда, сечешь, кис?

— Правда? — она явно не верит.

— Правда.

— Хм…

— Ты подумала, что я возраст проверял. Мол хотел убедиться, что тебе есть восемнадцать. Так вот, положа руку на сердце, плевать мне было.

— Ты когда-нибудь думал о том, что мы могли не встретиться? — рисуя пальчиками узоры на моем животе, спрашивает вдруг.

— Исключено.

— Это почему же? — удивленно вскидывает бровь.

— Ну так по судьбе же. Ты мне, я тебе. Не дошло еще, что ли?

— А если буду мозг выносить?

— Выноси на здоровье.

— Капризничать? — хмуро выдвигает.

— На то ты и девчонка.

— Ревновать?