― Хорошо, давай попробуем.

Моя надежда немного угасла. Когда она сказала, что у нее есть план, я представлял нечто большее, чем разглядывание картин.

― Часть нашей проблемы состоит в том, что мы не можем начать взаимодействовать. Поэтому предлагаю поиграть. Мы будем наслаждаться искусством и попутно придумаем свою историю для него. Один из нас начнет, другой подхватит, и это продолжится до тех пор, пока не придумаем что-то невероятное и бессмысленное.

― Лаааааадно.

― Доверься мне.

Она повернулась, чтобы расплатиться с кассиршей, а я пригнул голову, но, видимо, благодаря усам, она не обратила на меня внимания.

К счастью, мы приехали в начале дня, проигнорировав неодобрение, высказанное Аспен по телефону, когда Нова сообщила ей о своем плане. Кроме того, был будний день, и, если не считать пару школьных экскурсий, здесь было довольно тихо. Слава богу.

― Я так понимаю, в свободное время ты не часто посещаешь галереи? ― спросила она, когда мы обходили статуи на постаментах.

Я усмехнулся над словами «свободное время».

― Не то, чтобы у меня его много, но галереи ― не на первом месте в списке моих приоритетов.

― Ты никогда не любил художественные галереи.

― Единственные картины, которые мне нравились, ― твои.

― Наши, ― поправила она.

― Да, наши. ― Я улыбнулся, глядя на ее профиль, тепло разлилось по моей груди, когда она упомянула, что это были наши картины. Даже несмотря на то, что мой вклад заключался лишь в точке. ― Мы посещали несколько музеев. Мне нравятся палеонтологические, потому что там много скелетов динозавров.

― Как маленький ребенок.

― Эй, они очень крутые.

― Чем еще вы занимались?

Ее вопрос был достаточно безобидным, но он остановил образовавшийся во мне жар, словно ушат ледяной реальности. Мы больше не знали друг друга. Мы столько всего упустили.

― Мы совершали много пеших прогулок. Думаю, я обошел почти всю Южную Калифорнию.

― Ты там живешь?

― Иногда. У меня там дом, мы купили его с Эшем.

― И крошечный особнячок в Нью-Йорке.

― Да. А еще...

― Обалдеть, ― оборвала она шокированным возгласом.

Я рассмеялся над ее потрясением.

― Шучу. Просто хотел посмотреть на твою реакцию.

Она пихнула меня, но улыбнулась.

― Чем еще занимались?

― Мы посещали множество концертов. Так сказать, обучались творчеству. От Леди Гаги и Кэти Перри до Foo Fighters и Люка Брайана.

― Вау, ты ведь не любитель кантри.

― Нет, ― подтвердил я. ― Но шоу было интересным. Мы многому научились на этих концертах.

― Здорово.

― Да. У нас полно воспоминаний и это здорово. Но из-за занятости совсем не остается времени на посещение концертов. За увлечениями труднее угнаться. Я не жалуюсь, но нужно приспосабливаться.

― Тебе нравится такая жизнь?

Я сделал глубокий вдох, обдумав ее вопрос.

― Да. У всего есть недостатки, и в любой работе есть трудные дни. Но мне все нравится.

― Круто.

― А ты?

― Что я?

― Ну, по сути, ты покоряешь Instagram, пишешь музыку для популярных групп, и, предполагаю, занимаешься творчеством, судя по фотографиям в сети. Или ты рисуешь и сжигаешь их?

― Пикассо рисовал поверх некоторых своих картин. Может быть, я делаю то же самое?

― Правда? ― спросил он, приподняв брови.

― Нет. Но если я стану знаменитой, это будет крутой находкой.

― И что же ты делаешь со своими работами?

― Некоторые из них продаю. Не так часто, чтобы считать это доходом.

― Ахх, жизнь художника.

― Это гламурно, ― рассмеялась она. ― Я работаю над этим. У меня появилось много увлечений. Пешие прогулки ― отличный способ отвлечься и побыть в тишине, и я видела такие удивительные виды, которые хотелось запечатлеть навсегда. Поэтому я начала заниматься фотографией и выкладывать их. Не ожидала, что все будет так, как есть.

― Да, миллион подписчиков ― отличная платформа.

― И, видимо, я жила под камнем (прим. пер.: жить под камнем ― не идти в ногу со временем, быть не в курсе последних тенденций), не зная, что могу монетизировать аккаунт (прим. пер.: монетизировать ― получать доход от взаимодействий читателя с создаваемым контентом), пока Рэй не вразумила меня.

― И что ты сделала? ― спросил я.

Нова всегда нестандартно добивалась успеха, в своем стиле. От нее исходила спокойная сила, излучающая успех. Она никогда не выпячивала это на всеобщее обозрение.

― Недавно я наняла человека, разбирающегося во всем этом лучше меня, чтобы он помог превратить мои задумки в нечто долгосрочное. Так в моей жизни появился тур. Очевидно, бренды хотят, чтобы в рекламных акциях было лицо. Несколько крупных спонсоров недавно отказались от моих услуг.

― Они предлагали тебе показывать лицо?

― Очень часто. Но я отказывалась, потому что... ― Я наблюдал за тем, как она пытается подобрать слова, словно была не уверена. ― Думаю, я никогда не представляла, что все будет так, я слишком застряла в своих представлениях о том, как все должно быть.

― Что? ― я притворно ахнул. ― Я потрясен.

― Ой, да пошел ты, ― сказала она, толкаясь своим плечом в мое.

― И? Ты собираешься показать лицо?

― Не уверена. Но я пытаюсь объединить три вида заработка в один. Продавать работы на своей платформе. Продолжать путешествовать и публиковаться посты. В первую очередь я сосредоточусь на этом.

― Отличный план.

― Кстати, о плане, давай приступим.

Мы переходили от произведения к произведению. Большинство историй начинала она, но я быстро подхватывал. В какой-то момент она заговорила с сильным среднезападным акцентом, заставившим бороться со смехом. Модно выглядящая пара бросила на нас тревожный взгляд, который заставил ее выйти из образа и рассмеяться.

― Думаю, они следят за нами, ― прошептал я.

― Не-а, держу пари, они подслушивают, чтобы узнать секретные данные.

― Без сомнения, ― согласился я.

Когда мы снова столкнулись с ними возле одной из многочисленных отдельно стоящих стен, ее голос зазвучал еще громче. Я старался не рассмеяться и пытался подыграть ей, но гнусавый голос и абсурдные факты, которые она придумывала, заставляли меня смеяться. Если честно, я мог заниматься этим весь день. Мне нравилось непринужденное общение и игривое подшучивание. Дурачиться вместе казалось естественным, а именно естественность нам была необходима.

― Моя подруга, Тина, сделала вот эту, ― громко сказала она, указывая на древнегреческую статую обнаженного мужчины с битой в руках.

Я чуть из штанов не выпрыгнул от резкого возгласа, не понимая, когда ее слова перешли в крик. Я медленно повернул голову и обеспокоенно уставился на нее. Она еле заметно кивнула в сторону приближающейся пары и подмигнула.

― Ну, ты знаешь. Тина, ― продолжала она. ― Это у нее семь детей и два мужа. У нее два дома, один для жизни со своей семьей, другой для творчества.

Черт. Я знал, что у нас все получится. Я вспомнил, как охотно следовал за Новой, куда бы она не вела... даже если это было безумно.

― Ах, эта Тина, ― согласился я так же громко, как и она.

Пара подошла ближе.

― Она сказала, что это изображение Ope. Ты же знаешь, что мы, жители Среднего Запада, говорим, когда делают что-то случайное.

― В этом есть смысл. То, как он откинулся назад. ― Я кивнул, прежде чем начать свое представление, повернулся лицом к картине, используя подходящий акцент. ― Ты знала, что Хэнк нарисовал это на прошлой неделе. Не могу поверить, что он сделал это во время лунатизма.

Она фыркнула, но сдержалась.

― Ну, ты же знаешь Хэнка. Он знаменит этим. Он расписал комнату в Белом доме.

Мы переходили от картины к картине, огибали стены, с каждым разом придумывая все более скандальные истории. Мы потеряли нашу модную пару, но по пути подобрали еще несколько. Однако, когда мы приблизились ко входу, на нас начал пялиться охранник, а затем целенаправленно зашагал в нашу сторону.

Снова перейдя на непринужденный шепот, словно воплощение невинности, мы быстро прошли через различные сооружения, пытаясь отвязаться от следующего по пятам охранника. Мы завернули за угол, и я заметил уединенную нишу, в которой можно было затаиться. Особо не задумываясь, переплел наши пальцы, и меня словно ударил разряд тока и одолело желание, когда мои мозолистые пальцы коснулись ее гладкой кожи. Видимо, я застал ее врасплох, потому что, когда потянул за собой, она споткнулась, и обернувшись, я едва успел поймать ее.