Драко вздёрнул брови, строго глядя на неё сверху вниз.

— Где твоя комната, Грейнджер? — он показал на лестницу.

Гермиона перестала смеяться и издала притворный вздох.

— Ты способен воспользовался пьяной женщиной? — сохраняя серьёзное выражение лица всего две секунды, она снова разразилась смехом. Драко наклонился и с лёгкостью подхватил её на руки.

— Поттер когда-нибудь видел тебя в таком состоянии? — спросил он, поднимаясь по ступеням.

— М-м-м, — промычала Гермиона, наслаждаясь воспоминаниями и запахом его одеколона. — Пару раз. Хотя он тоже не умеет пить.

— Только подумай, съешь ты за обедом что-то большее, чем тот ужасный салат, и тебя бы так не развезло.

— Да, ну, не то чтобы этот новый законопроект оставлял мне много времени на походы в спортзал.

— Однако у тебя есть время на то, чтобы напиваться посреди дня, — поддразнил Малфой.

Гермиона стукнула его, отмечая, что под джемпером скрывалась крепкая грудь.

— На чьей ты стороне вообще?

— Всегда на твоей, Грейнджер.

Наконец дойдя до её комнаты, Драко толкнул дверь ногой, быстро оценил книги, загромождавшие пространство, и пересёк расстояние до кровати, чтобы уложить в неё Гермиону. Она зевнула и свернулась калачиком, так и не сняв с себя его блейзер.

— Принести тебе тазик? — спросил Малфой, разглядывая роман на прикроватной тумбочке.

— Только моё покрывало, — Гермиона показала на вязаный плед, висящий на стуле у письменного стола: мама подарила ей его, когда девушка была на пятом курсе в Хогвартсе.

Драко взял плед и накрыл её, наклонившись, чтобы подоткнуть края.

— В следующий раз, когда почувствуешь желание надраться, отправь мне сову, хорошо? Я свожу тебя в какое-нибудь приличное место поесть, и потом ты сможешь продемонстрировать мне изящное искусство алкоголизма.

— Ты выпьешь со мной? — спросила Гермиона, растягивая губы в улыбке.

Малфой изучал её с полсекунды, прежде чем прибегнуть к их стандартному типу прощаний.

— Пьянчужка.

— Придурок.

— Зубрила.

— Мерзавец.

— Поспи немного, Грейнджер, — улыбнулся он, убирая непослушный локон с её лица. Его взгляд метнулся к её губам, и щёки покрылись лёгким румянцем. Прочистив горло, он поднялся. — Твои родители придут в себя.

Гермиона повернулась на другой бок, из-под опущенных ресниц следя за Драко, покидающим её комнату.

— Малфой?

— М?

— Спасибо тебе.

🎄🎄🎄🎄🎄🎄🎄🎄🎄🎄🎄🎄🎄🎄🎄

***

🎄🎄🎄🎄🎄🎄🎄🎄🎄🎄🎄🎄🎄🎄🎄

Похмелье Гермионы доказало множество вещей, в частности: ей действительно стоило поесть в тот вечер. И ещё она стала именно тем типом женщин, которых сама не выносила. Смирившись с непомерно высокой ценой на вечернее платье, девушка принялась напоминать себе, кем она была на самом деле.

А была она, как выразилась Джинни в кабинке примерочной, Гермионой-чёртовой-Грейнджер. Потребовалась одна воодушевляющая речь и полбутылки веселящей воды, чтобы она надела своё откровенно сексуальное блестящее платье в пол, вырез на юбке которого был достаточно высоким, чтобы понять, что девушка не ошиблась, не купив к этому наряду никакого особого белья.

— Не думаешь, что оно слишком… зелёное? — спросила Гермиона, уже в который раз поворачиваясь перед зеркалом.

— Зелёный — цвет Рождества, — возразила Джинни.

— Ты права, но оно кажется немного…

— Сексуальным?

— Нет.

— Соблазнительным?

— Нет, — Гермиона покачала головой.

— Эротическим? — спросила Джинни, изогнув брови.

— Ты нашла словарь что ли? — рассмеялась Гермиона. — Нет, я просто боюсь, что это чересчур. Будто я слишком сильно стараюсь.

— Женщина, — Джинни встала, на её лице всё ещё сохранялась улыбка от веселящей воды. — Посмотри на меня. Ты молода. Ты горяча. И ты, бесспорно, умнейшая ведьма столетия. Все это знают! Ты можешь заявиться хоть голой — никто и слова не скажет.

Гермиона закатила глаза.

— В этом я сомневаюсь.

— Скажи, что ты отстаиваешь права вейл или кого-то в этом духе, — пожала плечами подруга.

— Да, потому что в этом не усмотрят никакого неправильного подтекста, — бесстрастно ответила Гермиона. — Главное — быть честной. Типа по-настоящему честной.

Джинни отступила назад, прося подругу снова покружиться.

— Зелёный твой цвет. В сочетании с каблуками разрез визуально сделает твои ноги нереально длинными. И, Мерлин, твои сиськи вызывают не меньшую зависть, если бы мне не так сильно нравилась грудь Гарри…

— Ааааа!

Рыжая широко улыбнулась.

— Не то чтобы любовь к одному человеку обязательно исключала любовь к кому-то другому, — подмигнула она. — Если ты не трахнешься в этом платье, я буду очень разочарована.

— Это произойдёт скорее из-за его стоимости, — рассмеялась Гермиона.

По крайней мере, она на это надеялась. Конечно, в её намерения не входило заваливать первого же незнакомца, но если бы такая возможность представилась, Гермионе не хотелось бы быть слишком зажатой и отказываться от неё. Признаться честно, роскошное платье изумрудного цвета было самой сексуальной вещью в гардеробе девушки, а кружевные стринги заставляли её чувствовать себя неоспоримо страстной. Быстрым заклинанием заколов свои блестящие локоны, она аппарировала в Королевский оперный театр.

Он был таким же великолепным, каким Гермиона его запомнила — сердце больно сжалось, желая, чтобы мама оказалась сейчас здесь, рядом с ней. Официант с подносом шампанского прошел мимо, скользя по телу девушки глазами намного дольше допустимого, прежде чем улыбнуться.

— Шампанского?

— Да, пожалуйста, — протянув руку в перчатке, она взяла изящный бокал и залила все свои тревоги. Поднимаясь по парадной лестнице, Гермиона обернулась и обнаружила, что все взгляды были прикованы к ней. Совершенно незнакомые люди, которые понятия не имели, кто она такая, перешёптывались между собой. Покраснев, девушка продолжила свой путь, неосознанно вспомнив Святочный бал.

Пройдя к своему месту, Гермиона поблагодарила Вселенную за то, что, в дополнении ко всему, она сидела не одна — в ложе устроились ещё несколько пар, скрытые в тени тёмно-бордового занавеса. Окинув взглядом сидящую толпу, она снова ощутила то волнение, которое обычно испытывала по поводу любого мероприятия, включающего в себя блеск и шик, свойственные праздничной атмосфере.

На пустом кресле рядом с её собственным стояла охлаждённая бутылка шампанского и коробка, несомненно, являющаяся ассорти изысканных шоколадных конфет, между ними лежала записка.

Миона, отлично тебе провести этот вечер. Ожидаю услышать все подробности за рождественским завтраком.

— Гарри и Джинн

Радуясь тому, что нанесла минимум макияжа, Гермиона вытерла перчаткой выступившие слёзы счастья. Тем временем дирижёр симфонического оркестра начал постукивать по пюпитру. Публика затаила дыхание, занавес поднялся, открывая озарённую светом свечей рождественскую ель семьи Штальбаумов, а Мари, Фриц и Луиза закружились по сцене в танце.

Официант бесшумно подошёл сзади и наполнил опустевший бокал шампанским. Оторвав глаза от сцены, девушка заметила какой-то проблеск серебра, который заставил всё её тело затрепетать. Когда глаза привыкли к темноте, Гермиона с удивлением обнаружила Драко Малфоя, сидящего над толпой прямо через один балкон от неё.

Её глаза нашли его, серебряные с отблесками огней сцены. Девушка не могла решить, есть ли здесь какой-то подвох или нет. С одной стороны, он сидел в самой дорогой ложе рядом с её собственной. Но с другой… он же смотрел русский балет. Занятие исключительно магловское.

Его губы растянулись в уже ставшей фирменной ухмылке, и мужчина приподнял театральный бинокль, чтобы взглянуть на Гермиону.

Уверенная, что это шампанское ударило в голову, та закусила губу, заставляя себя вернуть внимание постановке. Её лицо расплылось в радостной улыбке неверия.

Антракт наступил так скоро, что Гермиона даже не поняла — всё это время тяжесть взгляда Малфоя заставляла её нервно ёрзать и покрываться потом. Быстро найдя дамскую комнату, девушка наложила охлаждающие чары на своё лицо и платье. Пока она притворялась, что моет руки, со всех сторон сыпались комплименты её платью, особенно других женщин восхищали разрез и цвет.