Когда же отзвучали тосты, как давеча, и люди осушили чашу-другую, с одной из скамей, расставленных вдоль стен, поднялся дюжий воин, черноволосый, чернобородый и краснолицый, и хрипло пробасил:

- О ты, Орлан, а также и прочие вожди, мы тут поговорили за нашим столом касательно этого незваного гостя, что всех нас обвел вокруг пальца, и не вовсе согласны с тем, как ты с ним обходишься. Это правда, что теперь, когда набил он брюхо нашей снедью, должно ему уйти отсюда живым и невредимым, разве что по доброй воле вызовет он на бой кого-то из нас. Однако же кое-кто из нас думает, что не такой уж он нам и друг, чтобы отсылать его на корабле домой, к нашим злейшим недругам; мы говорим, что закон не воспрещает оставить этого человека на острове и объявить его вне закона спустя полмесяца считая от сегодняшнего дня. Что скажешь на это?

Отозвался Орлан:

- Ты подожди моего ответа, а тем временем выслушай другого! Здесь ли Дикий Гусь из народа Викингов? Пусть скажет свое слово касательно этого дела.

Тут от стола рядом с возвышением встал седовласый муж в черных одеждах, богато отделанных золотом. Невзирая на года, лицо его, почти не изборожденное морщинами, сохранило былую красоту; прямой нос был у него и четко очерченные губы, а глаза серые да яркие. И молвил он так:

- О люди, я нахожу, что хорошо поступил Орлан, приветив этого гостя. Ибо во-первых, коли чужак обманул нас, так только благодаря содействию и лукавству нашего сородича; потому ежели кому и расплатиться за обман жизнью, так пусть это будет Крошка Лис. Во-вторых, мы отлично знаем, что тяжкая нужда вынудила гостя к этому обману; и скажу я, что не малодушный это поступок - войти в наш пиршественный зал и устроить подобное лицедейство; и что весьма ловко и искусно сыграл он роль, выказав воинскую мудрость. В-третьих, мужество его подтверждено и доказано, ибо, победив нас лукавством, он открыл правду касательно обманного лицедейства и поставил себя в положение нашего врага и пленника, когда мог бы сидеть рядом с нами в качестве гостя, свободно и в чести. И так поступил он не из презрения к Крошке Лису, к его обманам и хитрым уловкам (ибо гость сказал нам, что любит его), но для того, чтобы показать себя достойным мужем в испытании стойкости. Кроме того, не след нам забывать, что он - бунтовщик противу Бессмертного Короля, нашего господина и повелителя; потому, приветив его, мы явим собственное великодушие тем, что не устрашимся гнева владыки. Потому возражу я Факелу Битвы касательно того, что следует объявить пришлеца вне закона; ибо поступив так, мы выкажем себя малодушными в сравнении с ним и ничтожествами подле него; а голова его на щипце крыши станет для нас позорным столбом и древом упрека. Так что велю тебе, Орлан, воздать этому человеку почести; и хорошо ты поступишь, коли оделишь его богатыми дарами, из тех, что воины принять вправе; так, чтобы показал он их дома, в стане Ворона, положив начало миру между нами и его благородным кланом. Так говорю я сейчас, а позже мудрее не сделаюсь.

С этими словами старик сел, и в зале поднялся гул и гомон, но большинство порешило, что верно сказал Дикий Гусь и хорошо жить в мире с воинами столь мужественными, как этот новообретенный гость.

Орлан же объявил:

- Одно добавлю я, а именно: тот, кто ищет моей вражды, пусть причинит зло Халльблиту из клана Ворона и станет ему препятствовать.

Затем приказал он наполнить круговые чаши и провозгласил тост за Халльблита, и все выпили за гостя, и воцарились в зале великое веселье и великая радость.

Когда же время перевалило за полночь, Орлан повернулся к гостю и заметил:

- Разумно сказал Дикий Гусь касательно вручения даров; сын Ворона, примешь ли от меня подарок и станешь ли моим другом?

- Другом стану, - отвечал Халльблит, - но подарков не приму ни от тебя, ни от кого другого, пока не получу венец всех даров, а именно мою нареченную невесту. Нет мне радости, пока не порадуюсь я встрече с ней.

Тут рассмеялся Орлан, а Крошка Лис ухмыльнулся до ушей; Халльблит переводил взгляд с одного на другого, дивясь их веселью, а те, видя изумленный взгляд юноши, хохотали все громче; и, наконец, Орлан сказал:

- Тем не менее, погляди на подарок, каковой я тебе назначил; а потом возьми или оставь здесь, как захочешь. Эй, там! Подавайте сюда трон Восточных Земель, а также и тех, кто к нему приставлен!

При этих словах несколько человек вышли из зала и вскорости вернулись, неся трон, изящно изваянный из слоновой кости, изнутри позолоченный, отделанный драгоценными каменьями и украшенный искусной резьбою; и водрузили они трон в центре зала, и возвратились на свои места, а Орлан улыбался приветливо своим людям и Халльблиту. Тут зазвучали скрипки и арфа, и распахнулись двери перегородок, и прошествовала в зал вереница красивых девушек, не менее двух десятков, и каждая - с розой на груди; и вышли они, и встали по порядку позади трона Восточных Земель и рассыпали розы по полу; а, разобравшись по местам, запели:

Пришла весна,

Птичья трель слышна,

Южным ветром согрет

Ранней розы цвет,

Той, что цветет

У знакомых ворот;

Вешний аромат

Овевает сад.

Зарастает ряской

Ручей, присмирев.

Не таясь, без опаски

Дрозд выводит напев:

Порхает птаха

От плетня до куста;

Ей теперь не до страха:

Гнездом занята.

О, ужели истек

Горестей срок?

Преклоню ль наяву

В доме предков главу?

Взгляну ль, как заря,

Огнями горя,

Украсит венцом

Милый сердцу дом?

О! Взойду я снова

На знакомый порог:

Отсюда, в суровый

Бой увел клинок!

Пройду по полю

В уборе росы,

Где травы на воле

Ждут острой косы.

Ло, ветер принес

Дыхание роз,

И корабль ждет

У границы вод:

Отрадно челну

Вновь почуять волну!

Тает вдали

Край чужой земли.

Ветер ярится,

И волны бурлят,

Рвется птицей

Парусный град,

Но в руках могучих

Кормило челна;

Ветер - наш подручный,

И земля видна.

Мы еще пройдем

Знакомым путем:

Что манит впереди

Что льнет к груди?

Что радует глаз

Под ногами у нас?

Что за знак колдовской

Нас ведет домой?