Он слегка прищурился, скривив уголки губ, и продолжил пристально разглядывать Гермиону, словно размышляя об оттенке ее ресниц и количестве редких веснушек. Она медленно сглотнула, приподнимая подбородок и стараясь смотреть на Малфоя свысока, но, даже сидя на подоконнике, все равно оказывалась ниже него.

— Знаешь, кого ты мне напоминаешь? — она втянула носом аромат напитка и постучала ногтями по кружке.

— Удиви меня, дорогая Гермиона, — он издевательски усмехнулся, засовывая руки в карманы черных брюк, и она внутренне вздрогнула при упоминании своего имени в паре с таким прилагательным. Он вновь и вновь поступал с ней так, когда желал сбить с нее спесь, вынуждал провода в ее совершенном мозгу замкнуться и начать искрить электричеством, вращая по кругу фразу из двух слов, стараясь распознать значение интонации и какой-то подтекст. Гермиона заставила себя язвительно улыбнуться, искренне надеясь, что в ее глазах не топталась потерянность, стуча о стенки зрачка.

— Кевина Маккаллистера, — она сделала небольшой глоток остывающего шоколада и натянула на кисти рукава вязанного свитера кремового цвета.

Лицо Малфоя вмиг окаменело, и он неверяще уставился на нее, подрагивая серой голубизной на ободке радужки.

— Ради своего же блага скажи, что ты только что не сравнила меня с каким-то сопливым пуффендуйцем.

Гермиона тихо рассмеялась, отворачиваясь к окну, за которым снежинки вальсировали в буйном потоке метели, время от времени прилипая к толстому стеклу и переливаясь блеском в свете теплых огней гостиной.

— Поверь, он точно был бы на Слизерине, — она обернулась к сохраняющему угрожающую тишину Драко и добавила: — Это герой знаменитого новогоднего фильма «Один дома». Ты правда никогда не слышал о нем? Это же классика!

— Еще скажи, что тебе стыдно за меня, — он закатил глаза, прижимаясь виском к каменной стене. Теперь их с Гермионой разделяли сантиметры, но она не чувствовала себя загнанной в угол, а напротив, ей отчего-то было очень уютно, словно мед обволакивал душу, говоря, что она там, где и должна находиться.

— Очень стыдно! — воскликнула она, в то время как карие смешинки окутали ее кофейные глаза.

— И чем же мы похожи с этим парнем? — он вскинул темную бровь и взглянул на Гермиону из-под опущенных ресниц.

— Думаешь, я не заметила, что ты добавил мне огневиски в шоколад?

— Думаю, мне пора идти на патрулирование, — уклончиво ответил Драко, отталкиваясь от подоконника и направляясь к двери. — Не хочу злить малыша Поттера, а то разволнуется и не сможет потом спать. Тогда Астория нажалуется Блейзу, а он Нотту, тот тебе, а ты мне, а я тебе, и получится, что… — последние слова потонули в закрывшемся проходе.

Гермиона, не замечая глупой улыбки на лице, отпила шоколад с пряным виски и повернулась к окну, в котором продолжали отражаться и мигать золотые огоньки.

18 декабря 1999

— Это шутка, Грейнджер, да?

Малфой замер, наступая на пол, устланный ворохом еловых иголок. Вся комната пропиталась запахом хвои, и он мог поклясться, что где-то изрядно натекла смола.

Гермиона медленно повернулась, так и не повесив большой красный шар, обсыпанный серебристым бисером, на пушистую ветку, уже обмотанную разноцветными лампочками.

— Ты мне что пообещала? Стиль мин…

— Я тебе ничего не обещала, — перебила его Гермиона, вставая на подлокотник бордового дивана, чтобы дотянуться до вершины дерева. — Не будь таким душным. У нас целая башня, а ты изображаешь из себя ханжу, отвергая праздники. Это глупо.

— То, что ты сейчас делаешь, — глупо. Ель осыпется, а твой кот нажрется иголок и задохн…

— С каких пор тебя беспокоит судьба Живоглота? — кольнув взглядом, улыбнулась уголком губ Гермиона и прикрепила золотую звезду на макушку дерева.

— С сегодня пор, — процедил Малфой, отпихивая ногой подошедшего, словно почуявшего, что речь о нем, питомца, который желал приветливо боднуть Драко, но вместо этого, шипя, прыгнул на скомканный плед на подоконнике.

20 декабря 1999

Разобравшись с последними списками патрулирования в ночь Рождества, Гермиона устало поднималась по продавленным и затертым ступеням в башню старост. Наступили настоящие морозы, поэтому завывания ветра слышались даже сквозь толстые стены Хогвартса, а в некоторых коридорах, даже несмотря на постоянное отапливание, температура воздуха все равно оставалась пронизывающей. Иногда настолько, что Гермиона могла поклясться, что видела облачка пара, что сходили с ее посиневших губ. Поэтому, тяжело переводя дыхание и продолжая подниматься на вершину башни, она искренне надеялась, что гостиная была нагрета.

Она бедром толкнула портрет дамы в лавандовом поле и, стряхивая снег с красной шапки, замерла на пороге.

Толстые поленья, словно в предвкушении, весело потрескивали в камине, а пламя своей тенью щекотало рыжий хвост свернувшегося рядом с кочергой Живоглота.

— Тебе нравится! — Гермиона почувствовала, как на ее лице расползлась коварная и вместе тем самодовольная улыбка.

Режим гирлянды, раскинутой над окном, сменился на мигающий, словно поддакивающий словам Гермионы и не дающий застигнутому врасплох Малфою возможности найти весомые контраргументы.

— Что нравится? — он медленно оторвался от чтения книги и невозмутимо взглянул на Гермиону, которая буквально прыгала на месте, пока под ее ногами образовывалась лужа растаявшего снега.

— Елка, — она кивнула на сверкающее разноцветными лампочками и шарами дерево, вокруг которого она накануне наколдовала нетающие снежинки, что парили в воздухе, плавно покачиваясь в такт потрескиванию в камине.

— Не придумывай, — отмахнулся Малфой, лишь на секунду задерживаясь на ее румяном лице, и вновь вернулся к чтению изрядно потрепанной книги.

— А чего тогда сел под ней? — она прищурилась, стягивая варежки и стараясь не обращать внимания на то, как длинные пальцы Малфоя размеренно перелистывали немного мятые страницы и разглаживали некогда загнутые уголки. — Диван вон какой длинный, а ты выбрал место прямо под елкой.

— С тебя капает, — сухо заметил Малфой, не поднимая глаз.

— А тебе нечего ответить, — Гермиона бросила одежду в близстоящее кресло, — потому что действительно нравится, — с этими словами она села рядом и вытянула ноги к камину, прикрывая глаза и вдыхая ароматы хвои и свежеиспеченного печенья, стоящего на маленьком столике.

Она даже не расслышала посторонних шагов за спиной, лишь вернулась в сознание, когда подушка рядом с ней сильно просела под весом Нотта, который тут же положил ей голову на плечо, пряча от нее веселый васильковый взгляд.

— Ему определенно нравится, — заговорчески шепнул он.

— Заткнитесь вы оба.

Гермионе даже не нужно было поворачиваться к Драко, чтобы увидеть картинку ходящих желваков и ледяного взгляда, поэтому она просто склонила голову поверх Тео, не переставая улыбаться.

— А мы молчим, — вновь раздался поддевающий голос Нотта.

— Значит, еще и не дышите.

Гермиона ощутила вибрацию в плече от тщетной попытки Тео подавить смех, в то время как нога Малфоя начала раздраженно покачиваться.

Но стоило Нотту коснутся палочкой обвивки дивана, как книга в руках Драко закрылась с громким хлопком, а сам он всем корпус повернулся в сторону Гермионы и возмущенно уставился на Тео, словно в голове расписывая различные виды удушья. Но тот лишь насмешливо подмигнул.

— Так красивее, а то зеленый сливается с елкой, не находишь?

21 декабря 1999

Едва ли сдерживая раздражение, Драко вытер влажное лицо от попавшего в него снега и, смаргивая капли воды с темных ресниц, медленно повернулся к импровизированной баррикаде, за которой скрылись Поттер и Блейз.

— Считайте, что тонкий лед, по которому вы ходили, треснул, — с этими словами он угрожающе двинулся в их сторону, доставая палочку и колдуя световую сферу, способную пробить белую ледяную стену, как слева от него мелькнули светлые волосы Дафны, а через секунду в него полетел снаряд снежков, которые направила Астория, крикнув несколько заклинаний.