— Прости, малыш, мы тут зависли с Чанбином над аранжировкой. Боюсь, буду поздно.

— Ты же обещал сегодня до девяти вернуться! — Хаюн раздражённо хлопнула ладонью по воде, отчего брызги попали ей в глаза, но она почти не заметила этого.

— Я помню, что обещал, но под конец недели сроки горят, сама понимаешь. Прости, мне так жаль…

—Ты мог заранее предупредить?!

— Забыл… — растерянно и виновато отозвался Чан.

— Ясно. — Хаюн сделала глубокий вдох, а затем выдохнула, чтобы не разораться, как того требовала душа. Как-никак Хаюн была понимающей девушкой или, по крайней мере, старалась быть именно такой. — Еда в холодильнике. Я пораньше сегодня спать лягу, не буду тебя ждать.

— Хорошо. Прости, милая, обещаю, завтра поужинаем вместе!

Хаюн положила трубку и начала остервенело тереться мочалкой в тщетных попытках содрать с себя накопившиеся раздражение и злость.

Чан и раньше засиживался на работе допоздна. Неудивительно, что все четыре года их отношений основной проблемой была именно его занятость. Однако Хаюн понимала и принимала эти условия, она изначально на них согласилась.

Вот только в последние несколько месяцев всё стало совсем невыносимо.

Хаюн и Чан работали в одной компании, жили в одной квартире. Тем не менее видеться удавалось в основном по ночам и эти редкие встречи не приносили особой радости: зачастую, когда Чан возвращался, девушка уже спала. Почти все выходные парень также или проводил на студии, или находился в разъездах, устанавливая рабочие связи.

Хаюн и сама работала без передышки — она была успешным хореографом, однако, хоть и считала танцы делом своей жизни, жить только ими не собиралась.

Раньше у неё было много друзей — всё-таки работа, завязанная на людях, предполагает новые встречи и знакомства. Но со временем почти все друзья перешли в разряд хороших приятелей. Хаюн могла с ними переписываться, иногда они виделись на каких-то вечеринках, но на этом общение сходило на нет.

Чан, в свою очередь, не любил, когда его девушка выходила в свет без него. В то же время сам он был постоянно занят, поэтому большинство вечеров девушка проводила наедине с собой, иногда — в обществе Феликса, которому Чан доверял, как самому себе, и которого оберегал, как собственного ребёнка.

Хаюн вышла из ванной, оделась и направилась на кухню. Постояла у открытого холодильника и поняла, что аппетит пропал.

На часах было только восемь вечера. Девушка налила себе мятный чай и пошла смотреть какое-то дурацкое шоу, под которое вскоре и заснула.

Глубокой ночью Хаюн показалось, что она летает. Приоткрыв сонные глаза, она поняла, что это Чан несёт её на руках в спальню.

— Ты вернулся, — пробормотала она.

— Да, привет, любимая, — поцеловал он её макушку.

— А я уже сплю…

— Спи.

Кристофер аккуратно положил Хаюн на кровать и укрыл одеялом. Из-под полузакрытых ресниц девушка могла наблюдать, как он раздевается и ложится рядом в одних трусах. Кровать тоскливо скрипнула под весом мужского тела, и скрип этот невольно напомнил Хаюн, что у них с Чаном уже почти месяц не было секса. Решив, что от таких мыслей жить легче не станет, она снова закрыла глаза и погрузилась в сон.

***

Бан Чан смотрел на спящую Сон Хаюн и не мог не думать о том, какая же она красивая. Эта девушка отвечала всем стандартам парня, нравилась его родителям и друзьям, да и сам Чан ещё пару лет назад не мог поверить, что это счастье принадлежит ему и только ему. Они идеально подходили друг другу, он и вправду так думал, хоть и слегка остыл к девушке за прошедшие годы.

Правда, в последнее время Крис не мог уделять ей должного внимания. Он прекрасно это понимал, но считал, что такова цена успеха и был рад тому, что Хаюн принимает его точку зрения.

Конечно, если быть честными до конца, Чан мог бы иногда пожертвовать встречей с друзьями или несрочной работой, чтобы побыть со своей девушкой. Однако он не видел в этом смысла. Не сейчас. Ещё успеется.

Она ведь всё равно будет рядом.

***

Минхо сидел и внимательно вглядывался в десятки маленьких экранов, транслировавших изображения всего того, что происходило в комнатах, принадлежавших компании. Это было довольно скучно, потому что не происходило ровным счётом ничего особенного.

После того, как здание закрывалось на ночь, жизнь в нём умирала. Но Ли-старший всё равно был предельно сосредоточен, так как привык подходить с ответственностью ко всему, за что брался.

Где-то сбоку низким басом храпел Феликс, удобно расположившийся на небольшом диванчике. Он уже отдежурил до четырёх утра, а теперь, до семи, очередь была за Минхо.

Ли старший возился с чужой работой добровольно, но не совсем бескорыстно.

Наивный Феликс показал ему, как копировать данные записей камер с компьютера, рассказал, сколько они хранятся и где, а также сообщил все коды, пароли и явки. Это считалось явным нарушением должностной инструкции, но дружба для Феликса была превыше правил.

Минхо и вправду никогда бы не сделал ничего, что могло бы поставить под угрозу работу друга, однако периодически он всё-таки копировал кое-какие видео с камер наблюдения для личных целей.

В основном это были записи из комнаты практик, где проходили занятия с Сон Хаюн, в которую Минхо был влюблён уже без малого лет пять.

Сначала они просто работали в одной компании, иногда их группы танцевали вместе, участвуя в одних проектах, а потом Хаюн повысили до хореографа и сделали наставником его команды. Тогда-то Минхо и пропал окончательно.

Она была старше на четыре года, уверена в себе и красива.

Он был робким, стеснительным и часто падал, заглядываясь на неё.

Когда Минхо сумел преодолеть все свои комплексы и стать настоящим мужчиной — красивым, самодостаточным, иной раз даже чересчур самодовольным — Хаюн уже начала встречаться с Бан Чаном.

Несколько раз Ли пытался сделать какие-то шаги к сближению, однако ничего толком не получалось — девушка лишь смеялась и отшучивалась. Она искренне любила своего австралийца и потому даже не смотрела на других мужчин.

Минхо отступил, но любить не перестал. Он пытался забыться в других девушках, увлечениях. Быть может, эта тактика и сработала бы, но, к несчатью, Ли видел объект своей страсти почти каждый день, отчего желание обладать только крепло, а нереализованная страсть копилась внутри, нарастая как снежный ком.

Он не терял надежды, что однажды они будут вместе.

Он совершенствовал свою личность и тело, изучал языки и качался, чтобы нравиться ей.

Он старался как можно сильнее сдружиться с Феликсом, который был вхож в её дом.