Карен в стремительном движении. Неутомимый, с великолепной реакцией. Уклоняясь от ударов стражников и поражая их самих. Вот он согнулся, пропуская над собой копью, и потом как возьмет, и мечом в самое солнечное сплетение. Великолепный боец, способный поразить любого, самого сильного неприятеля.

  Карен с яростью шипит:

  - Сарынь на кичку!

  Он словно легендарный атаман, Стенька Разин! И ему подчиняются, и с большой охотой рабы.

  Вот шахты захвачены. И рабы выбегают на поверхность. Юные и не слишком, невольники опрокидывают стражу, захватывая башни. Охраны на поверхности не слишком много. Но бойня серьезная. Рубятся невольники, движимые отчаянием. А Карен впереди всех. Вот упал срубленный им старший надзиратель. Потом еще один.

  Он подпрыгнул и двинул стражнику коленом в подбородок, и прорычал:

  - За честь и свободу!

  Потом Карен двинул ногой в пах, и затем провел мельницу. Срубил сразу троих стражников. Еще немного, и бой закончен.

  На поверхность выбралось более пяти тысяч мужчин, и около пятисот крепких, тренированных женщин. И хотя большее половины восставших были очень молоды, все же это внушительная сила.

  Карен взобрался на смотровую башню и прокричал:

  - Мы обрели свободу - это так! Ромляне вернутся и снова всех переловят! Нам следует дать волю всех угнетенным в этой империи! Поэтому, предлагаю продолжить борьбу и выбрать себе предводителя!

  Рабы хором закричали:

  - Ты, наш предводитель! Ты, наш цезарь! Будь полководцем!

  Взрослые невольники недовольно молчали. Кому охота над собой признавать повелителем семнадцатилетнего парня. Пусть даже и отличного бойца, и весьма, судя по фигуре, сильного! Но две трети всего войска это молодежь от пятнадцати до семнадцати лет. И безбородые невольники выбирают из своей среды.

  Седой бородатый раб поднялся и спросил у Карена:

  - И какие у тебя планы, юноша?

  Юноша-профессор смело ответил:

  - Обойти все шахты на хребте и освободить всех тех, кто работает в рудниках. А потом мы захватим и военные заводы!

  Седой раб согласился:

  - Разумный план! Но пойдем ли мы на Ром?

  Карен рационально ответил:

  - Когда соберем сто тысяч бойцов, то и двинемся туда! Кроме того, нужно учить невольников драться!

  Седой кивнул:

  - Да. я видел, ты отлично фехтуешь! Ну что же, пусть он будет нашим полководцем и предводителем!

  Карен торжественно объявил:

  - А ты будешь моим помощником и правой рукой! Мы вместе поведем восставших рабов, и будем сражаться до тех пор, пока не получат свободу все угнетенные на планете Земля.

  Тут профессор понял, что сказал не то, но все равно рабы вполне по-человечески ему аплодировали. Особенно мальчишки.

  Далее, Карен дал полчаса, чтобы отдохнуть и хорошенько поесть. И двинул рабов на штурм нового рудника. А что, к чему промедление. Главное это скорость.

  Рудники защищены стенами, но ромляне уже несколько столетий не воевали на своей территории и, поэтому прикрытие было от балды. И рабы легко захватили и следующий рудник.

  Карен лично бросался в бой. Ему хотелось рубить и крушить. Он по-прежнему был почти голышом. Климат тут, вечное лето. Правда, надсмотрщики и стража были в сапогах, или сандалиях и в доспехах. Вообще, тут сандалии были признаком свободного человека, а босиком ходили рабы и рабыни. Лишь в знак особой любви невольникам, или невольницам могли выдать обувь.

  Ну, еще и дети свободных граждан могли быть босиком и полуголые. И то не в семьях патрициев. Для них ребенок без одежды и обуви, позор.

  Хотя погода тут всегда летняя. Чуть больше тридцати градусов тепла. Что-то вроде экваториального климата. Вечно тепло и влажно. Идут грозы. И планета цветущий рай, где можно снимать по три-четыре урожая в год.

  Но рабство...

  Да, в этой империи рабов больше половины населения, или даже более двух третей. И конечно же это несправедливо.

  Самый бедный гражданин Рома мог обзавестись рабом. Чтобы было кому работать за него, или поиздеваться.

  С рабом могли делать что угодно. Избивать, издеваться, морить голодом, изнасиловать. Не было никаких ограничений. Раба даже можно было зверски убить, не объясняя причин. Только в самое последнее время цезари стали все же вводить некоторые ограничения.

  Но вот, что нельзя было сделать, это освобождать некоторые категории рабов. А также были ограничения в количестве освобожденных рабов. Один хозяин не мог дать свободу более чем пятистам рабам, и более чем одной пятой от общего числа.

  Не все невольники родились в рабстве. Тут были и дети, проданные свободными, но бедными гражданами за долги в рабство. И захваченные в ходе завоевательных войн пленные. И отданные в рабство за те, или иные провинности, свободные граждане. Кроме того, отец мог продать своих детей в рабство. Мог сделать рабом любого подданного империи, причем без всяких объяснений, цезарь - император. Иногда детей отдавали во временное рабство - за плату бедняки. Иногда плохих учеников отравляли в каменоломни.

  Так что желающих взять в руки меч и восстать, хватало. Карен даже удивился, от чего восстание не вспыхнуло раньше. Ведь все напоминает бочку с порохом.

  Самый напрашивающийся ответ: страх! Страх каждого отдельного человека перед наказанием. Из-за именно страха, и не восстают доведенные до отчаяния люди.