В этот день на участке мне не сиделось и я несколько раз выходил на прогулку, размять ноги. В одну из этих прогулок встретил Зою, неторопливо идущую к воде, на пляж. В зеленом лифчике и зеленых шортах, которые гармонировали с ее зелеными глазами, сна выглядела очень привлекательно. Лифчик был ей несколько тесен, формы ее бюста превосходили сегодняшние стандарты. От ее груди я не в силах был оторвать взгляд. «Это та женщина, которую я хотел бы видеть рядом с собой!» — вот какая мысль мелькнула у меня. Вернувшись на участок, я снова взял тяпку и занялся прополкой, но по-прежнему вспоминал Зою в ее зеленых шортах и лифчике. Перед глазами то и дело возникали картины, которые мешали сосредоточиться…

Пенсионер Анохин, еще крепкий старик, легко переплыл широкий Ладожский канал. Хватаясь за ветви кустов, вскарабкался на гребень насыпи. Полюбовался искрящейся далью Ладоги, перевел взгляд ближе и увидел нимфу. Совершенно нагая, она загорала, стоя около камышей, и не замечала пенсионера. Анохин придерживался строгих правил и не позволил себе подглядывать за доверчивой девушкой. Наоборот, как бы взял ее под охрану, зорко огляделся — не крадется ли к ней какой-нибудь злодей с нехорошими намерениями. Внизу по течению канала сидел неподвижно в резиновой лодке сонный рыбак с удочкой. От берега к берегу взад и вперед плавали купальщики. Никакого злодея старик не обнаружил.

Анохин посмотрел на часы и стал вглядываться в изгиб канала. У него здесь было назначено свидание.

Между тем девушка, это была Елена, очнулась, оглянувшись, заметила старика и быстро натянула розовые лепестки бикини, что почти не уменьшило площади тела, открытого для солнца. Елена с трудом спустилась с крутой насыпи, осторожно вошла в воду. Анохин любовался взлетевшими над темной водой загорелыми руками, подметил — красиво плывет, но неуверенно, силенок маловато двигаться наперерез быстрому течению. Но тут легкий гул мотора отвлек его от созерцания купальщицы. Пеня воду, по каналу шел тяжелый танкер с высоченными бортами. Анохин не успел заметить, ринулась ли девушка вперед и пересекла канал, или испугалась несущейся на нее махины и повернула назад.

Совсем другая девушка интересовала пенсионера в тот момент — та, что стояла на борту в форменной куртке с блестящими пуговицами. Это была анохинская дочь, она работала начальником радиостанции на танкере. Увидев ее, старик начал размахивать руками, кричать. Дочь отвечала ему, сложив ладошки рупором. Слов не удавалось разобрать, оба смеялись и снова кричали.

Никита видел, как Елена уплыла на ту сторону канала, и не пошел следом за ней. Терпеливо ждал, когда она решит вернуться. Как только увидел над насыпью золотистую головку Елены, поднялся и, сжав зубы, начал действовать. Не обращая ни на кого внимания, не скрываясь, протиснулся сквозь снующих по берегу раздетых людей, подошел к ее одеяльцу и сунул что-то в белую сумочку.

Елена уже спустилась с обрыва, вошла в воду, двумя руками зачерпнула и брызнула на себя, так что от холода стали вздыматься и опадать ее маленькие груди.

Тут что-то словно ударило Никиту в голову, он застонал, сжав виски ладонями, зашатался.

— Вам плохо? — раздался рядом голос многодетной мамы. — Наверное, солнечный удар. Вот, возьмите шляпу из газеты, оставьте себе мы скоро уходим.

Никита надел треугольную шляпу, постоял, сложив на груди руки, как Наполеон перед Бородинским сражением. Елена уже вошла в воду и поплыла. Ее золотистая головка была хорошо видна на воде. Никита до того был напряжен, что слышал только гулкие удары своего сердца и в общем гаме легко различал слабые всплески плывущей Елены. «Теперь в воду, — приказал сам себе, — Пусть получится так, как задумал». По камням спустился с обрыва и, загребая воду сильными руками, поплыл навстречу девушке.

Огромный танкер, двигаясь почти бесшумно, выплыл из-за поворота и, пеня воду, надвигался на них, закрывая небо и свет. При виде его купальщицы с криком бросались к берегу.

Когда танкер прошел мимо и скрылся в узком для него жерле канала, старик Анохин еще несколько минут глядел ему вслед. Собравшись плыть на другой берег, он вспомнил о девушке в розовом бикини, но ни в воде, ни на берегу ее не увидел. Неужели ее ударил танкер, и она захлебнулась? А может, еще жива, просто потеряла сознание, и вода понесла ее вниз по течению?

Обдирая руки и ноги, старик съехал с обрыва, прыгнул в воду. Если она еще жива, можно попробовать ее догнать и спасти. В молодости Анохин считался неплохим пловцом, он и сейчас еще чувствовал себя в хорошей форме. Сделал несколько глубоких вздохов, наполнил легкие кислородом и нырнул. Под водой раскрыл глаза, начал крутить головой, осматриваясь.

Участливый старик не знал, что несколько минут назад сильные, безжалостные руки, схватив Елену за шею, увлекли в мутный мрак глубины.

Танкер поднял ил и мелкий песок, замутил канал, старик с трудом видел собственные руки. Анохин вынырнул, отдышался и снова вниз в коричневатую глубину. А быстрая вода за несколько минут отнесла его далеко вниз по течению. Уже не видно толпы на берегу, вокруг новые места, да унылый чудак сидит с удочкой в резиновой лодке, отдав себя на волю течения. Холодно стало Анохину, почувствовал — судорога подбирается к ногам, пора выбираться на берег. И вдруг что-то легонькое скользнуло по руке. Нервы на пределе, отпрянул, думал змея, а присмотрелся — розовые флажки. Бог ты мой, да ведь это лифчик от бикини!

Мимо, пеня воду винтами, пронеслись два катера, проскользнула яхта. Анохин махал им руками, требуя остановиться. Да куда там, кому сейчас нужны лишние приключения? Плохо быть утопленником, никому нет до тебя дела.

— Эй, бросай удить, плыви сюда! — крикнул старик парню в резиновой лодке и помахал в воздухе розовыми лоскутками. — Тут девушка утонула.

Когда рыбак подплыл, старик ухватился за веревку, натянутую вдоль борта.

— Я давно в воде, судорога начинает ноги скручивать, ты меня подстрахуй.

Рыбак, сосредоточенный очкарик, крепко взял старика за кисти рук и выдернул из воды в ледку.

— Синий весь, дрожишь, спасатель хренов. На, оботрись портянкой, больше нечем, да накинь куртку. — Сбросил сапоги, сорвал одежду: — Давно утонула?

— Минут шесть-семь назад.

— Теоретически уже покойница. Но вода холодная, мозг в холоде меньше кислорода потребляет. Если сразу найдем, то, может быть, еще останется жива. — И кувырнулся с борта, без всплеска ушел под воду.

Глава XX

Услышав сирену милицейской машины, мы с Граем побросали тяпки, которыми окучивали картошку настырного Бондаря, выбежали на дорогу. Сержант Григорьев притормозил, высунулся из окошка:

— Давайте за мной, едем брать маньяка! — и подняв пыль, машина рванула дальше.

Наша «Нива» на жаре заводится сразу. Ориентируясь по пыли, отчаянно гудя, чтобы не раздавить ребенка или собаку, мы помчались следом по лесной дороге. Вот и старый Ладожский канал, горбатый пешеходный мостик. Около него затормозил сержант, рядом замерла машина Шестиглазова с группой ОМОН.

— Ребята, бегом! — заорал Шестиглазов. — До нового канала чуть больше километра.

Топая тяжелыми ботинками, молодые накачанные омоновцы устремились по болотистой дорожке, перепрыгивая через корни старых елей. Мы с Граем старались не отстать от них. Дыхалка у шефа оказалась отличной, он бежал легко, хотя раненая рука мешала, ее приходилось придерживать, как ребенка.

Эту жарищу и этот день я запомнил хорошо. Потные, запыхавшиеся, мы примчались на канал и остановились, пораженные — вокруг спокойствие, на самодеятельном пляже ленивые, сонные, разморенные зноем, с замедленными движениями люди. Лежат на полотенцах, одеялах, просто на траве, налево и направо обнаженные тела, сколько глаз хватает.

Сам канал, с несущейся бесшумно водой, ласково искрился на солнце и тоже казался сонным. В ольшанике, растущем по берегам, не шелохнется ни один листок. Безветрие, штиль.