— Я не распускала!

— И не распускай. Неожиданное потрясение может вызвать потерю контроля.

— Так… Это не болезнь? — Севара уставилась в окно. — Проклятие?

— Да. Пожалуй, это будет самым верным словом.

Она качнула головой, припоминая, что Радмил говорил что-то о проклятии в поместье. Тогда он сказал, что оно не на ней. И верно, к тому же тогда подошёл Неждан и…

— О чём задумалась?

— Чтобы человек с магией прошёл через завесу, он должен получить моё разрешение, — Севара сощурила глаза, прекрасно осознавая, что теперь они превратились в две тёмные полосы. — И ты вынудил меня дать его.

— Охлёстыш, — довольно улыбнулся Неждан. — Ты только сейчас вспомнила?

— Не задумывалась до этого, — зевнула она.

— Ох, моя милая, ты устала. Мне уйти или можно немного полежать с тобой?

Снова тот взгляд. Полный надежды.

— Побудь со мной. Милый.

Неждан выдохнул резко, потянулся к ней, чтобы оставить лёгкий поцелуй в уголок губ и опустился рядом на подушку. Так Севара и заснула, разглядывая его цветущую улыбку.

Глава 19. Новый год

На севере Севара заново открыла для себя устойчивые выражения, которые раньше считала преувеличениями или вовсе метафорами. Одним из таких стала фраза, которую иногда говорила бабушка: «наступило тёмное время года». В Песчаном Логе такое замечание казалось утрированным. Да, с приходом осени световой день укорачивался: ночь приходила рано, а отступала поздно. Но многие дни были наполнены лучами Инти настолько, что наречь холодные сезоны ещё и тёмными — чересчур.

Однако в Пэхарпе всё было иначе. Тёмное время года действительно было таковым. Сначала казалось, что ночь сменяется только недлинными сумерками, а не днями, и затем снова возвращается. Инти не успевала показаться из-за горизонта, а если и выпадал ей такой шанс, то тучи тут же стягивали небо, не позволяя подобного излишества. Однако позже сумерки стали столь короткими, что дней уж нельзя было различить вовсе.

Вместе с ледяными ветрами, морозными вихрями и ядовитым холодом на север пришла не ночь, но тьма, длящаяся все дни. Сверху сыпал снег из тяжёлых туч, которые не давали показаться даже Киту, который своим огромным кругом с небес мог отдать хоть каплю света, отражённого от Инти.

Свет в окнах изб теперь горел постоянно, как и в поместье. Севара даже увеличила обычное напряжение на магических линиях, идущих в дом, чтобы сделать освещение ярче. Приходилось хотя бы имитировать день.

Однако длинная ночь, длящаяся уже с декаду, если не дольше, не мешала северянам радоваться приходу зимы, а главное — Нового года. Что будет дальше? Что уготовила богиня-пряха для них? Какое полотно создаётся её Швеями на будущее? Новый год на то и новый, что можно начать что-то заново, появляются надежды на лучшее. Хорошее время.

Севаре оно нравилось. Она не отказала себе и в ёлке — традиции пришедшей ещё с Древней родины, когда у дерева наверняка был какой-то смысл. Сейчас ёлки, сосны или просто хвойные веточки ставили скорее по старой памяти, ибо для богов Шарана они ничего не значили. Зато красиво. А как пахнет!

Полутьма, тёплый свет от приоткрытой печи и светильников, позвякивание стеклянных украшений, аромат корицы, доносящийся с кухни, сплетаемый с запахом шишек и тулупов, только снятых пришедшими с трескучего мороза.

Прекрасное время. Но сердце Севары сдавливалось от ужаса осознания, что всё это не только предвестники Нового года и праздника, а ещё и зимы, с которой явится и её Хозяин.

Неждан, гревшийся вместе с дедом Ежей у печи зала, оглянулся на неподвижную Севару, опустившую книгу на колени, и смотрящую в одну точку. Она заметила его взор, но не в силах была повернуться к нему.

Вошла Оленя, позвякивая чайником, за ней и Забава с подносом свежеиспечённых пирожков с вишней. Начался оживлённый диалог о недавнем обвале. Слава богам, никто не пострадал, но нервы всему Пэхарпу то происшествие потрепало знатно. Севара не прислушивалась к разговорам, они были не более, чем посторонним смутным шумом, доносившемся будто сквозь толщу воды.

Странно было находится в зале, сидеть на диванчике, пить тёплый чай, ощущать кислинку ягоды и знать, что Хозяин Зимы появится вот-вот. Страннее было ничего не делать. Да, пришло смирение, но всё же… Севара привыкла держать всё под контролем, решать проблему или по крайней мере минимизировать потери. Как можно минимизировать потерю себя?

Прохладная рука коснулась кожи на шее между воротником и волосами. Севара вздрогнула, оглядываясь. Неждан. Он приложил палец к губам и кивнул в сторону двери, тут же скрываясь в коридоре.

Остальные даже не обернулись, увлечённые спором уже о новогодних кушаньях. Севара отложила книгу и откинула плед. Зашуршали юбки, отзываясь на движение. В прихожей уже не висел тулуп Неждана, не было его валенок. Значит, вышел.

Зимние сапожки приятно обволокли ногу мягким мехом, а тёмно-коричневая шуба тяжёлым теплом окутала тело. Севара тихо вышла наружу, навстречу северному ветру, несущему россыпь снежного крошева, колющего кожу. Мороз пробежался по голым кистям и расцарапал руки холодом. Пальцы в миг окоченели и покраснели.

Крыльцо было расчищено от снега, порожки посыпали солью, её крупные гранулы белели теперь на тёмном дереве. Севара выдохнула пухлое облако пара, спускаясь, и осмотрелась. Ну и где её охлёстышь?

Пришлось двинуться наугад к углу дома со стороны кухни. Почти сразу кто-то хрустнул белым настилом позади, выдавая присутствие, а затем обхватил «жертву» и прикрыл её рот ладонью в варежке, утягивая в сторону.

— Что ты творишь?! — зашипела Севара, стоило её только отпустить. Она сразу поняла, кто виноват в её кратковременном испуге. Неждан только посмеивался, стоя у денника, откуда на них флегматично взирала Корюшка.

— Прости, госпожа, мою грубость.

— Боги, ну что за охлёстышь! — Севара легонько стукнула его по плечу. Разумеется, она совсем не злилась. Хватать её время от времени уже стало его вредной привычкой. На сей раз он хотя бы её не тискал, прижав к стене. Впрочем, она бы не стала сопротивляться…

— Ничего со мной не поделаешь, — усмехнулся он, вальяжно опираясь о дверь денника. — Лучше скажи-ка, госпожа, что тебя опять тревожит?

Севара тяжело вздохнула, ёжась и пытаясь спрятать пальцы в рукава.

— Ты и сам знаешь…

— Хозяин Зимы? — Неждан сказал это таким тоном, будто говорил о надоедливой мухе. Без капли уважения, зато с утомлением и раздражением. — Он прямо кость поперёк моего горла! Что мне сделать, чтобы ты выкинула из головы этого треклятого старика?

Севара прыснула, подходя ближе и утыкаясь носом в просвет распахнутого тулупа. Мягкая рубашка пахла холодом, хвоей и чаем. Спокойный знакомый аромат расслаблял загнанный страхом разум.

Руки Неждана прижали Севару теснее, он поцеловал её макушку, шепча что-то нежное. Тело таяло от уюта, сон обступал, тянулся вместе с голосом, заставляющим позабыть обо всём на свете.

— А знаешь, что? Давай развлечём тебя?

— М-м? — лениво потянула Севара, ворошась в объятиях.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Что насчёт того, чтобы после посиделок спуститься в Пэхарп? Посмотришь на народные гуляния, развеешься. Там маски приветствуются, не такие богатые, как твои бальные, но всё же. Тебя не узнают, так что…

— Оленя тоже захочет.

— Уж наверняка! И ей раздобудем наряд. Что скажет моя госпожа?

— Госпожа скажет, что звучит интересно, — Севара наконец немного ободрилась и подняла голову, чтобы видеть лицо Неждана, — давно мы не гуляли.

Шанс отвлечься выпал прекрасный. Идею поздних празднеств молодёжи одобрили даже дед Ежа и Забава. Они к семьям собирались на следующий день (на следующий год, как шутили), так что главное для троицы было вернутся хотя бы поздним утром.

Оленя, разумеется, была в восторге от идеи, а уж когда, после вечернего застолья и проводов старого года, Неждан показал им маски, то едва ли не прыгала от счастья. Севара взяла себе простую деревянную «харю» козы, а Оленя расписанную лисичку.