Стоило Олене скрыться в своей комнате, как Севара тихонечко перешла в кабинет, наощупь щёлкнув лампой. Она оставила маску на кофейном столике и опустилась на диван, с расстояния вглядываясь в вещицу.

Она лежала перед ней морозная, холодная и пустая. За ней не прятались сверкающие льдом глаза, на неё не падали снежные волосы, об неё не бился вибрирующий голос.

Дверь кабинета открылась. Севара с трудом оторвала взгляд от маски, чтобы увидеть обеспокоенное лицо Неждана, оставляющего поднос на столике, прямо рядом с практически украденной у сына Хозяина Зимы вещью.

— Что это?

— Последствия странной встречи.

— Тебе угрожали?

— Нет.

— Ты выглядела напуганной.

Севара не нашла сил даже кивнуть в ответ. Только прикрыла глаза.

Неждан говорил так… Так будто ничего не знал, ни о чём не подозревал.

— Милая моя. — Он присел рядом, опуская руку на её спину, поглаживая успокаивающе. Он сжал её плечо, немного надавливая, как бы прося, чтобы Севара прижалась к нему.

Воспользовавшись прекрасной возможностью, она развернулась, обнимая торс Неждана и утыкаясь носом в рубашку. Глубокое дыхание, позволяло приятному и знакомому до боли запаху пробраться внутрь. Мятный. Холодный, как зима. Как…

Севара чуть отстранилась, внимательно вглядываясь в родные глаза. Голубые. Ледяные? Пальцы запутались в его волосах. Таких же коротких, как… Нет. Нет?

— Ты точно просто чародей? — Вопрос сорвался с губ быстрее, чем она успела обдумать его.

— А кто ещё? — удивился Неждан. Его цепкий взгляд изучал и словно проталкивался внутрь, чтобы прочесть чужие мысли. — Кем ты хочешь, чтобы я был?

— Собой…

— Сейчас я пред тобой, и чувствую себя собой больше, чем когда-либо.

Лбом Севара стукнулась в его плечо. Ответ её устраивал. Незачем подозревать самого близкого сейчас человека. Ведь, если бы что-то и было, он бы сказал. Но почему так колет сердце? Неужто, Хозяин всё же вспомнил о своей невесте?

Ладонь потянулась к ложбинке между грудей, где уже давно поселилось синеватое пятно. Неждан, заметив движение, поймал её запястье.

Севара покраснела, как ей показалось совсем неуместно, ведь она только что вся барахталась в удушающих подозрениях. Она потупила взгляд, замечая, как полупрозрачная ткань прилегает к груди. Мар! Нужно как-то вернуть диалог, пока она не превратилась в ластящуюся кошку.

— Что там?

— Метка от Хозяина Зимы, — тихо ответила она, стараясь придать тону серьёзность и надеясь, что он не заметит её трепет, накрывший мгновенно и совсем некстати.

Неждан немного отстранился, разглядывая её грудь под лёгкой материей слишком пристально, чтобы не заметить девичей взволнованности. В попытке унять поднимающийся внутри жар Севара поднялась, собираясь пересесть за рабочий стол, но Неждан всё ещё удерживал её запястье. Она обернулась, хотела что-то сказать, но слова застыли на кончике языка, не вырвавшись наружу.

Немного шероховатыми пальцами Неждан опустил вырез сорочки, чтобы увидеть то самое пятнышко. Он привлёк Севару ближе, так, что дыхание его теперь рассыпало по её коже мурашки. Его сухие губы прикоснулись к чужой метке, и пришлось вцепиться в затылок Неждана, чтобы не упасть от нахлынувших чувств.

В следующий миг Севара ощутила влажную дорожку, которую он оставил поперёк синяка, и сглотнула. Густая слюна с трудом прокатилась по горлу. Хотелось громко стонать, хотелось его руки под тканью, как тогда, когда он задрал ей юбки на поляне, хотелось его поцелуев…

— Скажи что-нибудь, — вдруг попросил Нежд, — останови меня. Умоляю.

Севара едва смогла заставить себя сконцентрироваться на бледном лице с глазами, отражающими синеватый свет лампы. Глазами, что сейчас были больными и холодными. Обречёнными.

Нервное быстрое дыхание Неждана было созвучно собственному бухающему под рёбрами сердцу, оно врезалось в кожу, распарывая её ледяными лезвиями.

— Стой! — Севара сама не знала, откуда в ней нашлись силы, чтобы произнести это так чётко и резко. Одно слово, словно один точный удар.

Последнее, что ей хотелось — останавливать его. Но он просил. Нет. Он умолял. Она не знала, почему, но она знала, что так нужно. И если он не может остановится, значит, придётся ей останавливать его.

Неждан дрожал и почти не дышал. Если бы его тело не сотрясалось, можно было бы решить, что он всё же умер.

— Чай остыл, — рассеянно пробормотала Севара.

Неждан хмыкнул. Его глаза закрылись. Он не шевелился больше, словно заснул внезапно.

— Знаешь, — его голос провисал в тишине, — я думал, что справлюсь… Ох, мар! Прости!

— Всё в порядке, если ты в порядке, — отозвалась Севара. Ей хотелось подойти и обнять его, но она понимала, что это чревато продолжение, а они оба не в том состоянии, чтобы суметь остановиться. И если они продолжат… Кто знает, к чему такое приведёт. — Ты расскажешь, что с тобой?

Неждан повёл плечом. Всё ещё молчание. Севара вздохнула тяжело, подходя к столику и забирая свою чашку, чтобы пересесть на кресло у окна. Она оглянулась наружу, где густая тьма заволокла сбою всё, припечатывая мир мрачными тучами.

Чай действительно остыл. Мята стала ещё прохладнее, но мёд всё ещё сластил напиток.

— Ну как? — Неждан лениво взглянул на неё из-под ресниц.

— Холодный. Но вкусный. Мне нравится.

Он тихо засмеялся.

Глава 18. Разгулья

Время неслось так же быстро, как снег на пронизывающем северном ветре. Севара вновь ощущала тревогу. Она не способна была подолгу оставаться в одиночестве. Если она задерживалась в пустой комнате, ей являлся навязчивый образ Хозяина Зимы, такой же беспощадный и безучастный, как поднявшаяся метель, колотящаяся в окна так настойчиво, словно зима уже наступила. Погода подыгрывала страху, и паника неизменно хватала за горло, чтобы сжать посильнее, чтобы заставить сердце заходиться в неспокойном неровном ритме, чтобы поджилки тряслись, а на глазах выступали слёзы.

Потому, работая в кабинете, Севара просила к себе Оленю под предлогом занятий. Камеристка уже научилась весьма неплохо читать. Она делала это быстро и с удовольствием, потому счастлива была лишний раз посидеть на новеньком диване и пошуршать страницами под горячий чай. Однако, у неё были свои дела. Уборка дома не прекращалась никогда: пока одна комната полностью очищалась от пыли, другая уже успевала покрыться новой.

К счастью, в поместье были и другие слуги, способные скрасить одиночество. Забава кашеварила днями напролёт, даже сверх необходимого только для того, чтобы испробовать новый рецепт. Её почти всегда можно было застать на кухне, чтобы поболтать ни о чём.

Дед Ежа же переключился на мелкое хозяйство, приобретённое у съезжавшей на юг вдовы за бесценок. Последняя хотела вырезать кур, да сын деда Ежи прознал про то и поделился с отцом, а тот в свою очередь уговорил Севару. Возразить было нечем, к тому же деятельного старика всё равно зря отговаривать, он всегда умудрялся обнаружить какое-то дело, пусть хозяйка и не поручала ничего. Зато всегда охотно рассказывал про всё, что только знал. Беседы с ним обогащали познания про домашнюю птицу и скот.

Неждан тем временем был оставлен на мелкой помощи, как всегда. Принести воды, вынести ведро с помоями, вычистить сарай, смести снег с крыльца или прочистить от сугробов дорожку. Неждан мелькал то тут, то там. Севара встречала его только идущего куда-то по делу, но он всегда чувствовал, когда с ней что-то было не так…

— Милая моя, — шептал он тогда, привлекая её ближе, чтобы сжать крепче и коснуться губами виска, — что такое?

Она ничего не отвечала, только лбом упиралась в грудь Неждана и пряталась от вьюги полной снега снаружи и вьюги полной страха внутри. Он нехотя отпускал её и досадливо морщился от очередного расставания, но Севара успевала повеселеть и с улыбкой советовать поторопиться и выполнить поручение. На такое всегда находился один и тот же ответ:

— Как угодно моей госпоже.

Вечерами они сидели в кабинете с чаем. Никаких вольностей Неждан больше не допускал, всегда останавливаясь и раздражённо сжимая челюсти.