Коротышки из очереди не прогоняли пришельцев открыто, но и не пускали в очередь, и молча сопя, выталкивали их обратно или так плотно прижимались друг к другу, что пришельцы не могли пролезть. В результате перед кассой бурлила давка. Незнайке и Спрутсу изрядно намяли бока, пока они протискивались к заветному окошечку, но прямо перед их носом кассир повесил табличку "Обед" и запер кассу.
Пока путешественники соображали, как быть, открылась другая касса, и вся очередь ломанулась к ней. Начались бурные и выяснения, кто за кем стоял. Положение осложнилось еще и тем, что некоторые коротышки, по каким-то признакам догадавшись, что вот-вот откроется другая касса, уже выстроились в новую очередь и теперь доказывали коротышкам из старой очереди, что те должны пристраиваться в конец.
Старая очередь единодушно упирала на то, что они уже давно стоят, а новая очередь только что образовалась.
И так далее...
Билеты они все-таки купили и в последний момент успели на поезд, оставив за спиной толпу желающих попасть в Жиров. Поезд, понятно, ушел полупустой.
Весь путь до города Жирова Спрутс хмуро молчал. Незнайка вертелся, глядел то в окно, где проносились пришибленные и запыленные домики, и в сотый раз изучал расписание. Наконец, он не выдержал и стал привязываться к Спрутсу.
- Спрутс, давай я тебе загадку загадаю.
Спрутс не ответил.
- Далеко, далеко, на лугу пасутся ко...- пропел Незнайка.
Спрутс по-прежнему молчал.
- Ну же, отгадай, кто пасется на лугу.
- Зачем?
- Как зачем? Это же загадка. Отгадай, кто пасется на лугу и называется на "ко"?
- Кошки.
- Нет, не кошки,- удивленно сказал Незнайка. Он в первый раз услышал такой ответ на эту загадку,- Какие же кошки. Кошки не пасутся. Они сидят где-нибудь. Или мышей ловят. Давай снова. Далеко, далеко, на лугу пасутся ко...
- Кобры,- с тихой злобой ответил Спрутс.
Незнайка аж поперхнулся.
- Ты что? Какие кобры? Разве кобры пасутся? Они...
- Да, они не пасутся. Но все равно кобры.
- Ну ладно, давай снова. Далеко...
- Слушай, отстань, а?
Незнайка вздохнул и отвернулся. Веселого было мало.
К тому же, скоро он обнаружил, что его локоть испачкан какой-то черной гадостью. Этой гадостью была густо намазана рама окна, и всякий, кто смотрел в окно, облокотившись на эту раму, неизбежно должен был испачкаться черной гадостью.
Стереть ее оказалось невозможно, она только размазывалась еще больше. Вдобавок она воняла и запах напоминал пресловутый "чай ж/д".
И так далее...
Город Жиров был конечной станцией- железной дороги после него не было, а были бесконечные скучные кусты и овраги, переходившие в леса.
Сам же вокзал города Жирова был отстроен на славу и украшен многочисленными статуями, бюстами, орнаментами, барельефами и мемориальными досками. Путешественники не стали все это осматривать, потому что знали, что большинство скульптурных произведений посвящены Всезнайке.
Обойдя почти безлюдную привокзальную площадь, они наткнулись на будку с вывеской "Справочная". В справочной спросили номер паспорта и место рождения Грум-Гржимайло- "кто же вам его по имени будет искать, ишь чего захотели!" После окошко справочной захлопнулось и больше не открывалось.
Спрутс в изнеможении плюхнулся на лавку (не забыв, правда, подстелить под себя газету "Всезнание") и принялся сквозь зубы не то жаловаться, не то кому-то угрожать. Незнайка присел рядом и прислушался. Спрутс перечислял те приспособления, которые лунные коротышки придумали для удобства езды в поездах, пребывания на вокзалах и взаимного поиска. Незнайка же вспомнил, как на Луне, в поезде Скуперфильду упала на голову бутылка, и прыснул со смеху.
- Надо идти на площадь Всезнайки и устроить заварушку с милицией,вдруг решительно заявил Спрутс.
- Вряд ли это что-то даст,- сказал Незнайка.
- Скорее всего, не даст,- согласился Спрутс,- но надо же делать что-нибудь!
Он встал, Незнайка тоже, и они зашагали по улице, выясняя дорогу у прохожих. Те, правда, указывали в разные стороны, некоторые даже застывали с открытым ртом или говорили "Я ничего не знаю", но путешественники разглядели за домами исполинскую скульптуру и устремились в ее направлении, пробираясь между статуями и архитектурно-скульптурными излишествами.
Город Жиров отличался тем, что в нем было необыкновенное изобилие статуй. Надо заметить, что Всезнайск (как, кстати, и другие города, в которых Спрутс и Незнайка так и не побывали) был просто утыкан статуями Всезнайки, однако по сравнению с городом Жировым он казался пустыней. Статуй в городе Жирове был просто лес.
Статуи коротышек с веслами, книгами, отбойными молотками, винтовками, автоматами, снопами пшеницы, непонятного назначения шарами в руках стояли у всех ворот, подъездов, лестниц, беседок, на автобусных остановках, на крышах и просто на пустых местах. В подъездах тоже красовались статуи. В подвале одного дома Незнайка разглядел через окошко каменную даму со знаменем и гранатой.18) Даже на дне бассейна громоздились каменные жабы, тритоны и саламандры.
Спрутс предложил зайти в парк и отдохнуть от нахлынувших впечатлений среди деревьев и кустов, но и там у каждой скамейки, как часовые, стояли статуи. Были даже каменные деревья. Настоящих деревьев в парке было меньше, чем статуй. Каменная изгородь парка была выполнена в виде густо переплетенных ветвей, но вместо плодов висели автоматы.19)
Статуи были стоячие, сидячие, лежачие, одиночные, двойные и групповые. Незнайка с удивлением обнаружил статую охотника Пульки и его собаки Бульки, а Спрутс опознал в одной из статуй негодяя Крабса. Крабс был действительно очень похож на себя, но в руках почему-то держал побеленный известкой барабан.
Поплутав среди статуй, они выбрались на обширную площадь, заполненную народом.
Шел митинг- мероприятие, на котором коротышки собираются толпой и выслушивают так называемых ораторов. Ораторы орали, полностью оправдывая свое название. Их речи состояли из мешанины слов про оголтелых молодчиков и грядущие катастрофы. Упоминались также Мига и Жулио, известные злодеи и вредители. Часто также упоминались какие-то деятели, которые претендовали на истину в последней инстанции, а также загадочные ортодоксы и обскуранты всех мастей. К нехорошим "определенным кругам" явно присоединились еще более неприятные "деструктивные силы", которые "размахивали жупелом".
