– Чего я там не видел, в этом каменном веке? – презрение было выражено не только голосом, но ещё и мимикой.

– Не в каменном, – озорные огоньки в глазах напротив не смогли оставить Дэя равнодушным к предложению, а именно этого она и добивалась, – Ты отправляешься в Средневековье.

– Да они ж все одинаковые, эти людишки! – сдаться сейчас, значит не просто пойти у неё на поводу, но ещё и беспрекословно принять все её условия, а делать этого статный красавчик с почти полученным красным дипломом не собирался. Вот ещё! Пусть ещё поуговаривает. Глядишь, и ещё чего-нибудь выторговать получится, помимо уже обещанного «приза», если всё получится.

– А ты давно с ними общался? – игривые нотки в голосе собеседницы уже даже не удивляют, зато мозг затуманивают. Ну вот кто так делает, а?! Всё правильно, именно она так себя ведёт, а он – позволяет ей это. Хотя, если вдуматься, то кто кому и что позволяет – большой вопрос, правда на данный момент не такой уж и важный.

– Не очень, – очередной раз поморщился Дэй, уже порядком отвыкший говорить правду. Но с ней по-другому нельзя. Ещё обидится. Ложь она нутром чует. – Да и не могли они сильно измениться за пару столетий.

– Ха! Они и за одно столетие очень изменились, – высокомерно вздёрнутая бровь вновь заставила кровь вскипеть от негодования. А её голосок уже вновь стал елейным, продолжая эту сладостную пытку с уговорами: – Ну же, давай, не упрямься. Тебе понравится, и ты будешь удивлён!

– Я?! Сомневаюсь, – и ведь действительно было отчего сомневаться. Всё, что она предлагала – было безумно интересно, но и не менее опасно, но она точно знала, чем его заинтересовать, за какие струнки дёрнуть и куда надавить. – Ну хорошо, уговорила. Я пойду, но только потому, что мне скучно…

– Конечно-конечно, – прижавшаяся всем своим восхитительным телом, соблазнительница подарила лёгкий поцелуй в щёку. Мимолётное касание и вот она уже растворяется в воздухе, в крепких мужских руках остаётся фиолетовый дым – её личная разработка, и записка на клочке пергамента, содержащая условие их сделки. Нетерпеливо развернув сложенную пополам записку, Дэй прочёл безобидную, на первый взгляд, фразу: «Не нарушай равновесие».

В Нортоне, северном королевстве Маджории, жизнь текла своим чередом, несмотря на то, что постоянно происходило что-то из рук вон выходящее. Логичного объяснения этим необычностям найти никто не мог, а кропотливо разбираться – никто не решался, да и не хотел. Покидать созданную столетиями колею спокойствия и довольства никто не желал, так что на странности просто закрывали глаза, правда при этом тихо шушукаясь за спиной тех, кто вольно или невольно нарушал размеренное спокойствие жизни в Нортоне.

– Мамочка, а почему все говорят что то, что леди Лемилия выходит замуж – это плохо? – звонкий детский голосок был похож на щебетание птички. Да и сама девочка своей непоседливостью её очень напоминала. Но при всём этом, ей не были чужды развитый ум и любознательность.

– Камелия, – королева погладила по голове свою дочурку, – а тебе не кажется, что в пять лет ещё рановато интересоваться такими вещами?

– Если ты снова намекаешь на то, что я очень маленькая, то и я опять напомню, что мне это не мешает, – обмен улыбками происходил самопроизвольно. Камелия очень любила родителей, а те, в свою очередь, отвечали ей не менее нежными чувствами.

– Ну, хорошо, – королева кивнула и приглашающе похлопала ладонью на место рядом с собой. Уютный диванчик прекрасно вмещал их обеих, да ещё и место оставалось, – Камелия, вот ты неплохо знаешь всех придворных. Что ты думаешь о леди Лемилии и о сэре Освальде?

– Они оба хорошие, – без запинки ответила девочка, с удовольствием болтая ногами. Диван был высоким на тонких ножках, а Камелия – ещё пока маленькая и могла себе это позволить. Взглянув на удивлённое лицо матери, девочка продолжила свою мысль. – Леди Лемилия просто часто себя плохо ведёт, а вообще-то она хорошая. Знаешь, – девчушка наклонилась поближе к матери, и тихо добавила: – у неё есть вкусные конфеты, и она, иногда, меня ими угощает, – Камелия зажмурилась от удовольствия, вспоминая обожаемый, чуть переслащенный вкус конфеток, – а ещё рассказывает интересные истории про животных. Про бабочек и драконов мне особенно нравятся.

– Ну, допустим, – спорить с дочерью не входило в планы королевы. К тому же она не привыкла давить авторитетом, предпочитая другие методы воспитания. Возможно, именно поэтому дочка и не боялась высказывать своё мнение, основанное на собственных наблюдениях, ощущениях и логических выводах. – А что же насчёт сэра Освальда?

– А с ним всё ещё проще, – убрав от глаз порядком отросшую чёлку, девочка продолжила, – он хороший, но слишком добрый. Не любит он говорить «нет», если его попросить. А может он просто этого не умеет? – маленькие голубые глазки с любопытством смотрели на маму, ожидая ответа. Ну интересно же!

– Может и не умеет, – кинула королева. – Если честно, то я его об этом не спрашивала, – заговорщицки подмигнув, королева решила вернуть разговор в прежнее русло, задавая очередной вопрос: – А теперь представь, что они станут одной семьёй. Что будет? – вопрос был открытым и подразумевал довольно много ответов. Но в этом и был весь смысл – так Камелия озвучит то, что первым придёт на ум. Причём отвечать она скорее будет сама себе.

– Хм, – задумалась девочка. Вопрос был интересным, с какой стороны не посмотри. Осталось понять, как объяснить то, что она надумала. – Наверно будет грустно, – бровки девочки встали домиком – явный признак того, что ей что-то не нравится, – леди Лемилия будет получать всё, что захочет.

– И что же тут грустного? – королева давно знала ответ на этот вопрос, но всё же ей был интересен ход мыслей дочери.

– Да то, что добрый сэр Освальд будет грустить, – ответила девочка, – ему ведь понравилась стройная леди Лемилия, а она очень любит сладости. Она будет их постоянно просить, и сэр Освальд не сможет ей отказать. А я слышала, как ты говорила, что если получать много сладкого, то можно и растолстеть. А с аппетитом леди Лемилии – это определённо случится. Она растолстеет, и, хотя она уже не будет нравиться сэру Освальду, он всё равно будет с ней жить, потому что они уже поженятся, и потому что он слишком добрый, чтоб кого-то огорчать. А о нём кто подумает? – девочка задумалась теперь уже над своим вопросом. А королева, стараясь держать лицо, металась мыслями: во-первых, она думала, что грустно будет вовсе не из-за этого, а из-за того, что Освальду не будет приятно исполнять все просьбы-причуды-требования леди Лемилии, а во-вторых, она действительно говорила о сладком, правда имела в виду совсем другое, и полнота в том контексте была не от жира, а от беременности. Но об этом она решила промолчать – вот уж это её пятилетней дочери точно знать ещё не надо!

– Камелия, дочка, а как ты считаешь, что можно сделать, чтобы не было грустно? – королева была довольно мудрой женщиной, но, как и большинство представительниц прекрасной половины человечества, она была любопытна, а её дочь обычно выдавала интересные идеи и умозаключения. Все во дворце любили сэра Освальда и не хотели, чтобы он страдал. Может этой малышке и впрямь удастся найти решение там, где взрослые застряли в тупике?

– Я думаю, что можно женить леди Лимелию на сэре Рэймонде.

– На рыцаре? – от неожиданности, удивление просочилось через подобающую светской леди маску спокойствия.

– Конечно, – кивнула Камелия, – я не знаю ещё кого-нибудь с таким именем, – такое простое объяснение вызвало искренний смех королевы. Было не так много людей, с кем она могла позволить себе показать то, что было на душе. – Он добрый, красивый и умный, поэтому он будет баловать леди Лемилию, но не слишком. А она будет его уважать, – чуть подумав, девочка добавила, обращаясь не столько к матери, сколько просто так, к миру. – Кто же сможет не уважать настоящего рыцаря и не восхищаться им?!