Колобок

-Похитил!!! Как так то?!! Окаянный!!! Родную кровинушкуууу. Что б пусто ему было, чтоб… Чтоб…– словарный запас бабки иссяк.

Колобок, выжидающе сидевший, понял, что все слезы выплаканы и бабка больше вопить не будет, обнял бабку, как только смог, и произнес:

– Да ладно тебе, ба, подумаешь, молодость же у все была, чего сопли разводить?

– Так ведь он похи..похи…похииитил. Единственную внучку, единственное золотко!!! И кто?! Сам Кощей! Он же ее окаянный, со свету сживет!!! Не для него я ее, цветочек растила, холила, лелеяла. Не для него ночами не спала, пеленки меняла, не для него приданное шилось, не для него.. не для него… – Снова слезы.

Дед, до этого момента сидевший с отрешенным видом, молвил:

– Ну… Если любоффф у них? У меня вот тоже…

– Какая тебе лубофффф?! Ты чё, сдурел што-оли? Ей ж только шешнацать!!!

– Не говори ты, нынче молодежь рано взрослеет!

Бабка ещё пуще зашлась в слезы.

Колобок женских слез на дух не выносил. Они мало того, что на нервы действуют, так ещё от них его хрустящая корочка размокала и расплывалось. Он отодвинулся подальше от потока слез, гордо выпятил грудь и, дабы казаться старше своих восемнадцати лет, уверенно заявил:

– Я пойду ее искать!

– Да как ж так то? Чтоб я ещё одного дитенка лишилась?! Не пущууу!!– бабка ещё пуще зашлась в слезах, хватая в охапку свое кулинарное чудо.

– Да хватит тебе, жена, пусть идёт, от зайца же ушел?– Вопросительно уставился на колобка. Тот в свою очередь от чего то виновато потупился:

– Ушел.

– И от волка ушел?

– Ушел.

– И от медведя ушел?

– И от него.

– А от лисы небось, не ушел? – хитрый дед подмигнул.

– И от лисы ушел. – Колобок поежился, вспоминая ощущение зубов на своем круглом, румяном боку. Откусила ведь кусочек! Но дед потом по лесу за ней пол дня бегал вместе со скалкой. Убежала, и больше не совала свой черный, мокрый нос в их округу.

– Ууу, раз от лисы ушел, то и от кощея уйдешь, – махнул рукой, – куда денешься?! Кощей не страшно. Максимум что сделает- в сырую тюрьму посадит. Но нужен ты ему больно! Только когда уходить будешь, про внучку не забудь!

***

Так и покатился колобок, куда глаза глядят, куда сердце велит.

А погода то в лесу, одним словом- новогодняя. Ночью прошёлся снегопад, и теперь лес стоит, окутанный белым покрывалом. Катится колобок по мягкому снегу, катится, природой носящейся поред глазами любуется.

Пробовал с зайцем заговорить, спросить, куда катиться, но этот даже не захотел и близко подходить. "Агаа, помнит, как дед за лисой гонялся! Теперь меня все боятся " – колобок приосанился и, кажется, стал чуточку выше.

Но одному катится не то что скучно – неудобно. Мир Перед глазами так и крутится, так и вертится, не дело это! Дороги не видно, года уже не те, да и бока не такие мягкие.

Колобок остановился. Пригрозив кулаком невидимому врагу, заозирался по сторонам. Сверху на него упала шишка.

– Ай! – закинул голову так высоко, насколько мог! – Ты кто?

– Я?! Я- волк!!! Рррр, – оскалилось рыжее, пушистое существо, очень похожее на лису, но не лиса.

– Ты? Нее, не верю. Волк серый, морда у него большая, и сам он страшный, не то что я, ну, или хотя бы ты…

– Белка я, Таськой меня звать, работаю в местной газете, помогаю сороке новости искать, стара та уже, а за комплимент спасибо, – махнула рыжая хвостом. – А это ты тот самый колобок, который чуть тетю лису не съел? Она до сих пор отойти не может.

– Ну что за молодежь неученая пошла!!!?? – праведный гнев, обуявший колобка, мигом спал. Ему не хотелось казаться слабаком, тем более, что белка смотрела на него с восхищением и обожанием. – Ну… Было, конечно, дело… Только я защищался!!! Она сама напросилась, скотина этакая!!! – пробормотал последние слова чуть слышно.

Белка мигом спустилась на самые нижние ветки, желая поближе оказаться к герою лесной газеты восемнадцатилетней давности. До сих пор о нем слагались легенды, все лесные звери- матери, кроме волчиц, медведиц, зайчих и лисиц, одновременно и пугали, и ставили его своим детей в пример, как образец храбрости и мужества.

Колобок вдруг навострил уши, услышав непонятный писк где- то сбоку от ковра лесной тропки.

Спустя мгновение на дорогу выбежало нечто, отдаленно напоминающее шарообразную форму, скорее… Яйцевидную?!

– Я- яйцо, а вы никто!!!

Колобок сморщил свой нос. Чем ближе подходил этот чудик, тем отчётливее слышался запах навоза. А ещё колобку неприятно было осознавать, что внимание журналистки все спустилось на это…

– Я – ЯЙЦО, а ВЫ – НИКТО, глухие, что-ли? – яйцо уставилось на колобка и белку, как на полных идиотов.

– Да слышали мы это уже, – проворчал недовольно колобок. – С какой это стати, разреши спросить?! А я – Колобок!

– А я яйцо.

– Ничего тебе мое имя не говорит?

– А что-то должно? Фу-у-у, колобок, как колобок. А вот ЯЙЦО-о-о, мммм, звучит!!!

– Нифига себе!!!! Тебя вообще, чему учили? В какой школе?! Ничему вас там не учат!!. Не перегрелся ли часом?

– Не перегрелся, а наоборот, недогрелся. Меня бабка с дедом из под курицы вынули, а курицу прогнали, самым бесчеловечным образом, чтобы из меня птицы не получилось. Мне так мышь сказала. А я взял, да сбежал. Мне ещё мышь сказала, что у меня был предок, золотой, и что его никто не мог разбить, а она разбила. Вот…

– Ты, часом, у каких бабки с дедкой вылупился? Там водопада соленого не было?

– Был. Бабка говорила, что теперь они одни одинешеньки остались, а дед ее утешал. У них там умер кто-то, или пропал. Я в подробности не вдавался. Хотел утешить, но меня не услышали. Вот, потом я понял, что меня съедят, и скорее смотал удочки. Ведь Я – ЯЙЦО!!!

– А Я – КОЛОБОК!!! Тебе сколько лет, малыш?

– И одного нет… – Призналось яйцо, – Только день назад, как родился.

– Ты чё, совсем с дубу рухнул?!– колобок озверел. Ты чё, совсем ку-ку? Кукушка че, совсем не наместе?! – Яйцо ничего не понимая, уставилось на колобка. – Значит, мышь сказала тебе о твоих глубоких, аристократических корнях, а про то, что несовершеннолетним из дому уходить нельзя, она тебе ни слова?