И я вцепилась ей в глаза и волосы. Мы покатились по полу.

Дети семьи Лотсгорд разбежались кто куда, возможно, ловить священника, но мне было все равно.

Амаль дралась как в последний раз, растеряв остатки своих аристократических манер. Она с силой перекатилась и оседлала меня, нанося беспорядочные удары.

Я попыталась вцепиться ей в горло, но мои пальцы схватили пустоту — Амаль взмыла в воздух.

Андер держал ее за шиворот, словно нашкодившую кушку. Он с презрением посмотрел на нее, и развернулся.

То ли оборотень смог подавить горячку боя, то ли просто хорошо контролировал себя, но он отвесил моей несостоявшейся свекрови пощечину, чтобы привести ее в себя. Амаль тут же затихла.

— Смотри, что ты сделала. — Он повернул ее голову в сторону Маркуса. — Своими руками.

Амаль тоненько закричала. Маркус лежал на спине. Его невидящий взор смотрел куда-то в потолок, а горло его было вырвано.

Эпилог

Спустя год.

Милени попыталась забраться мне на колени, но у нее ничего не вышло. Мешал мой объемный живот.

— Тише, слоненок. — Засмеялась я, отрываясь от книги. — Что у тебя в руках?

— Письмо от твоей мамы. — Она весело помахала перед моим носом конвертом, и положила его на стол.

«Здравствуй, дочь. — Писала маменька. Подчерк у нее так и остался крупным, детским. — У нас все благополучно и даже более того. Пишу тебе с благой вестью. Твоя сестрица тоже в тягости. Хоть мой зять и не того высокого положения, как нам хотелось бы, но он соответствует всем ожиданиям, которые только могли быть возложены на любящего мужа и примерного семьянина»

Письмо от Лиз тоже было вложено, но это явно не для меня. Со мной она так и не помирилась.

Я аккуратно сложила послание в конверт.

— Пойдем отнесем дедушке, он тоже порадуется.

Мы спустились вниз, и прошли по саду сквозь сад, в мастерскую папеньки.

Он так же много работал, но на отрез отказался от дальнейшего производства оружия, добровольно отдав темному князю чертежи пистолей в обмен на убежище.

Сейчас, когда его семью разделяли большие расстояния, его работы были полностью посвящены железной дороге.

— Папа! — Окликнула я. — Тебе письмо!

Он поднял голову от макета, и развернулся на своей коляске.