Я скрываюсь за дверью. Возвращаюсь к Адаму. Мы разъезжаемся по домам. Принимаю душ. Ложусь спать.

Только вот мысли о соседке друга не покидают меня до самого последнего момента. Что за наваждение!?

6

Спустя секунду мужчина отрывает ладони от моей пятой точки и перемещает одну на шею. Снова притягивает к себе, одаривая кратким и легким поцелуем. Я уже тянусь за более страстными прикосновениями, как он отдаляется и со словами:

— Извини, этого не должно было случиться.

Сосед в мгновение ока вылетает из квартиры. Дверь захлопывается сама, закрыть ее у меня нет сил. Тело будто чужое: не слушается, ноги ватные, в голове гудит. Неприятное ощущение приближающегося похмелья смешивается с будоражащим чувством, оставшимся после поцелуя.

И сейчас ко всему этому добавляется жгучее непонимание. А что, собственно, произошло? Это какой-нибудь новый вид розыгрыша? А может быть, какой-то фетиш? Или просто минутное помутнение рассудка, простимулированное алкогольными напитками, ведь, как я заметила, сосед тоже был не совсем трезв.

Такие мысли мучили бы меня еще долго, но желание спать пересилило. Сама не заметила, как усмирила навязчивые рассуждения, поудобнее улеглась и уснула. Уснула, но снова ненадолго. Только в этот раз не потому, что у меня снова объявились незваные гости, а по более банальной причине — прозвенел будильник.

Пробуждение, кстати, мне далось гораздо легче, чем я того ожидала. Голова практически не болит, да и выгляжу я достаточно хорошо. Принимаю освежающий душ, заматываюсь в полотенце и с прекрасным настроением иду готовить себе завтрак. На волне какого-то вдохновения сооружаю себе на тарелке блюдо покруче чем у многих именитых шеф-поваров. Вкусный завтрак окончательно поднимает мое настроение.

Дальше надеваю сдержанное и стильное светлое платье, которое подчеркивает мою фигуру. Макияж я накладываю легкий и совсем незаметный: только аккуратно подчеркиваю достоинства лица и скрываю недостатки, не перебарщивая со штукатуркой. Волосы оставляю распущенными, сделав простую укладку. В общем, образ мой получился простым, но достаточно красивым и презентабельным. Самое то для первого рабочего дня.

Трудиться я, кстати буду, на должности с почетным названием “личный помощник”. Только вот по факту получается, что снова секретаршей, а именно: принеси-подай-уйди-не-мешай. Сначала такая перспектива изрядно меня расстроила, все-таки плачевный опыт с бывшим начальником ярко показал, что вышестоящие лица бывают теми еще самодурами.

Но Диана быстро успокоила меня и вселила веру в лучшее. Первым делом она назвала сумму. Для меня заоблачную — на прошлом месте я получала практически в три раза меньше. Но подруга пояснила: “Главный офис — это немного другой мир. Объема работы столько же, но ответственности больше. Да и помощницей ты будешь самого директора, отсюда и немаленькая зарплата”.

Дальше у меня пошла вторая волна паники. Нет, ответственности я не боюсь, поэтому к известию: того, за что я буду отвечать головой, станет больше, я отнеслась спокойно. В своих силах и способностях я уверена. Смутил меня тот факт, что я стану помощницей практически самого главного лица издательства. Главнее его только владелец. И что вы прикажете мне делать, если он окажется еще похлеще Павла? Ведь чем больше власти, тем сильнее сносит крышу? Известив, что директор обладает семьюдесятью пятью процентами акций издательства, эйчарша ввела меня в панику. Тогда он точно слишком требовательный.

Но тут же она пришла и на помощь с новой порцией успокоительного: “Ариша, босс в офисе-то практически не бывает. У него постоянные командировки по другим филиалам издательства, так что, с большой вероятностью, ты будешь в офисе практически одна. Соберешь документы, проверишь, подправишь, а потом вышлешь ему на подпись. Встречаться вы будете редко. Да и сам мужик он нормальный, адекватный, не то что твой Павел. Этот, кстати, еще и дьявольски красив.”

В общем, эйчарша меня успокоила. На красоту босса мне, конечно, плевать с высокой колокольни, а вот факту про адекватность я очень даже обрадовалась. Кажется, все наконец-то стало складываться хорошо.

В офис я приезжаю ровно к назначенному времени. На лифте поднимаюсь на самый верхний этаж небоскреба, туда, где находится обитель начальника. Не скрою, волнение у меня все-таки присутствует, поэтому до двери я шла, пытаясь успокоить трясущиеся коленки.

Несколько раз стучу, но ответа не слышу, поэтому сама осторожно приоткрываю дверь, осматривая приемную. А это очень и очень большое помещение. Я бы сказала, что даже огромное. Выполнено все очень стильно, сразу видно, что над интерьером трудился умелый дизайнер. В приемной помещается диванчик для гостей, журнальный столик и два рабочих места: одно, судя по всему, скоро станет моим, оно состоит из ортопедического стула, удобного большого стола и огромного количества бумаг; а другое — стойка ресепшен, место, где трудится секретарь.

Хотя “трудится” — это еще очень громкое слово. Слишком громкое. Эта блондинистая длинноногая силиконовая прелесть, кажется, просто является дополнением интерьера. А как иначе объяснить то, что я вижу? Девушка сидит на широком подоконнике, и подпиливает ногти. Выглядит она как каноничная секретарша из ситкомов: выдающаяся грудь третьего размера вот-вот заставит пасть перед своей красотой ряд маленьких серебряных пуговиц на белой рубашке, юбка, длина которой и так “короче некуда”, сильно задралась от сидения на подоконнике, и я вижу черную кружевную резинку чулок.

Многозадачностью это великолепие точно не отличается, ведь когда в голове включается кнопочка “подправить маникюр”, все остальные функции, как, например, “включить слух”, “посмотреть по сторонам”, “воспользоваться совестью” и “включить мозг” работать отказываются. Как иначе объяснить то, что дамочка бездельничает, я не могу.

— Доброе утро! — здороваюсь как можно громче, мне даже удается скрыть недовольство и пренебрежение.

— Вам чего? — а вот принцесску на подоконнике голос подвел подвел — звучит он так, будто его хозяйка долгие десять лет только и делала, что курила.

— На собеседование, — так же немногословно отвечаю я.

Секретарша смеряет меня взглядом мол: “Дура что ли? Тебе на собеседование надо — ты и иди. Меня-то зачем спрашивать и предупреждать?” Но спустя еще несколько секунд активной мозговой деятельности девушка как в эпилептическом припадке дергает головой в сторону двери, где написано “директор Воронцов Никита Дмитриевич”.

— Проходите, — раздраженно говорит секретарша, будто я ее отрываю от самых важных в мире дел.

Она не подходит к своему рабочему месту, не набирает никого по внутреннему телефону, чтобы предупредить о моем визите. Она не делает ничего, и мне даже становится неудобно так заваливаться в кабинет будущего начальника, поэтому я снова стучу. И снова не получаю ответа.

Нет, ну это у них корпоративная фишка что ли такая!?

Не дожидаясь разрешения войти, я распахиваю дверь.

7

Кабинет Воронцова чуть меньше приемной, но все равно поражает своими размерами. Одна стена — это сплошные панорамные окна, поэтому помещение залито ярким дневным светом. В центре стоит большой темный дубовый стол. Книжные шкафы и стеллажи по периметру выполнены из такого же материала. У одного из них я замечаю женщину, стоящую спиной. Она, кстати, единственный человек, помимо меня, который находится в этом кабинете. Женщина перебирает папки, пытаясь что-то найти.

— Доброе утро! — здороваюсь я, чтобы привлечь ее внимание. В последние пятнадцать минут я слишком часто это делаю. — Я на собеседование.

— Здравствуйте, — женщина поворачивается в мою сторону. — Собеседование — это прекрасно, — задумчиво говорит она. — Проходите, садитесь. Я Алла Васильевна — бывшая помощница Никиты Дмитриевича.

Я сажусь на мягкое кресло для посетителей, а Алла Васильевна в кресло босса. При этом женщина не перестает говорить как заведенная.