Пролог

Вдох-выдох, вдох-выдох. Сердце гулко стучит, заставляя кровь бежать по венам быстрее, а к ушам подкатывает лёгкий шум. Ничего необычного — волнение свойственно моей работе. Я ползу по крыше, занимая удобную позицию, откуда было бы хорошо видно нужное мне окно. Дневная жара ещё не спала, поэтому оно распахнуто настежь. Я увидела то, что видела всегда, пока искала идеальное место обзора: пустой подоконник, краешек дубового стола с зажжённой лампой и бумагами, деревянный, с потёртой бордовой обивкой стул, на котором сидел, сгорбившись, мужчина. Я плохо видела его лицо, но точно знала, что это тот, кто мне нужен. Рука потянулась за спину, схватилась за замочек закрытого вытянутого овального колчана и отвела его в сторону, затем ловко выхватила болт и вернула замок на место. Свой компактный механический арбалет я уже приготовила, осталось вставить болт и прицелиться. Я вновь пододвинулась, устраиваясь поудобнее, и прикрыла один глаз для более чёткого прицела.

Удар арбалетного болта пришёлся точно в шею, кусочек которой открыл сползший ворот рубахи. Я хладнокровно наблюдала, как мужчина под действием импульса снаряда и собственным весом не удержался и свалился со стула. Забирать болт не было нужды: он делался в специальных лабораториях из материала, который плавится и испаряется при температуре от тридцати пяти градусов. Идеальное оружие для убийства.

Дело было сделано, осталось лишь вернуться в убежище Гильдии и получить плату за выполненный контракт. Я без труда поднялась и прошлась по крыше, с неё перебралась на другой длинный дом, ловко скача и цепляясь руками за печные трубы. В Гильдии многие завидовали моей кошачьей грации, ведь в нашем деле она открывала очень большие возможности. Я же была благодарна маме, гимнастке из бродячего цирка, за то, что она с детства учила меня этому ремеслу. Моё тело ловкое и гибкое, однако похвастаться развитой мускулатурой я не могла, потому и в плане убийств делала ставку не на силу, а на скрытность и скорость. Оттого моим оружием и стал этот прекрасный складной арбалет, который очень легко прятать, и удивительные болты, так удобно пропадающие с мест преступлений. Таким снаряжением я была вполне довольна.

Натянув на голову капюшон, а на нос — маску, скрывающую добрую половину лица, я в ночных тенях пробиралась к подпольному убежищу Гильдии. Входы в него были раскиданы по всему городу в разных неприметных местах, однако каждый гильдиец знает, как их отыскать. Рядом с любой такой дверью есть отметина Гильдии — двойной крест. Простой геометрический узор, состоящих из двух параллельных линий — та, что повыше, длиннее нижней, — и одной вертикальной, практически не распознаётся обывателями и не рискует выдать потайную дверь первому встречному. А для нас это очень удобно.

Я свернула в закоулок, намётанным взглядом отыскала знак Гильдии, затем отмерила влево семь пядей большим пальцем и мизинцем и нажала на замаскированную кнопку. Вход открылся всего на пару секунд, но мне вполне хватило этого времени, чтобы заскочить внутрь и оказаться в подземелье.

Спустя минут двадцать я вышла к Убежищу. Здесь повсюду горели масляные лампы, каменные стены завешаны алыми гобеленами со знаком Гильдии, тем самым крестом, только оформленным более сложно и изысканно, холодный пол устилали ковры. Всё это казалось гораздо уютнее, чем то, что обычно представляешь под словом "канализация". Да и от, казалось бы, привычного запаха полностью избавились.

В зале меня встретил Ханорен Хуст, один из тех, кто уже достаточно давно в Гильдии и перешёл от уровня рядовых убийц к более элитным. Объём его контрактов за месяц существенно сократился, и появилась возможность модерировать заказы, раздавая их нам, рядовым. Этим Ханорен как раз и занимался, поэтому меня заметил не сразу.

— Вот и ты, Глориана, — произнёс он, отвлекшись от бумаг с контрактами, низким грудным голосом. Внешность у него была убойная: высокие скулы, мощная челюсть, всегда ухоженная чёрная щетина, прямой нос, ясные серо-голубые глаза и волосы, собранные в хвост. Про таких мужчин обычно говорят "вечно холостой, вечно счастливый". Действительно, Ханорену уже шёл двадцать седьмой год, а жениться он и не думал. В общем-то, мало кого это удивляло: кому захочется жениться, если в твоей Гильдии столько красивых девчонок и все не против прогуляться с тобой на досуге. А в Гильдии Убийц, на удивление, красивых девушек было много, хоть я себя к ним и не относила. Они часто берут контракты на мужчин, заманивают их в постель и там убивают, что в принципе тоже имеет право на существование, но уж явно не сможет стать моим методом.

— Дело сделано, Ханорен, — я прошлась по залу и плюхнулась в кресло. — Сообщи нанимателю. Я хочу поскорее получить свои деньги.

Мужчина чуть усмехнулся, то ли от моих слов, то ли от чего-то, что он высмотрел среди разобранной стопки бумаг:

— Думаю, ты очень скоро их получишь. Бедолага так мучился от зависти, что каждый день наведывался в гости к жертве. Но видимо, рука не поднялась убить его самому, — Ханорен хмыкнул. — Вот и решился заказать это нам. Не сомневаюсь, он уже завтра с утра прибежит в приёмную, взбудораженный, с заветным мешком, да ещё и чаевыми приплатит.

— Было бы неплохо, — расслабленно откинулась на спинку кресла. Определённо, это должен быть отличный улов.

— Кстати, — начал Ханорен, вытащив небольшой конверт из стопки бумаг, — чуть не забыл отдать тебе это.

Я завороженно уставилась на то, как конверт легко поднялся в воздух, движимый силой мысли мужчины, и плавно двинулся в мою сторону, опускаясь прямо в протянутую руку. Магия… Я с завистью вздохнула: иногда становится жаль, что рождённые под созвездием Дракона, такие, как я, полностью невосприимчивы к магии. Однако это чувство проходит с первым же полетевшим в тебя огненным шаром какого-нибудь разъярённого колдуна.

Я вскрыла конверт и достала листок бумаги, оформленный как письмо. Надпись гласила: "Мисс Линнет! Приглашаем Вас принять участие в празднике, посвящённом тридцатилетию нашей Гильдии. Будем рады видеть Вас завтра вечером, в одиннадцать ноль ноль в главном офисе."

— Какой юморист это писал? — я перевела взгляд на Ханорена. Он легко улыбнулся и, не отвлекаясь от бумаг, ответил:

— Седрик Трудяга. Парень занимается всем, что под руку подвернётся, но только не своими заказами.

— Ясно, — я кивнула и поднялась. — Что ж… Чувствую, завтра будет весело.

Глава 1 Проигранное желание

Главное здание Гильдии располагалось среди плотной застройки центра города, на первом этаже и в подвале одного из домов. Оборудовано оно было как таверна, которая вела в подвал — и по совместительству комнату круглого стола, где каждый месяц представители районной администрации Гильдии предоставляли отчёты о выполненных контрактах. Меня всегда это забавляло: будто бы мы не сообщество убийц, держащее в своих руках весь город, а какая-то конторка. Но кто я такая, чтобы оспаривать приказы главы Гильдии? В конце-концов, меня эта бумажная волокита пока мало касается.

К одиннадцати часам я уже была на месте. В нашей таверне с ироничным названием "Жизнь за кошелёк" уже собралось большинство моих коллег. Мы расположились за столами, расставленными "покоем", то есть, буквой "П". Вечер начался с более менее торжественной речи главы Гильдии, а затем продолжился застольем. Я болтала со своими хорошими знакомыми из другого района, попутно попивая сидр и закусывая мясным пирогом. Мы обсуждали забавные, нелепые и странные случаи из работы, когда к нам подсел Седрик, тот самый, что написал эти дурацкие приглашения. Стоит заметить, что Седрик — юноша примерно моего возраста, а точнее — лет двадцати, невысокий, с невзрачными серо-бурыми волосами, худощавым лицом и тощим телом, отчего казался моложе года на три. Не сказать, что Седрик был особо симпатичен, но и убийцей, одним своим пугающим видом заставляющим сердца врагов останавливаться, его не назовёшь. Вполне себе обычный. Про таких говорят "серая масса". Однако кое-чем Седрик всё же смог отличиться: о его лени по Гильдии давненько гуляют легенды. Говорят, что он, выполняя один-два заказа из положенных пятнадцати, что является минимумом или же нормой — смотря для кого, — каким-то образом умудряется оставаться на плаву. Зато любая мелкая работа автоматически достаётся ему. Он и приглашения напишет, и еду с алкоголем достанет, и на окна снежинки из бумаги повесит. Создаётся впечатление, что этот "пахарь" делает много всего, хотя по факту всю эту работу мог бы сделать и пятилетний ребёнок. Вот и закрепилось за ним ироничное прозвище "Трудяга".