– Твоя мать всего-навсего деревенская сумасшедшая, – прошипел Фиц, оценивающе взглянув на Арин. – Вся деревня давным-давно знает, что твой отец был пьянчугой. После очередной порции дешевого джина забрел в лес и утоп в зыбучем болоте.

В светло-карих глазах Арин заблестели слезы, она опустила голову и, зашмыгав маленьким веснушчатым носом, прижалась к воротнику Нисы.

Все с укором смотрели на Фица, но никто не смел оспаривать его слова. Он говорил правду. Все считали Мойру Куин, маму Арин, сумасшедшей. Женщина искренне верила в то, что в лесу живут тролли, феи, ведьмы и русалки и рассказывала о своих фантазиях каждому жителю деревни, стучась в закрытые двери и оставляя на порогах домов самостоятельно смастеренные листы с посланиями о неминуемом вторжении в деревню лесных чудовищ. Люди поговаривали, что это смерть мужа довела ее до такого умопомрачения.

Ниса неодобрительно покачала головой, глядя на ехидно улыбающегося Фица. В ее взгляде читалось нескрываемое презрение.

– Да что я такого сказал? Это ведь всем известно, – отшутился Фиц, дотронувшись рукой до своих приглаженных по пробору пшеничных волос.

Ниса нарочно проигнорировала его слова, с серьезным видом обратившись к остальным присутствующим:

– Нам нужно сохранять спокойствие. Скорее всего, родители уже сообщили всем о нашей пропаже. И они с минуты на минуту будут здесь.

– Мы уже часа два сидим в этом подвале, Ниса. А спали, наверное, и того дольше. Вот и посуди сама: они обшарили лес, не нашли нас и решили, что мы стали закуской для диких зверей, – рассуждал Фиц, с умным видом проходя от стеллажа к стеллажу. – Как пить дать, по нам уже в деревне поминки справляют.

– Ты просто невыносим, Фицджеральд! Я уже видеть тебя не могу! – закричала девочка, угрожающе сжав свои крохотные розовые кулачки. – Надеюсь, дикие людоеды съедят тебя в первую очередь!

– Я передам мистеру и миссис Суини твои последние слова, – усмехнулся юноша, обнажив ряд белых крохотных зубов. Сейчас он больше походил на маленького злобного хорька, чем на человека.

Бран молча наблюдал за происходящей перепалкой. Его совсем не волновали взаимоотношения новых знакомых. Да и сами подростки были ему не особо интересны. Он всегда отличался от эмоциональных, со страстной жаждой к жизни ровесников. Будучи сиротой, Брану не у кого было учиться искусству общения и, как ему казалось, он не умел испытывать чувства в полной мере, подобно другим. Потому единственным, что заставляло сердце Брана учащенно биться, а мысли – хаотично вращаться в голове, словно рыбки в озерной воде, был интерес к загадочным явлениям, редко происходящим в его безынтересной жизни, к свойствам каждого загадочного существа и предмета, находившегося в его поле зрения. Место, в котором он оказался, было, как нельзя кстати, подходящим для досконального изучения. Он молча подошел к полусгнившей деревянной двери и попытался толкнуть ее, навалившись всем телом. В ответ она лишь жалобно скрипнула, но не поддалась.

– Тоже мне, нашелся умник, – заговорил Фиц, зло взглянув на Брана своими водянисто-голубыми глазами, обрамленными тонкой полоской светлых ресниц. – Думаешь, мы не пытались открыть ее?

– Он хоть что-то делает, в отличие от некоторых, – вмешалась Ниса и, посмотрев на Брана, аккуратно произнесла: – Нужна помощь?

Бран лишь слегка покачал головой и продолжил изучать помещение, не обращая внимания на колкие насмешки Фица, как яд с острых клыков тайпана.

Он нашел погреб весьма занятным. В странного вида шкафах на кривых деревянных дощечках находились загадочные краеугольные камни, длинные пестрые перья диковинных птиц, крошечные тельца высушенных пауков и омерзительные звериные скальпы, снятые с крыс, лисиц и даже волков. В стеклянных банках, пылящихся на старых полках, оказался далеко не пчелиный мед, а весьма интересные выжимки из различных трав и цветов. К каждому стеклянному донышку была приклеена желтая, как осенний лист, бумажка с названием и свойством жидкости, находившейся внутри.

Бран с детства увлекался травничеством, знал полезные свойства каждого растения, найденного им в Ардстро, но не думал, что из них можно изготавливать подобного рода концентраты и эссенции. «Интересно, а они действительно работают?» – думал он, разглядывая очередную надпись на старинном кусочке иссушенной временем бумаги.

На покосившемся стеллаже, заваленном жестянками, колбами и перетертыми в труху птичьими косточками, Бран увидел крошечный сосуд с необычным синим содержимым. Свойства этого вязкого на вид вещества на бумажке указаны не были, лишь короткая надпись, наполовину стертая временем и сыростью этого мрачного места гласила: «Не о…ать. Ра..да..т!». Бран покрутил колбу в руках. Жидкость внутри растеклась, а затем медленно соскользнула с тонких стеклянных стенок, образовав небольшую волну. Маленькие пузырьки лопались, бурлили и кружились, как в водовороте, оставляя мутную молочную пену. Мальчик поднес сосуд к носу, но тот был слишком плотно закупорен пробкой, а потому запах не выходил наружу. К тому же подвальная вонь была слишком сильной, чтобы почувствовать тонкие струйки аромата, выходившие из маленьких отверстий. «Нужно открыть ее и по запаху постараться понять состав. Вдруг это что-то действительно полезное», – подумал Бран и уже хотел было потянуть за пробку, как вдруг из ниоткуда возникли внимательные зеленые глаза.

– Эй, чем ты тут занимаешься? – спросила Ниса, откинув с лица светлую, словно пух одуванчика, прядь волос. – Ищешь оружие?

– Нет, – тихо ответил Бран, спрятав в карман крошечную колбу. – Просто осматриваюсь.

– Это ты зря, – сказала девочка и, раскрыв ладонь, сжатую в кулак, показала Брану кусочек острого разбитого стекла. – Если и умру, то оставлю одному из мерзких похитителей напоминание о себе в виде глубокого шрама или раны. Я пока не решила, куда именно буду бить, – она задумчиво закусила губу.

– Думаю, лучше метить в шею. Там сонная артерия, блуждающий нерв и все такое, – неуверенно сказал Бран.

Ниса удивленно подняла светлые, почти прозрачные, брови.

– Откуда ты об этом знаешь?

Бран немного замялся, размышляя о том, кому вообще нужны рассказы о нем и его скучных интересах. Но спустя несколько секунд безмолвных рассуждений все же ответил.

– Я хотел стать врачом, когда вырасту, поэтому в свободное время посещал лазарет доктора Рэя, что за кузницей. У него довольно много книг на тему медицины.

– Ух ты! Это же здорово! – ответила Ниса и на ее ярких губах заиграла одобрительная улыбка. – Значит, нам обязательно нужно выбраться отсюда, чтобы осуществить свои мечты, верно? – она посмотрела на мальчика так, словно ждала от него поддержки и некоего подспорья.

Но Бран, как ему казалось, не умел подбирать в подобных ситуациях правильные выражения. Он нервно теребил свои ободранные короткие ногти с вязкой грязью под ними и мысленно обдумывал манеру поведения, которая могла бы положительно сказаться на их с Нисой непродолжительном общении, но на ум совершенно ничего не приходило.

– Эй, чего вы там шушукаетесь? – из-за стеллажа, до отвала набитого банками с загадочными эссенциями, выкрикнул Девин – в крепких, с большими растопыренными пальцами, ладонях он сжимал что-то похожее на кусок вяленого белого мяса. – Посмотрите лучше, что я добыл, – он вытянул руку так, чтобы все могли разглядеть найденный им трофей, – это, кажись, цыпленок или типа того.

С несъедобной на вид тушки стекал странный бурый сок, а в складках мышц виднелась светло-синяя паутинка кровяных прожилок.

– Думаю, этого куска хватит на всех. Налетай! – воскликнул Девин, тряся находкой.

Однако, к его изумлению, ребята остались молча стоять в стороне. Никто не захотел разделить с ним трапезу.

– Похоже, ты умрешь самой глупой смертью, крепыш, – фыркнул Фиц, презрительно посмотрев на Девина. – Но останавливать тебя я не буду. Все-таки вмешиваться в естественный отбор – это большой грех, – на его смазливом лице появилась гадкая ухмылка, он был доволен своими неуместными шуточками.