<p>

* * *</p>

   - Феликс, солнышко, пора ням-ням! Просыпайся!

   Я открыл глаза. Передо мной стояла молодая нянечка и держала в руках бутылку с соской. В бутылке плескалось молоко. Я хотел ей сказать, что давно не употребляю молоко, а ем полноценную пищу. Но вместо этого захныкал и забил ногами.

   - Не плачь, детка, - няня взяла меня на руки. - Сейчас мы покушаем, искупаемся. А потом к нам придет наш папа... - Она стала меня укачивать и впихнула в рот соску.

   Я хотел оттолкнуть её руку, но не смог. Женщина была сильнее меня, а я слаб и мал. Хотел сказать ей, что я вовсе не ребёнок, но не сумел. Ибо соска во рту не давала мне этого сделать. Покорившись, я принялся пить молоко. После завтрака няня отнесла меня в ванную и, искупав, надела памперс. Завернула в пеленки и вновь положила в кроватку. Затем она открыла дверь в комнату и сказала кому-то:

   - Ребенок поел. Можете заходить.

   В комнату вошел мужчина. Я взглянул на него и обомлел. Это был Грег. Улыбаясь, Грег подошел ко мне. И сколько я не сопротивлялся, поднял меня на руки.

   - Здравствуй, сынок, - сказал он. Затем повернулся к няне: - Оставьте меня с малышом наедине.

   Женщина кивнула и вышла, прикрыв за собой дверь.

   - Здравствуй, сынок! Здравствуй, дорогой Феликс! - повторил Грег и шепнул мне на ухо: - Твоя месть была потрясающей! Ты выпил весь эликсир и омолодился до грудного возраста. Но благодаря этому обстоятельству, твоя фирма не смогла справиться с делами и объявила себя банкротом. И я купил твою фирму. Кстати, Роман, твой близкий друг, работает сейчас у меня. А тебя я усыновил.

   - И что теперь со мною будет? - пролепетал я беззубым ртом. Все же мне удалось выдать что-нибудь, помимо плача и хныканья.

   - Ничего не будет. Вырастешь и возглавишь мою компанию. Ведь эликсир молодости нам наверняка не добыть. К тому времени, когда ты подрастешь, я постарею. Лучше тебя, Феликс, в алхимии все равно никто не разбирается. А у меня никогда не было детей. Можно ли желать лучшего сына, чем ты? - по лицу Грега покатилась слеза.

   Я представить себе не мог, что Грегу ничто человеческое не чуждо, что он, в сущности, сентиментальный и добрый человек. Оказывается, это так!

   - Спасибо папа, - прошамкал я и слюняво поцеловал Грега в щёку.