– Хватит, не забейте его. Тащите в машину. Меня грубо потащили к машине. Сковав руки наручниками, закинули в багажной отделение. Минут через пять уже пришёл в себя. Меня закинули на какие-то мешки, в бок упирается канистра. При попытке поднять голову, мне приложили чем твёрдым по кумполу, аж голова зазвенела. В таком положении ехали минут двадцать по плохой дороге. В машине три человека. Судя по разговору это бандиты. Говорят, что шеф будет доволен, молодого раба везут. Потом ржали и делились впечатлениями от новой бабы, которую вчера пустили по кругу.
Меня привезли на какой-то хутор. Несколько домов и пара больших бараков. У домиков стоят машины, прогуливающиеся парни с автоматами на плечах, явно охрана. Бросили на землю, и я с наслаждением вытянул ноги, совсем затекли от неудобного положения. Потом подняли и повели к дому. В большой комнате стоит дым столбом. Сидят несколько человек, на первый взгляд обычные парни. На столе водка и немудрёная закуска.
– Клин, ты кого притащил?
Это видимо старший – крупный, краснорожий мужик с пивным брюшком лет сорока. Около него сидит крупный питбуль и с глазами, налитыми кровью, следит за моими движениями. Так выглядят собаки, которыми травили людей. Они почувствовали вкус крови человека и для них люди-жертвы.
– Бос, так слышим, стреляют. Решили посмотреть, а там хлопчик.
И мой конвоир бросил на пол тушку глухаря и протянул руку с моим ружьём. Бос скривился и приказал птицу отнести бабам, чтобы сегодня пожарили.
– Кто такой? – мужик смотрит жёстко на меня. Давит зараза, хочет сразу показать мне моё место.
– Так, я Миша, – не знаю, почему я соврал. Но решил играть испуганного насмерть простачка.
– Я со Смоленского, вот решил поохотиться.
– Ты мне лапшу на уши не вешай. Ваше Смоленское в тридцати километров. На машине приехал? Где тачка?
– Не, у меня машины нет. У нас с дядькой охотничья заимка, вот мы и решили пересидеть в лесу. Знакомый подвёз, мы уже вторую неделю в лесу. Мясо то в цене теперь, вот и решили заготовить.
Дальше смысла в разговоре бос не увидел, мне дали по морде и увели. Закинули в барак, сняв при этом наручники. Только сейчас меня я почувствовал, как устал. До этого был взведён, как пружина. Болит отбитый бок, зуб шатается в разбитом рту. Как хочется пить, поднявшись, я решил исследовать помещение. Судя по запаху, здесь раньше был коровник. Несколько небольших оконцев дают свет, позволяющий оглядеться. На полу навалено слежавшееся сено и обрывки одежды. Двери закрыты и снаружи видно в щель, торчит охранник. Оконца высоковато, но попытаться добраться можно. Но они мелкие, ребёнок пролезет, а взрослый нет. Я прилёг и начал анализировать произошедшее.
Значить я, как последний придурок обозначил себя, выдав выстрелами. Проезжающие бандосы решили выяснить, кто там шалит. Двое вышли на полянку, а третий страховал.
Самой хреновое, что я слышал, как взвизгнул от боли Лорд. Одна из пуль попала в него. Что со мной будет не понятно.
Ближе к вечеру ворота раскрылись, и охранники стали загонять внутрь невольников. Загнали человек двадцать, потом опять закрыли дверь.
Все мужского пола в возрасте от шестнадцати до пятидесяти. Одеты по-разному, но видно, что поистрепались. Основная часть сразу улеглась отдыхать, а человека три подошли ко мне.
– Новенький? Где повязали?
Отвечать не хочется, но мне нужна информация о происходящем. После моих ответов народ рассосался по помещению, остался только один парень.
– Ничего, Миха, сейчас ужин принесут. Сволочи, утром воду и чёрствый кусок хлеба. Зато вечером горячее. Ну ты увидишь.
Через полчаса двери раскрылись и три женщины притащили два ведра. В одном обычная вода в другом какое-то варево. Нам дали солдатские алюминиевые миски, типа тех из которых мы собачек кормим. Народ сначала жадно черпал воду с ведра, напившись – подставляли женщине, которая наливала жидкое.
Я с облегчением напился, а вот варево не осилил. Разваренная полба с волокнами каких-то овощей.
– Зря, Миха, надо поесть. Иначе ослабеешь и тебя спишут в расход.
Это мой новый товарищ, Лёха. Он быстро работает ложкой, – давай, сейчас посуду заберут.
Через силы заглотил половину порции.
Двери закрылись, и мы остались одни.
Вот информация, которую я подчеркнул сегодня.
Эти бандосы организовались в ватажку и пытаются организовать что-то типа боярской заимки. Князь с дружиной прочёсывают округу на предмет чтобы прихватить. Перехватывают беженцев, последние попали сюда неделю назад, семья из пяти человек. Старшего, уже пожилого мужчину застрелили за сопротивление, когда потянули его дочь к себе. Жена во втором бараке, сын с нами – этот самый молодой пленник, ему пятнадцать. Сестра его обслуживает бандитов.
Первые пленники появились здесь два месяца назад. Сам Лёха попался с отцом, немолодой мужик, сейчас лежит рядом с нами.
– Жить можно, только не дай бог заболеть, вывезут в лес и пристрелят.
Так началась моя невольничья жизнь. Подъём в 7 утра. Сухарь с водой и на работу. Делили на 2–3 бригады. Допустим сегодня одна разгружает намародёренное имущество с грузовой фуры, остальные копают картошку. Надо убрать до холодов. Раньше здесь было животноводческое отделение колхоза. Потом тут поселилось пара семей, раскопали поле, посадили корнеплоды и прочие овощи. Даже держали свиней. А когда это место нашла банда, Джо – это вожак требовал так себя называть, решила остепениться здесь. Удобно, рядом трасса, несколько сёл неподалёку. Раньше банда была в три раза больше, потом разделились. Сам Джо, бывший предприниматель. Воспользовался моментом для построения своего удела. Его воинство, это городские босяки, есть менты и пара уголовников. Дезертиры и прочий люд, у них одна общая черта. Отсутствие совести. Ограбить, убить, изнасиловать и за это ничего не будет. Наоборот похваляются, как на днях издевались над новой бабой.
Правда зря нас не бьют, а зачем бить скотину, которая работает.
На следующий день меня и еще десяток человек погнали в лес, выдали инструмент и заставили валить деревья. Сунули топор и я рубил сучья на поваленных деревьях.
Перекур объявили в обед. Дали напиться и посидеть двадцать минут. Я посмотрел на пяток охранников, которые лениво посматривали на нас.
– Лёшка, а сбежать пробовали?
– Было дело, два побега. Последний раз трое ушли в бега. Но их обложили с трёх сторон и пристрелили. Потом притащили сюда и заставили нас несколько дней ходить мимо их трупов.
– Среди нас нет лесовиков, обычные люди. А у их главного есть бойцовая собака. Злющая, вот с её помощью они и выслеживают беглецов. А главное дают их порвать. Потом уже добивают.
Ясно, этот падла вырастил собаку-убийцу.
О себе Леха рассказал в нескольких предложениях:
– А что говорить о себе. Мне двадцать пять, бате полтинник. Мы на пару мотались по России на нашей фуре. До катастрофы неплохо жили, я не женат. С отцом большую часть времени в дороге. Там нас эти и перехватили. Зажали с двух сторон. Мы тут почти месяц.
За эту неделю я больше узнал о происходящем. Бандюки наладили своеобразный быт. Мужики пахали, иногда даже бригаду увозили и сдавали в наём таким же орлам. Женщины жилы во втором бараке, их поменьше, чем мужчин. Они копались на огороде, занимались бытом. Кто помоложе, тем не позавидуешь. Они обслуживали банду, которая жила в трёх домиках. Та, которая из последних, молодая девушка была личной собственностью самого Джо.
– Ты бы видел её, когда их привезли. Такая красотка, глаз не отвезти – это Лёха перехватил мой взгляд.
– Суки, а сейчас я вижу молодую женщину с пустыми глазами. Идёт, шаркая ногами по земле, как старуха.
Бандюки разъезжают на нескольких внедорожниках. Понтовый “Лендкрузер” чёрного цвета – это машина главаря. Ездит всегда сам, за руль никого не пускает. Рядом охранник и его любимый пёс на заднем сиденье. Есть ещё четыре машины похожего класса – "Паджерик" и три европейские машины. Стоит маленький автобус типа ПАЗик, на нём один раз нас отвозили разгружать фуру. Ещё стоит заправщик с солярой и трактор JCB. Он используется как тягач, когда мы рубим деревья. На нём работает Олег Иванович, Лёхин батя. Он на все руки мастер. Как говорит Лёшка, – батя может на любой технике, от мотоцикла до танка.
