– Что-то не так… что?

– Ты не такая, сука!

Катрина просто взлетела на кровати, при этом задела ночник, который упал с тумбочки и погас. Тогда она бросилась к выключателю, чтобы зажечь люстру, но запуталась в одеяле и упала. Ей казалось, что она барахталась минут десять, пока все же не откинула одеяло и не достигла стены. Прекрасно помня, где находится выключатель, она в судорогах шарила рукой, но чертова кнопка все не попадалась. Паника нарастала, страх затмил все чувства и готов был разорвать ее на части. Выключатель наконец нашелся, яркий свет ударил в глаза. Катрина зажмурилась и не устояла на ногах, отползла в угол и забилась в него как загнанный зверь. Она хотела закричать, но из горла лишь вырвался сдавленный хрип.

– Какого черта! Кто здесь?!

Катрина дрожала всем телом, зубы стучали, страх сковывал. Воздух словно вибрировал от этого голоса, похожего на металлический скрежет.

– Кто здесь? – повторила Катрина, бегая взглядом по стенам спальни, и больше не сомневаясь в присутствии кого-то или чего-то. Но даже сквозь страх она понимала, что покинь она квартиру и убеги отсюда куда глаза глядят – вряд ли это уже поможет. – Сумасшедшая, – прошептала она.

– Нет, просто тупая сука, – проскрежетало в спальне.

Катрина с силой сжала ладонями голову.

– Кто это? Кто здесь? – прохрипела она, не помня себя от ужаса.

– Не вздумай орать – соседей разбудишь.

Катрину затрясло и ей показалось, что она теряет сознание, но через секунду дрожь прошла, а крик готовый было вырваться наружу, застрял в горле. Часто и судорожно дыша, она проглотила комок в горле и с ужасом поняла, что она повиновалась.

– Вот так. 

Голос стал тише и оттого еще сильнее, словно громкость перешла в силу внушения, в волю к приказу.

– Я сошла с ума? – проскулила Катрина, почти плача.

– Психам нравится слышать голоса, а тебе, я смотрю, не очень.

Катрина заметила, что этот голос идет не из пространства в голову, а наоборот: голос, рождаясь в ее голове, уже после отражается от стен спальни.

– Я слышу тебя в голове, значит, я псих.

– Я мог бы тебе приказать перестать так думать, но пока оставлю тебе право выбора.

– Кто со мной говорит? – всхлипнула Катрина и инстинктивно зажмурилась.

– На этот вопрос я бы тоже хотел знать ответ, – прозвучало с усмешкой.

– Что тебе нужно?

– Поговорить.

– О чем?

– О тебе.

– Мне страшно. И мне нужна помощь, – простонала девушка.

– О, тут ты права, – с издевкой ответил невидимый гость. – Собственно, для того я и здесь.

– Мне нужна помощь врача.

– Как думаешь, псих сидел бы в одной ночной рубашке в углу и кусал бы кулаки? Я думаю, нет. Я думаю, он бы уже мнил себя пророком, а меня называл Господом. Конечно, я понимаю твое замешательство, а потому не буду тебе сильно докучать сегодня. На сегодня хватит и знакомства.

Катрина вновь ощутила силу внушения этого «нечто». Она прекрасно понимала, что должна сопротивляться своему безумию, пока она еще отдает ему отчет, но не могла сделать даже первоочередное: не отвечать. И только она об этом подумала, голос прочитал ее мысли и сказал:

– Я не стану тебе приказывать, если ты перестанешь сопротивляться моему присутствию.

– Мне страшно, чертов ты ублюдок, – тут Катрина заплакала и уронила голову на колени.

– Больше нет.

И примерно через минуту Катрина заметила, что действительно больше не боится. Что ей приказали больше не бояться. Этот факт должен был бы накрыть ее новой волной ужаса, но вместо этого она ощутила почти спокойное принятие ситуации.

– Спокойной ночи.

Голова закружилась, Катрина легла на одеяло, вместе с которым она слетела с кровати, и сознание покинуло ее.

Проснулась она от головной боли. В первый момент она ничего не поняла, села и, схватив голову руками, попыталась сквозь боль восстановить события минувшей ночи. А когда вспомнила, то поежилась. Вспомнила весь разговор, а вспоминая, безуспешно уверяла себя, что все это ей приснилось.

– Эй… – тихо позвала Катрина. Ответа не последовала, она подождала минуту, напряженно прислушиваясь, и повторила: – Эй, ты здесь?

Тишина, никаких голосов или даже шепота. Катрина засмеялась, но веселья в этом смехе не было. Она понимала, что обычная жизнь висит на волоске. Понимала, что поход к психиатру с жалобами на голоса в голове может перечеркнуть ее будущее, каким бы мрачным оно ей не казалось до этого. Только тут Катрина вспомнила о работе, и, взглянув на часы, обнаружила, что уже начало одиннадцатого. Ни о какой работе, разумеется, не могло быть и речи. Она выпила две таблетки аспирина, прилегла на кровать, и посмотрела на фотографию мужа.

– Мне конец, – прошептала она.

Минут через двадцать, когда боль утихла, Катрина встала и сделала себе кофе. Открыла окно, чтобы впустить свежий воздух, но на улице стояла духота, и дело шло к дождю. Не допив кофе, Катрина налила себе бокал вина, выпила залпом и отправилась в душ.

Стоя под струями горячей воды, Катрина позволила надежде вновь попытаться убедить себя если не в нереальности произошедшего ночью, то хотя бы в том, что это случилось в первый и последний раз. Она попыталась убедить себя, что причиной был парень по имени Ричи и ее подсознательное желание понравиться ему. И пусть бы она отказалась, если бы он ее действительно пригласил на свидание, это уже ничего не меняло. Повод для ревности уже был. Чувство вины перед мужем уже было оправдано.

Катрина вышла из ванной и подумала о том, что хорошо бы выпить еще…

– Доброе утро!

Она вздрогнула от неожиданности, хотя, на самом деле, была готова к такому исходу. А может, даже ждала его.

– Мать твою… – протянула она и оперлась спиной о стену. – Все-таки правда.

– Хаха! Прошу любить и жаловать!

Голос звучал бодро, весело и крайне издевательски. Вообще, Катрина понимала, что какую бы интонацию он ни приобрел – от детского плаксивого всхлипывания до агрессивного повышенного тона, сила и отвратительные отзвуки металлического скрежета его никогда не покидают.

– Что прикажешь? – усмехнулась Катрина. – Повеситься или убить кого-то?

– Ну к чему такая пошлость? Я просто хочу поговорить. Я ведь очень давно мечтаю о том, как мы будем с тобой разговаривать по душам. Ты ведь как раз собиралась выпить? Давай отметим нашу встречу.

Катрина не двигалась с места. Ей вновь было страшно. Оттого, что она сходит с ума, и оттого, что сумасшествие сильнее.

– Ну же, Катрина! Ну, что ты застряла на месте? Для меня будет честью выпить в твоем обществе. Прошу тебя, не лишай меня этого счастья.

– Ты не думаешь, что с моей стороны будет крайне лицемерно пить и разговаривать с тем, кто мне отвратителен? – спросила она, не в силах сохранить молчание.

– Я это исправлю, – смиренно пролепетал голос в ответ. – Обещаю тебя не раздражать и не расстраивать, если ты не будешь от меня отворачиваться. Обещаю быть тебе хорошим другом.

Катрина закрыла лицо руками.

– Ну же, Катрина, не стоит из-за меня противоречить собственным желаниям, – интонация начала слегка заметно меняться в более жесткую сторону.

Катрина прошла на кухню и налила себе второй за сегодня бокал вина.

– Да-да-да! – подначивал ее голос, – еще немного, ну еще пару капель… ну ладно, и так сойдет – лучше, чем ничего. Скажи тост.

– Пошел на хрен! – ответила Катрина, проходя в спальню. – Тебя нет!

– Ладно, тогда я скажу. Не обессудь, если мое красноречие оставляет желать лучшего, в конце концов, я очень долго хранил молчание. Тост у меня простой…

Катрина села в кресло и сделала большой глоток, но голос словно не заметил столь оскорбительного поступка, прервавшего его на полуслове и продолжал:

– Простой, но емкий. Давай выпьем за истинную дружбу и взаимопонимание! – он сделал паузу, как будто ждал похвалы, а не дождавшись вновь заговорил, сменив торжественный тон на смиренный: – Ты не злись на меня за то, что я вчера тебя немного напугал. Но теперь я вижу, что ты не боишься и по-другому и быть не могло… как можно бояться, когда чувствуешь рядом того, на кого можно положиться в любой ситуации? И я докажу это. Да, Катрина, ты поймешь, что ближе и роднее, чем я, у тебя никого не было и быть не может. Поверь, я сделаю все ради твоего доверия.