– Нет-нет, не нужно нервничать. Мы же правду ищем. Так когда? Сразу после свадьбы? Через месяц, через год? Когда? – голос требовательно повысил тон. – Ты стала хорошей женой после смерти мужа, вот как обстоит дело! Да, Катрина! Да? Ведь правда?! Вдруг внезапно, раз и все – и ты самая прекрасная и верная вдова на всем белом свете. Да что же это такое? А?

Катрина едва сдержала стон как раз в тот момент, когда ей принесли новую порцию выпивки.

– Что? Больно? Правда? В точку? Ты гребаная эгоистка, которая стала хорошей женой после смерти мужа, когда он уже гниет и его жрут черви. Это просто позор! Позор твоей гнилой и грешной душонке! Какая же это крайняя степень эгоизма – стать хорошей женой, когда это уже нахрен никому не нужно! Кроме тебя! Ты долбаная сука! Мерзкая тварь! Эта верность, эти разговоры со стенами, эти поцелуи фотографии – это все для твоего чувства стыда! Ага, Катрина, каково?! Стыдно? Больно? Осознание собственной мерзости разрывает сердце? Так давай поговорим с дохлым, давай поплачем глядя на его фото, давай же! Сука, давай! Давай!

Катрина дернулась всем телом и уронила один из бокалов. Звон стекла заставил всех присутствующих обернуться.

– Ну-ну-ну, – голос заговорил тихо и успокоительно. – Не стоит привлекать внимание, не нужно так нервничать. Я лишь говорю то, что ты отказываешься признать.

Не поднимая глаз на людей в помещении, Катрина чувствовала, как ее сверлят удивленные и заинтересованные взгляды. Ей вдруг захотелось схватить последний бокал и выплеснуть его содержимое в первое попавшееся лицо. Крепко сжав голову руками, она подавила в себе это отчаянное желание. Она вновь дала слабину. Голос опять довел ее. Катрина в отчаянии понимала, что стоит ему добавить, как все ее достижения в этой войне обращаются в прах. Даже эта родная и собственная уверенность, которую совсем недавно почувствовала Катрина в себе, не может ничего противопоставить ужасающим методам голоса, потому что ее слишком мало.

– Простите, – едва слышно вымолвила Катрина, когда официантка подошла, чтобы смести осколки и протереть стол. – Мне очень неловко.

– Ничего страшного, – нехотя улыбнулась девушка.

– Вот, возьмите, – Катрина дрожащей рукой положила деньги на стол. – Сдачи не надо… там должно хватить.

Когда вновь осталась одна, Катрина уперлась локтями в стол, и помассировала виски.

– Успокоилась? Вот и хорошо. Тогда продолжим. Да, Катрина, ты была отстойной женой. Ты не уважала дохлого и даже не любила. Любви нет и сейчас, есть лишь попытки оправдать саму себя, заглушить стыд и придумать боль. Потому что настоящей боли утраты тоже никогда не было… и нет. Вот так вот. Есть раскаяние за то, что ты была дрянью. Но ты как была дрянью, так ею и осталась. Потому что живешь во лжи.

Катрина заметно опьянела. Голова затуманилась, веки потяжелели, но зато голос продолжал звучать четко и ясно, всаживая ножом каждое свое слово в ее сердце.

– Шлюха, – сказал он шепотом.

Катрина усмехнулась.

– Ты ведь это хотела услышать, не так ли? Шлюха и прелюбодейка. Изменщица. Да… Макс. Отличный парень. Сколько он за тобой носился? Полгода? Ты была на третьем курсе, а он на пятом, я ничего не путаю? Просто вспомнить его охота… Высокий, красивый, веселый и умный. А как играл в теннис – одно удовольствие наблюдать. Спортсмен, целеустремленный и сильный – полная противоположность дохлому. Полная противоположность.

Катрина вновь усмехнулась и до боли закусила нижнюю губу.

– Казался слишком идеальным, да? А потом ты вышла замуж – банальная история. А потом вы встретились в Санлайте. Хаха! Ну, что ты так напрягаешься? Ну переспали, да и ладно – ну, в самом деле, что такого? А то… что через месяц вы встретились опять, – голос принял отвратительно невинный тон. – И опять переспали. А потом опять. И опять. Как мило. Ну, что взять со шлюхи? Такова ее натура.

По щекам Катрины покатились две слезы.

– Помнишь, как ты отсосала ему в первый же вечер? А сколько раз за три года отношений труп был награжден минетом? Три? На каждый день рождения? Вот именно. Но Макс-то трахался как бык, в отличие от твоего немощного муженька. Ага. А второго как звали? Напомни, пожалуйста. Джон? Джек?

Катрина всхлипнула и закрыла лицо руками, вновь привлекая к себе внимание.

– Не плачь, – сказал голос наигранно мягким тоном. – Не плачь, потаскуха. О! Можно еще вспомнить о вчерашнем парне. Как его? Ричи, вроде бы. Симпатяга, правда? Немного странный, но это еще более возбуждающе, не так ли? Скажи, Катрина, что ты чувствовала рядом с ним? Ну что ты все рыдаешь?

Катрина одним глотком допила свой коньяк и уронила голову на стол.

– Скажи, что ты чувствовала рядом с ним? Похоть, Катрина! Невыносимую похоть! Тебе хотелось его прям на рабочем месте, хотелось невыносимо, ты еле сдерживалась, чтоб не прыгнуть на него и не затрахать до смерти! Так ведь, Катрина? Я ведь прав! Ты хотела его животным инстинктом, жаждала, чтобы он схватил тебя, сорвал одежду и взял прямо на прилавке! Ты хотела ему отсосать, Катрина?! Хотела?! – голос гремел разрывая голову девушки и заставляя ее дрожать всем телом. – Отвечай, гребаная сука! Хотела отсосать ему?! А?! Ты, тварь, отвечай мне немедленно!

– Да! Да! – закричала Катрина, ударяя кулаками по столу. – Хотела! Хотела!

Голос стих. Бар погрузился в тишину, и Катрина услышала, как бармен кому-то негромко шепнул:

– Это уже вторая психопатка за сегодня.

Скорее всего, Катрина просто потеряла сознание от невероятного эмоционального стресса. Пришла в себя она оттого, что кто-то потряс ее за плечо. С трудом, чувствуя злость и отвращение, она подняла голову и увидела бармена, пытавшегося ее разбудить.

– Как вы себя чувствуете? – спросил он. – Может, вам лучше вызвать такси?

– Пошли этого придурка! – процедил голос.

– Пошел на хрен, гребаный урод. И не вздумай ко мне прикасаться, если глазами дорожишь, – сквозь зубы прорычала Катрина и снова закрыла глаза.

Ей показалось, что тут же ее вновь принялись трясти за плечо, но, видимо, она вновь провела некоторое время в отключке, потому что на этот раз увидела перед собой молодого человека в полицейской форме.

– Я прошу прощения, – вежливо обратился тот, глядя на взъерошенную Катрину. – Я могу вам чем-нибудь помочь? Может, вас подвезти домой?

– А что? – проснулся и голос; теперь он говорил с задумчивой интонацией. – Довольно интересный вариант.

– Девушка, – повторил полицейский, – вы меня слышите? Могу я вам помочь?

– Можешь, – прошептала Катрина и утвердительно покачала головой. Затем резко вскочила, опершись ладонями о стол, и заорала мужчине в самое лицо: – Трахни меня! Ты, черт в форме! Трахни меня, как последний раз в жизни!

Катрина с силой толкнула опешившего полицейского в грудь, и тот от удивления сделал шаг назад. Бармен и официантка округлившимися глазами наблюдали эту сцену из-за стойки.

– Хаха! – голос хохотал своим громовым дьявольским смехом.

– Что стоишь, ты, придурок?! – продолжала орать Катрина. – Трахни меня на этом столе! Или смелости не хватит?!

Полицейский пришел в себя и сделал шаг к столу.

– Боюсь, вам придется проехать со мной в участок.

– Ага, конечно! – рявкнула Катрина, ловко запрыгнула на стол и со всей силы ударила мужчину ногой в грудь.

– Вот она! – в восторге завопил голос. – Вот она – моя прелесть!

Удар озверевшей девушки оказался чувствительным, и полицейский пошатнулся на два шага назад. Катрина спрыгнула со стола и пулей выскочила на улицу, где уже стемнело и вновь шел дождь. Подгоняемая восторженным хохотом, она подскочила к своей машине, нервными движениями достала ключи, и прыгнула за руль. Машина сорвалась с места в тот момент, когда полицейский выскочил следом за ней. В зеркало заднего вида Катрина видела, что он говорит с кем-то по рации – видимо, патрульный автомобиль ждал его где-то поодаль.