— Наверное по магазинам таскаются, — попыталась перевести тему на менее волнительную.
Сейчас любая для неё трагедия. Свадьба, будущее, Богдан, Грановский.
— Судя по твоему лицу, ещё как надо покрепче, — криво улыбнулся Димка.
Не ответила, врать не хотелось, как и признаваться, тем более ему.
— Богдан расстался с Кристиной, уже неделю как разъехались.
Отвернулась поражённая, сердце понеслось с удвоенной силой. Достала посуду, принялась разливать чай, в холодильнике обнаружила пироженные. Борется с дрожанием пальцев, подаёт Димке кружку, сесть напротив не решается, так и остаётся стоять.
— Ты имеешь к этому какое-то отношение?
— Нет, конечно, — делает глоток, обжигает язык.
— Даже врать разучилась.
— Если ты забыл, через три дня…
— Вот именно, так какого чёрта через три дня выходишь замуж! — вскочил на ноги, кричит.
Испуганно распахнула глаза, дар речи, в который раз за день, испарился. Поставила кружку, сложила руки на груди. Димка свирепо смотрит, окончательно выбивая почву из-под ног.
— Мне жалко вас до такой степени, что хоть реви как ребёнок. Алекса, ты слышишь меня?
Она моргнула, притормозив дыхание, слёзы набежали, сдерживаться больше нет сил.
— Он молчит, ты молчишь.
Тепло пробежалось по сердцу, не рассказал. Вот пусть молчит, всегда.
— Наверное потому, что сказать нечего. Конец, точка, Дим, давно всё, — сама удивлена, голос не дрожит.
— Я вижу, — тяжело опустился на стул, потирая нервно лицо.
Смахнула тыльной стороной ладони сбежавшие по щекам капли. Хватит ныть, это нервы, просто нервы. Так у всех накануне свадьбы. Взялась за горячий чай, медленно выдохнула.
— Мне кажется, как узнала, что брат, любить перестала.
Она внимательно его осмотрела. Не нарочно, само собой так выходит.
— Может и так. Слишком много всего, у меня несварение. Прекрасно понимаю, хочешь поговорить, пока не стоит, Дим, я не хочу.
— Замечательно, — с чувством выдал Димка.
Звонок вырывает из атмосферы уныния. На дисплее Грановский. Без раздумий отвечает, мгновенно сгребая волю в кулак.
— Отпустил водителя, сам заберу, соскучился очень.
— И я, готова выезжать.
— Скоро буду.
Димка сверлит гневным взглядом, отодвигает от себя кружку и просто молча отворачивается.
— Дим, у тебя что-то случилось?
В ответ тишина. Замер каменной, ледяной глыбой. Пересилив себя, Алекса подошла и обняла Нестерова со спины, положив голову на плечо.
— Так же я тебя люблю, ни больше, ни меньше. Всё будет хорошо, не переживай. Сейчас по-другому, не как тогда. Ты счастлив с Алисой, а я с Грановским. Помню как ревели, ты по Алиске, я по… Уже не важно. Теперь ни к чему слёзы, печали, жизнь наладилась, — сжала его крепче и отпустила.
Торопливо взялась за остывающий напиток, через силу засунула в себя пирожное, за день ничего не съела, надо.
— Нестеров, ты стал размазнёй, — криво улыбнулась, стараясь разрядить обстановку.
— Ты тоже, Никольская, до противного, — поморщился.
Любой начатый разговор не клеился, Нестеров младший отказывается вести светские беседы о погоде и работе, шутки игнорирует, больше молчит и смотрит задумчиво. Только пиликнуло сообщение, Алекса мигом собралась, не читая. Нет обходимости, чувствует кто его отправил, сердце несётся безумно. Забыв попрощаться вылетает вон, сбегая от тяжёлого взгляда и навстречу любимому. Грановский ожидает возле машины, с обоюдной скоростью тянутся к губам. Оторвавшись от самых вкусного рта, он приподнимает лицо повыше за подбородок.
— Плакала?
Алекса через силу улыбается, слёзы проклятущие снова набегают.
— Чуть-чуть, — признаётся, смысла нет выкручиваться.
Усаживает её в тепло салона, спешит занять место рядом и сразу отъезжает. Не требует, знает, сама ответит на незаданный вопрос.
Алекса тянется, касается волос, проводит пальцем по щеке, привлекая внимание. Нереально скучала весь день, плакала по умершим надеждам и одновременно страдала от ненормальной зависимости. Вместе стараются проводить каждую свободную секунду, целовать при каждой возможности, смотреть в глаза и говорить люблю тебя.
— Не забивай себе мозг, с Димкой разговаривали, вроде того. Переживает, что меньше общаться стали, после того как я узнала.
— Высказались?
— Нет, мне пока нечего сказать, кроме как обругать Артемьева. И тут он влез. Везде и всюду.
— Думаю, ты должна пригласить его, он не папа мечты, но старается, вполне искренне. Иной раз судьба злодейка издевается, так, что не во всём виноват. Позвони, пригласи.
Ещё как вымудряется, подумалось зло. Из кожи вон лезет, а делает всё хуже и хуже. Если бы не сунулся в отношения с… Оборвала мысль, тяжёлый удар в груди, кислороду не хватает. Чему быть, того не миновать, не судьба значит. Отпусти, ты меня душишь, ломаешь, толкаешь на преступления против самой себя. Взмолилась мысленно Алекса, обращаясь к чёрным глазам, преследующим весь день. Грановский ухватил за ладошку, крепко переплетая пальцы. Тёплый взгляд полный обожания, говорит: я рядом, я с тобой.
Размазня до противного, именно так. Всех простила, грехи отпустила, никому не хамит и кулаком не грозит, притворяется или изменилась до неузнаваемости. Плевать. С Грановским может позволить себе быть слабой, в обиду не даст, теперь она не одна, нужная, необходимая как воздух, любимая до безумия.
* * *
Странное ощущение, как перед пропастью, на самом краю. Ветер треплет волосы, хлестая по щекам. Прыгай, Алекса! Ты заслужила быть счастливой, любимой, обожаемой девочкой. Чего ты медлишь? Шагай!
Попятилась от окна, наступила на край платье, туфли не обула, подол волочится. Обернулась, вот и они, белые с открытым носом, пятнадцать сантиметров каблук. Тяжело сглотнула, снова взгляд на бесконечное небо, тучи серые клубятся, приближаются, ресницы задрожали, быстро заморгала. Ты же знаешь, где меня искать? Отвернулась к зеркалу, облегающий силуэт, сама выбирала, без подсказок и советов. Волосы распущены, убраны на одну сторону крупными локонами. Надежда дохнет последней, и вот именно сейчас она загнулась, та самая крохотная, мерзкая надежда. Приподняла нежнейшее кружево наряда, сунула ступни в удобную колодку. Мгновенно платье стало идеально по длине. Уверенно прошла до двери и замерла взявшись за ручку.
Алекса, ты давно уже прыгнула в пучину новой жизни, просто сейчас попрощайся с прошлым, перешагни и вперёд. Отняла резко пальцы, а хочет ли избавиться от него навсегда? Никогда, ничего ради меня… Ради нас… Перед глазами, как Богдан несётся ей навстречу, торопится. Ему плевать на всех, желает только одного, забрать себе и бежать и бежать, вместе, крепко взявшись за руки. Прикрывает глаза, такого никогда не было и не будет. Нашла время мечтать, дура! Грановский не предаст, он всё бросил к ногам и обязательно остановил бы. А надо ли?
Закрыла окно и распахнула дверь, на выдохе перешагнула невидимую преграду. Вика, рыжая бестия, это всё она придумала. Раздельные ночёвки, одевание вдали друг от друга. Дала время для размышлений, помогла поселиться сомнениям. У них же настоящая регистрация, не то что у остальных, опаздывать нельзя. Пусть и уплачена круглая сумма, ждать всё равно никто не станет, а ещё ехать не меньше сорока минут. Алекса пытается себя вразумить, время бежит, не догонишь. Водитель и тот нанятый, опять же со стороны, возможно с тайными помыслами. Пока шагала к лестнице, даже хохотнула. Ох, Вика! Что-то ты намудрила, перебор. С ухмылкой на губах спустилась по ступенькам. Остаётся надеяться не вывезут в неизвестном направлении, Грановского удар хватит.
Душу выворачивает наизнанку неведомая сила, сердце болит, дышать тяжело. Прикрывает глаза на мгновение. Запереть дом, накинуть пальто, взять телефон, выдохнуть. Нахмурившись посмотрела в сторону кухни. Дикие мысли посещают, Алекса стоп, никакого алкоголя до регистрации. Коньяк в шкафчике манит и сулит расслабление. Нервно хохотнула, представив удивление гостей и жениха, когда невеста прикатит под шафе. Тихонечко, медленно выдохнула, телефон поставленный на вибрацию бьёт по нервам, жужжит на столе, не умолкая. Соберись размазня, нутро стонет жалобно, совсем нехорошо. Что с ней происходит, попятилась и села на диван. Грудь вздымается, дышится с трудом. Прижала ладонь к сердцу. Сейчас грохнется в обморок и позвать некого. Пару минут, выдохнуть попытаться, успокоить расшалившийся организм, да и буйную фантазию.
