— Чё эт ты? — за спиной голос Димки.

— Есть хочу, — не отрываясь.

— Ножа поменьше нету?

— Этот хочу! — резко развернулась. И чего не спится, пристал ещё.

Нестеров дёрнулся покосившись на опасное орудие. Алекса снова взялась за мясо. С желанием разрывать на части прямо руками. Дыши — приказывает себе. Не верила же, понимала, и что делала знала. За спиной возится молча Димка, желание заорать срывая голос крушит барьеры изнутри, только его присутствие останавливает возводит новые.

— Ночью есть она хочет, — усмехнулся за спиной.

Навис над ней заглядывая через плечо.

— Может помочь, тоже не откажусь от поесть.

— Спасибо, я сама.

Приобнимая хотел уже опустить голову ей на плечо, увернулась сбрасывая руки. Нестеров удивлённо отступил от девчонки. Забрал кружку с чаем и сел подальше, наблюдая, как дрожащими конечностями обжаривает филе добавляя специи. Нарезает морковь громыхая о доску, перец, лук, цветную капусту. По кухне разносится вкуснейший запах, на который приходит Павел.

— Что за пир среди ночи?

— Голодная Алекса, — развёл руками Димка.

И почему она не запала на Нестерова, он потрясающий со своей улыбкой, голубыми глазами, нежный, весёлый… Эх, Нестеров, и почему не влюбиться бы в тебя? Обернулась на него посмотрев в упор. Мужчины переглянулись.

А она продолжала внутренний диалог. Родной такой, дарит тепло, сильные заботливые руки всегда рядом. Отвернулась, попробовала, досолила плеснув ложку белого вина. Западает на шлюх и ублюдков, дура. Настругала огурцы, помидоры, укроп, высыпав в салатник заправила оливковым маслом. Приготовила тарелки. Нестеров старший не спрашивая взялся помогать. Достал нарезной хлеб, бокалы для вина. Димка вскинул брови в немом вопросе, на что отец еле заметно улыбнулся. Откупорил бутылку красного полусладкого. Алекса в это время подавала ароматное блюдо Димке, а тот ставил на стол. Жаль, что они не её семья.

Уселись, в руках разлитое вино, не успел Нестеров старший и рта раскрыть девчонка заговорила первой:

— За тебя Дим, ты самый лучший. Я очень тебя люблю, — отпила и взялась за вилку.

Нестеров младший смотрел на девчонку не сводя глаз. На отца, тот кивнул, как бы говоря: не трогай.

Абсолютно не чувствуя вкуса приготовленного, съела всё до последнего кусочка, неторопливо допила вино и так больше ничего и не сказав, ушла. Громко хлопнула дверь спальни на верху. Всё, день окончен, в голове гениальные планы расправы над приговорённым, отложенные на завтра.

Утро пришло без тепла и солнца. Ветер частыми порывами мучил деревья и гонял песок по асфальту. Дыхание осени, не обещает она быть тёплой. Вскочив по третьему будильнику не завтракая торопится в магазин, становится похожей на Уимберга. Не хочется признавать, но поучиться у него есть чему. Контроль, жёсткий контроль. Большинство ошибок она наделала под властью эмоций и гнева, последний при малейшем всполохе отключает разум. Вчера впервые в жизни она удержала его в узде.

Пока ехала до торгового центра так и рыскала взглядом по сторонам. Неприятный холодок пробегал по позвоночнику. Знать бы ещё причины.

К обеду погода разошлась, воздух слегка прогрелся. Альфа неторопливо ползла по широкой улице коттеджного посёлка. Медлит намеренно, припарковался у ворот дома Нестеровых, бросив взгляд на окна Богдан вытащил из машины коробку с пиццей. Даже не завтракал, не удалось, утро выдалось насыщенным и страстным. Друга не видел с того дня, как требовал ответа с Алексы. Вошёл в дом, Димка встречает у двери.

— О-о, голодный! — замечая коробку в руках. — Я тоже, как раз собираюсь завтракать, то есть обедать.

— Только проснулся?

— Почти, выходной у меня сегодня.

Обменявшись рукопожатиями прошли в кухню. Димка сервировал на двоих.

— Где шлялся? Я успел соскучиться.

— Так соскучился, что ни разу не набрал даже, — ответил Богдан садясь.

— Как девочка уже жалишься, не звонил, забыл, — смеялся Нестеров.

— А ты смотрю пободрее стал.

— Есть такое, отпускает. Ты был прав, время.

Богдан засмеялся.

— Ещё девку осталось зацепить и в норме будешь.

— Новенькая у нас работает, присматриваюсь, думаю уволить её.

— Увольнять то нафига?

— На работе ни-ни, — хитро улыбается Димка. — Миниатюрная такая, смазливая, глаза оленёнок бэмби отдыхает, а краснеет как, когда видит меня, аж пробирает тёмными желаниями.

Богдан рассмеялся принимаясь за еду.

— Нестеров вышел из комы.

— У тебя, там как?

— Нормально, вернулась. Один сеанс массажа и сдалась, правда переругались сначала. Выбесила, да так, что думал встряхну, напугал, она со страху всё как есть и выложила.

— И кто слил тебя?

— Никто. Сама себе придумала.

— Догадалась, — поправил Димка.

— Придумала, — в упор посмотрел Богдан. — Начал врать, ври до конца. Алекса же измазала салон духами своими, Кристина встретила её случайно в торговом центре и учуяла запах, а дальше женская логика сложила дважды два. Остальное это подозрения, домыслы, ревность бабская.

— Бабское чутьё, — вставил Димка.

— Ой, умоляю вас, — поморщился Богдан.

— А я говорил, Алекса ничего не сливала.

— Могла же и было дело угрожала этим.

Нестеров замотал головой.

— Богдан, ты так скосячил, жёстко прямо, — ткнул в него пальцем. — Сам виноват, а пытался заставить Алексу ответить за свои поступки.

— Да нихрена я не пытался! Сам всё знаю, хорош уже нравоучений! — швыряя вилку заорал Богдан. Глаза искрят, как бы чего не подпалил. — Не спрашивай зачем я это сделал. Без вас всех знаю виноват. Не поэтому прилетел трясти её. Просто потому, что дибил.

Нестеров разинув рот уставился обалдело, вот это плескает, а вот только весело смеялся.

— Поговорить приехал, — догадался Димка.

— Дурака из себя строить я приехал. Хотел знать зачем она это сделала, хотел знать мотивы. Идиот, говорю же. Из пакости слила или… Всё, теперь уже проехали. Хотел поговорить тет-а-тет спокойно. Но разве с ней поговоришь, вот результат, наговорил лишнего.

— Надежда дохнет последней. А она не сливала и надежда сдохла.

Читая между строк прокомментировал Нестеров.

— Не сливала. Ей действительно не до меня. Там Меркель у неё ночует, — горько усмехнулся Богдан.

— Откуда знаешь?

— Илюха.

— Со вчера на сегодня здесь ночевала.

— Даже так… — протянул Богдан. — Чё это?

— На ночь глядя взяла у меня машину и сорвалась куда-то, часа через три приехала. Захожу, смотрю готовит, сама как вулкан кипит, аж руки дрожат.

— Алекса готовит? — хохотнул Богдан.

— Придурок! Алекса хорошо готовит. Ты сейчас, как раз вчерашнее доел.

Богдан вскинув брови недоверчиво посмотрел в пустую тарелку перед собой.

— Переживаю за неё, последнее время, как ёжик вся, не притронься, не прикоснись, уж и забыл когда обнимал. Прямо избегает. Нервная, психованная, но не орёт, не чудит, притихшая, это-то и пугает. Меркель объявился и как подменили. Даже не хамит. Тут ещё ты накосячил, при том жёстко, исправляй Богдан пока не поздно.

— Нечего исправлять. Итак плохо было, ещё хуже врятли стало.

Нестеров молча смотрел.

— Слыш, Нестеров! Не надо, не ищи мою совесть, я её послал куда подальше!

— Кого? Совесть или Алексу?

Богдан начинал закипать.

— Да ты не психуй. Я к чему это, она пообещала и не трогала, даже миролюбиво реагировала, здоровалась с тобой, — подстебал Димка пряча улыбку. — А ты обидел, теперь пакостить будет намеренно. Вот будь уверен.

Богдан нервно взъерошил волосы, потёр устало переносицу.

— Ты же понимаешь, друзьями мы с ней не будем.

— А кто просил. Попытайся хотя бы извиниться. Прекрасно знаешь, чем могут закончиться её пакости. Тем более что-то затаилась наша Алекса, не к добру.

— А ты понимал, чем могло всё закончиться, когда запирал нас в кабинете? — вдруг спросил Богдан.

Нестеров нервно улыбнулся и провёл ладонью по лицу.