Задавался ли кто-нибудь из вас вопросом, почему куры разучились летать? Да и умели ли они, вообще, когда-либо летать? И почему говорят: «Курица – не птица…»? Скорее всего, над такими вопросами большинство из вас никогда не задумывалось.

Вот и героиня сказки «Волькура» курица-несушка и не помышляла даже о том, кто она, какого рода и вида, зачем живет на белом свете и почему, имея крылья, не может летать? Жила себе припеваючи на богатом деревенском дворе у добрых людей, несла свои «жемчужные яйца» и упивалась славой королевы двора.

Но слава, как известно, портит тех, кто не имеет в себе сильного нравственного стержня, чтобы вынести ее тяжесть. У «куриной королевы» из-за ее зазнайства, жадности и страсти к обжорству этот внутренний стержень совсем надломился и ее понесло…

То, что случилось с Несушкой после того, как ей пришлось срочно покинуть привычный деревенский двор, перевернуло всю ее куриную жизнь, открыло ей новые просторы и совершенно новые возможности. Добрый Волшебник, давший курице крылья, помог ей укрепить их и научил летать, воспламенив ее сердце любовью. Именно любовь помогла курице преобразиться и стать настоящей птицей – свободной и счастливой! А преобразившись, она поняла, что Волшебник действительно существует! И не только в сказках, но и в реальной жизни, и, что Он очень добрый, любит все свои создания, даже таких неуклюжих, неловких, не умеющих летать, как она.

В новой жизни Несушке посчастливилось узнать и увлекательную историю своего цесарского рода; понять, почему куры разучились летать и, что нужно сделать, чтобы вернуть свое прежнее птичье достоинство…

Имеющий крылья да взлетит!

Жила-была курочка-несушка. Ее так все и звали Несушка. Жила она в дружной семье домашних животных на одном деревенском дворе. Двор этот был большим, хорошо обустроенным, с добротными хозяйскими постройками, удобными для проживания всех обитателей двора. Его хозяева – Иван Федорович и Марфа Петровна – были людьми очень трудолюбивыми и добрыми. Они с радостью ухаживали за своими животными: курами, гусями, утками, коровой Буренкой, свиньей Толстушкой и псом Барбосом. Да и как не любить, ведь они жили-не тужили, имея, благодаря своим питомцам, в изобилии молоко, масло, творог и яйца. Излишки этих продуктов они продавали на деревенском рынке. А Барбос сторожил их большое хозяйство, отгонял непрошеных гостей: лис, волков и двуногих воришек. Его по праву считали самым грозным сторожевым псом во всей округе!

Несушку хозяева любили особо, потому что несла яиц больше, чем другие куры, да и внешне они сильно отличались: были крупнее обычных, прочнее и такие белые, что, казалось, отливали перламутром. Сельчане быстро их раскупали и даже занимали очередь именно за этими яйцами, когда Марфа Петровна приносила их на рынок. Все уже знали, что у нее самая лучшая курица-несушка во всей деревне, просто рекордная курица! А яйца у нее не только красивые и большие, но еще и очень вкусные! Хозяева нарадоваться не могли на свою необыкновенную курицу, называя ее любовно золотой курочкой из-за множества золотистых перышек в ее пестром оперении. Марфа Петровна старалась кормить ее чаще и вкуснее, чем других кур. Каждый день она давала ей дополнительно к общему куриному рациону рисовые зернышки, которые Несушка особенно любила.

Но от постоянного восхваления у Несушки испортился характер. Она возомнила себя королевой двора! Каждый раз, после очередного снесенного яйца, она расхаживала с гордым видом по двору и всех критиковала или давала указания, что и как надо делать. То свинья не тем боком чешется о забор, то гуси своими широкими лапами все ее любимые зернышки затаптывают. А бедная Буренка в ужасе переставала жевать траву, когда Несушка приближалась к ней. «Ну, опять сейчас обзывать меня будет «вечно жующей скотиной». Просто житья от нее нет. Противная курица!» – мысленно сокрушалась несчастная корова.

Был у нее и другой недостаток, который, однако, не помешал ей стать хозяйской любимицей. Это – обжорство. Чтобы нести много яиц, надо много есть. Это понятно. Хозяева тоже это понимали и усиленно кормили Несушку. Но ей все было мало. Уподобляясь свинье, она могла есть все подряд, лишь бы это было съедобно. Несушка не брезговала и тем, что казалось несъедобным для других: мелкими стеклышками, камушками, бумажками. Страсть обжорства сделала ее жадной, алчной и завистливой. Несмотря на переполненность своего желудка после очередного обеда, она начинала подбираться к кормушкам других птиц, которые клевали не так быстро, как она. Гуси и утки старались защитить свой корм от зарвавшейся куриной «королевы», воинственно растопырив крылья во время кормежки. Но курица, со свойственной ей наглостью и напором все же прорывалась сквозь их хилую оборону и, словно пылесос, молниеносно опустошала их кормушки. Даже свинья стала опасаться дерзких атак на свой корм этой нахалки. Только пес Барбос, казалось, спокойно наблюдал за внутренней жизнью двора, нежась на солнышке у забора в хорошую погоду или равнодушно поглядывая из своей будки, когда шел дождь. Но это было только видимое равнодушие. Он давно невзлюбил фаворитку хозяев из-за ее эгоизма, хамства, бесцеремонности и вынашивал план, как ее проучить.

И вот однажды, мгновенно склевав свою очередную утреннюю порцию корма, Несушка вприпрыжку побежала к другим птицам, чтобы «перехватить» кое-чего дополнительно от их рациона. Но не тут-то было! Гуси, утки, и обычные куры держали против нее, как всегда, совместную оборону. Так их научил Барбос. Они встали плотно вокруг своих кормушек, широко расправив крылья. Благо кормушки их были рядом, и всем своим видом показывали Несушке, что ей не прорваться к их драгоценному «подаянию»! Раздосадованная курица стала озираться по сторонам, выглядывать, кто еще не успел доесть свой завтрак. Свинья глотала, не прожевывая куски хлеба с вареной картошкой, лишь бы скорее «упрятать в закрома» свою самую большую ценность. Когда Несушка подбежала к ее корыту, она уже дожевывала последний кусок хлеба. Курица с досады клюнула ее в толстый бок и, опасаясь сдачи, отскочила в сторону, как драчливый петух. Но тут ее взгляд неожиданно упал на миску Барбоса. И она с радостью для себя увидела, что в его миске было еще много еды! А пес, тем временем, дремал себе на солнышке…

Раньше Несушка не рисковала связываться с Барбосом, зная, какие у него острые и крепкие клыки. Но сейчас у нее все клокотало внутри от этого птичьего бунта! «Какие нахалки! Да кто они такие? Да как они смеют не пускать меня к своим кормушкам?» – гневные мысли без передышки, напористо наскакивали одна на другую. Бдительность по отношению к опасности, грозящей ей от Барбоса, если она посягнет на его еду, совсем притупилась от разбушевавшейся внутри ее страсти гнева. И Несушка с петушиной воинственностью неуклюжими прыжками подскочила к миске Барбоса и… ну клевать, что там осталось от его завтрака! А Барбос специально не доел остатки хозяйской каши и вареных овощей, решив проучить на этот раз наглую «королеву».

Увлекшись содержимым миски Барбоса, Несушка не сразу заметила, как пес, настраиваясь на бой, оскалил зубы и свирепо зарычал! В следующий момент он с угрожающим рыком бросился на нее! Но не успел схватить наглую курицу своими клыками, так как у Несушки была превосходная реакция! С испугу у нее сработал природный инстинкт самосохранения и, несмотря на чрезмерную упитанность, курица подпрыгнула так высоко, что Барбос не смог дотянуться до нее. Объятая страхом, она помчалась со скоростью молнии куда глаза глядят. А глядели они за околицу, на край поля, где начинался лес. Бежит, крыльями машет, а взлететь не может… Добежала до ручья, да как с перепугу подпрыгнет вверх, продолжая махать крыльями, все быстрее и быстрее! Так и перелетела через ручей. Приземляясь, чуть было не свернула шею от своей неловкости, но страх гнал ее дальше, к лесу. А Барбос, хоть и умел плавать, но не захотел мочить свои лохматые бока из-за какой-то сумасшедшей курицы. Он злобно лаял ей вдогонку пока она была в поле его видимости. Потеряв ее из виду, пес постепенно успокоился и медленно побрел обратно, мстительно представляя, как намнет бока и повыдергает все золотые перья из крыльев этой королевы-самозванки, когда она вернется. А то, что она вернется, он не сомневался: уж больно хорошо ей жилось у его добрых хозяев…