Я размышлял об этом несколько недель, и мне в голову пришла мысль, что обязанности и стиль жизни у самурая и монаха очень отличаются, а значит, разными должны быть и подходы к медитации.

Самураю важно иметь мгновенный доступ к глубокому внутреннему покою, который будет противостоять хаосу и напряжению на поле битвы или во время схватки с другим опытным воином. Если самурай будет часами сидеть и медитировать, то не сможет выполнять свои обязанности. Такая практика не поможет ему мгновенно получить доступ к спокойной осознанности, которая нужна ему в случае внезапной и неожиданной атаки, к которой самурай должен быть постоянно готов. Практика медитации воина должна быть простой и эффективной.

Конечно, многие древние искусства со временем угасали, становились все менее востребованными и в результате, потеряв свою изначальную практичность, превращались в формальную дань традициям. Тем не менее за пустой оболочкой, напоминающей о былой славе, мы все еще можем найти отголоски былого значения. И двухсекундная медитация – яркий тому пример.

Искусство, которому учит Осаки-сэнсэй, все еще очень эффективно, но на протяжении столетий сложно было избежать упадка. Чтобы структура сохраняла жизнеспособность, каждое поколение должно смотреть на нее свежим взглядом, вдыхая в нее новую жизнь. Я не уверен, что мой ответ на загадку о двухсекундной медитации верен, но он кажется мне не лишенным смысла. Я с радостью погрузился в это исследование и принял брошенный вызов.

Когда я пришел к выводу, что мое мнение имеет право на существование, то обсудил его с Осаки-сэнсэем. Он внимательно меня выслушал и помолчал некоторое время, прежде чем сказать:

Вскоре после этого разговора я увидел нечто такое, что дало мне отличную подсказку Я осознал, что нужно будет сочетать тренировку по боевому искусству с сотай-хо[2], сертифицированным мастером которого я являюсь.

Я понял, что, связав два этих искусства, смогу достичь более глубокой осознанности, которая трансформирует оба направления и поможет мне найти тот особенный способ медитации, который я ищу. Я боялся, что сэнсэй сочтет мое «прозрение» безумной идеей, и все же при нашей следующей встрече поделился с ним своим осознанием.

Осаки-сэнсэй рассказал мне, что, по легенде, Камиидзуми Исэ-но-ками Нобуцуне, основателю нашего искусства меча, было видение, которое и привело его к созданию собственной боевой школы синкагэ-рю. В отличие от учений того времени, искусство синкагэ-рю позволяло сохранить противнику жизнь.

Камиидзуми-сэнсэй считал, что недостойно убивать соперника, если в этом нет нужды. Он понимал ценность личности самурая. Камиидзуми-сэнсэй чувствовал, что каждый воин – важный член общества, а значит, по возможности сохраняя жизнь самурая, он делает шаг на пути к лучшему миру.

Благодаря этому взгляду Камиидзуми Исэ-но-ками Нобуцуны и тому, что его боевое искусство оказалось очень эффективным, сёгун (военачальник тех времен) выбрал синкагэ-рю своим официальным боевым искусством. Оно оставалось таковым на протяжении 400 лет, пока не произошло падение японской феодальной системы. Благодаря своей невероятной эффективности и позитивному подходу, синкагэ-рю остается самым глубоко почитаемым и элитным самурайским искусством в истории Японии.

Рассказывая мне о видении Камиидзуми-сэнсэя, Осаки-сэнсэй выглядел заметно вдохновленным. Он напомнил мне, что однажды я применил техники сотай-хо на его колене, и после этого боль в ноге стала меньше. Он сказал, что был бы рад научиться этому терапевтическому методу и посмотреть, что получится, если соединить лечебную практику и боевое искусство. Осаки-сэнсэй предложил ежедневно уделять нашей совместной работе пару часов.

Мы практиковались на протяжении нескольких лет и, оттачивая наше понимание этих искусств, начали все глубже погружаться в медитативное состояние, почти не прилагая к этому усилий. Метод, который мы выбрали для медитации, основывался на чистом чувствовании, намерении, расслабленной осознанности, которые стали результатом упорных, ежедневных и долгих практик, проводимых в условиях значительных физических и психологических нагрузок.

Приближался конец моего обучения, я уже получил сертификаты мастера по всем четырем искусствам самурая, которым обучал Осаки-сэнсэй. И тогда, исполняя свои новые обязанности учителя, я задумался, как можно объяснить наш метод медитации другим людям. Я понимал, что не каждому подойдет тот путь, которым шли мы с сэнсэем, ведь не все обладают таким уровнем натренированности.

Я обсудил этот вопрос с Осаки-сэнсэем. Мы сошлись с ним во мнении, что эта медитация глубочайшим образом повлияла на нашу жизнь в различных аспектах и благодаря ей мы стали гораздо лучшими людьми. Мы оба пришли к выводу, что если наша медитация будет доступна широкой общественности, то это станет хорошим вкладом в развитие общества.

Сэнсэй сказал, что будет рад, если я найду способ преподать эту медитацию даже начинающим. Я посетовал, что не знаю пошагового метода, который помог бы любому новичку погрузиться на ту глубину осознанности, которой достигаем мы с ним. Осаки-сэнсэй спросил, какую именно медитацию я практиковал до того, как начал посещать его додзё.

Я объяснил ему, что никогда не проходил какого-то формального обучения практике, но с шестнадцати лет ежедневно занимался ей самостоятельно. Я начал с базовой медитации, про которую мне рассказала моя девушка. С двенадцати лет меня интересовали боевые искусства, поэтому, радуясь возможности отыскать способ медитировать во время занятий, я постепенно начал менять тот метод, которому меня научила возлюбленная. К тому времени, как я попал в додзё Осаки-сэнсэя, мой подход к медитации изменился до неузнаваемости по сравнению с тем, с чего я начинал подростком.

До момента вступления в додзё Осаки-сэнсэя я уже научился одновременно медитировать и заниматься другими делать: ходить, говорить и так далее, но у меня не получалось погружаться в нужное состояние мгновенно или поддерживать его во время интенсивных атак моего учителя.

Сэнсэй попросил меня рассказать ему о том методе. Он опробовал его и сообщил, что его легко будет превратить в пошаговую инструкцию, которая приведет к той функциональной, почти мгновенной осознанности, к которой мы стремимся. Я уволился с работы и посвятил остаток времени в Японии интенсивным тренировкам с сэнсэем. До самого моего отъезда каждый день, кроме выходных, мы по шесть часов занимались вместе. Мы быстро продвигались в изучении тех искусств, которые оттачивали, и совершенствовали наши преподавательские навыки.

В этой книге я поделюсь с вами базовым Методом полной телесности, который, скорее всего, будет не похож на те медитации, о которых вы слышали. Сначала мы разберемся с основами, а затем будем исследовать возможности для внедрения практики в вашу повседневную жизнь, чтобы вам больше не нужно было искать тихое местечко, принимать особую позу или повторять какие-то специальные фразы.

Вы удивитесь, насколько простым и эффективным окажется этот метод. Всего несколько занятий, и вы сумеете достаточно просто переключаться в состояние медитации, даже не закрывая для этого глаз. А попрактиковавшись подольше, сможете гулять, водить машину и выполнять множество дел, не прекращая при этом практиковаться.

Короткие ежедневные медитации во многом изменят вашу повседневную жизнь к лучшему. Со временем практика станет вашей неотъемлемой частью, чем-то из разряда «быть», а не «делать». Это состояние я называю полной телесностью.