То, что он любит Ледибаг, он не забывал ни на секунду. От любви до ненависти, от ненависти до любви… маятник его чувств остановился, но сделать уже ничего было нельзя.

У него ничего не осталось. От Маринетт — лишь несколько подростковых фотографий, да её тетрадка с песнями, которую Дюпэн-Чэн забыла как-то в его комнате. Адриан листал её вечерами, утопая в ненависти к самому себе.

— Baby we built this house, — читал он строчки, выведенные неровным округлым почерком, — on memories…{?}[Детка, мы построили этот дом на наших воспоминаниях…]

Мелодия вспоминалась легко, будто Маринетт сидела рядом и напевала вместе с ним.

— Those thoughts of past lovers, — шептал он под успокаивающее мурлыканье Плагга. — They’ll always haunt me. I wish I could believe… You’d never wrong me.{?}[эти воспоминания о бывших возлюбленных… они будут всегда преследовать меня. Я мечтаю о том, что смог бы поверить раньше: ты никогда бы не навредила мне.]

Вспоминает ли Маринетт о нём? Думает ли про Адриана Агреста так же, как он думает о ней?

Ему уже никогда не узнать.

Всё, что ему осталось — кривые строчки чужих песен. Ненависть, затапливающая сознание Катаклизмом.

У него теперь целая жизнь, чтобы захлебнуться.

====== Prince Ali – Fabulous He! / Принц Али, Великолепный! ======

Комментарий к Prince Ali – Fabulous He! / Принц Али, Великолепный! Алоха.

Название – отсылка к песне Принц Али из Аладдина.

.

Приятного чтения.

Как оказалось, на самом деле Лука знал не так уж много. Интернет ответил на мои вопросы более полно, однако Куффен добавил чисто эмоциональных деталей, из-за которых картинка у меня сложилась, причём довольно мрачная.

Принц Али действительно был принцем, хотя поначалу я думала, что титул он себе присвоил незаслуженно. В интернете его прославляли как умного молодца, занимающегося благотворительностью и владеющего собственной элитной конюшней. Скачки, которые устраивал малолетный принц, были знамениты среди богатеев.

Лука опирался на слова Джулеки, представляя Али как избалованного засранца. Не знаю, насколько можно было верить этой характеристике: всё же, сестрица Луки была предвзята.

В любом случае, принц Али завоёвывал сердца и кошельки будущих возможных деловых партнёров. Парнишка лет через десять будет властвовать в крошечной стране, которая по территории была даже меньше нашего Парижа, однако при этом добывала почти семьдесят процентов алмазов на землях Африки. Как это было возможно — я без понятия, но принц у нас оказался тем ещё богатеньким Буратино.

Казалось, при чём тут семья Лавьян, живущая во Франции уже пять столетий минимум? Да всё просто: когда-то давно Амадеус Лавьян, неизвестно сколько раз «пра» дедушка Роуз, основал ювелирную сеть. Вроде Тиффани, только Лавьян.

Почему только я про это не знала, скажите мне на милость? У меня модель под боком. Хотя… Адриан больше интересовался шмотками, а не украшениями; дома Сабина не носила ни колец, ни ожерелий, ни браслетов; из всего моего окружения за украшениями следила только Тикки. За своими серьгами, ага.

Как можно было бы догадаться, главной фишечкой Лавьян считались бриллианты в разнообразной оправе. Именно этот ювелирный дом одалживал украшения для местной красной дорожки и для проходов моделей. Если бы в этой вселенной Рианна захотела бы сделать бриллиантовое платье, то ей пришлось бы сотрудничать с Лавьян.

Проще говоря: Африка добывала алмазы, Лавьян превращали их в бриллианты и практически имели монополию на это дело.

Я уже упоминала, что со мной учатся офигенно богатые детки?

— Окей, я примерно представляю, что ты скажешь дальше, — резюмировала я после небольшой лекции от Куффена и дополнений от местной Википедии.

Мы сидели в кафе; в этот раз платила я. Было круто, насколько спокойно Куффен отнёсся к этому: никаких заверений, что он обязательно, заплатит; никаких угроз; никаких мыслей о принижении мужественности. Лука спросил, заплатить ли ему за нас, я ответила отказом и предложила самой разобраться со счётом; в прошлый раз, помнится, мы гуляли на денежку Куффена.

Ну он и согласился. А почему бы и нет? Мы тут все взрослые люди, пусть даже и не по паспорту.

— Договорной брак, — кивнул Лука, размазывая по тарелке растёкшийся желток. — К счастью, пока только на стадии обговаривания условий.

Я откинулась на спинку стула и побарабанила пальцами по столешнице. Договорной брак… не слишком это хорошо, на мой взгляд.

Нет, я не имею ничего против этого типа отношений, но только тогда, когда обе стороны согласны. У нас же наблюдался явный перекос: Роуз, судя по её тону и жалобам Джулеке, мало хотела замуж.

Может, жениться хотела, кто её знает. Или вообще не была готова к таким отношениям. Или к отношениям в общем. Неважно; главное то, что Роуз в этой ситуации явно принуждали.

Не то что я готова была лезть в чужой монастырь… но у нас тут как бы акумная угроза над носами висит, помним? Принцессу Ароматов мне встречать совсем не хотелось: больной мозг подсовывал картинки газового апокалипсиса, причём из разряда NC-21. Серые трупы с выпученными глазами и пеной на губах, розовый ядовитый туман, возможное восстание зомби…

М, любимка.

Мысленно я пробежалась по списку ингредиентов для зелья от чумы. В принципе, всё купить было можно в ближайшем супермаркете; здесь даже ступки продавались для измельчения. Я немножко покорила себя за то, что не озаботилась этим раньше: ясно же, что если на стене висит ружьё, то в итоге оно выстрелит; если у нас есть готовый рецепт БАДа для квами, то он так или иначе понадобится.

Надо начать собирать собственную ведьмовскую кладовую. А что, руны уже есть. Почему бы теперь не завесить комнату пучками трав для антуража?

— Ты куда-то утекла, — заметил Лука, отставляя от себя тарелку.

— Я тебя сейчас вообще кину, — сказала я, пытаясь вспомнить, где у нас ближайший супермаркет с хорошим прилавком для приправ. — Если только ты не против прошвырнуться по магазинам.

Лука хмыкнул. Я показала ему язык и добавила:

— Очень надо.

— Ну, если прям о-очень надо…

Я расплатилась, и мы покинули гостеприимное заведение. Напоследок я купила несколько больших печений, которые сразу засунула в почтальонку — пускай Тикки тоже позавтракает. А то грустно как-то выходит: квами большую часть времени проводит у меня в сумке, в темноте. Даже поговорить не с кем, из развлечений — только еда.

Раньше, когда не нужно было прятаться, Тикки всегда была на виду, наслаждалась чужим вниманием и обожанием. Теперь же… отчаянные времена требуют отчаянных мер.

Мы с Лукой прошвырнулись по нескольким маркетам, выискивая нужные мне специи. Куффен подшучивал над тем, что я всё-таки идеальная жена: такое количество разной травы для готовки, он столько никогда не видел! Я вяло отбрыкивалась:

— Да не для готовки это.

— А для чего тогда, морская девочка?

— Зелье варить буду.

От правды он смеялся чуть ли не до коликов, думая, что я так шуткую. Я тоже улыбалась, глядя на чужое веселье, хотя настроение у меня медленно скатывалось по наклонной.

Задолбалась я с акумами, если честно. Вроде бы и перерывы у нас с Котом достаточно большие, и побеждаем мы практически без потерь… Кунг-Фуда не вспоминать, да. А всё равно настроение портит.

Бражник был как заноза.

Хотя, нет. Как заусенец на пальце. Не особо мешает, но иногда дёргает болью и привлекает внимание. И нужно терпеть до дома, чтобы взять маникюрные ножницы; если же ты попробуешь этот заусенец оторвать или откусить, то в итоге зальёшь всё вокруг кровью и снимешь слишком много кожи. Маленькая неприятность превратится в большую проблему, которой будет нужно недели две, чтобы зажить.

Разобравшись с моими покупками, мы с Лукой разошлись. Куффен, слегка расстроенный моими резко появившимися планами, ныл о несправедливости жизни и судьбы, но обиженным не выглядел.

— А я тебя хотел с Луи познакомить, между прочим, — сказал мне на прощание Лука.