— Я имел в виду ту, на которой изображена болотная топь, — тут же исправился я.
— Ах, ту, — Лучиана равнодушно махнула рукой в сторону портьеры, из-за которой виднелся зелёный уголок холста.
Я подошёл и отдернул тяжёлую ткань. Мне казалось, что картины, написанные Её Высочеством, должны были храниться в более подобающем месте, но сама Лучиана, похоже, так не считала и, судя по тому, что здесь же, на полу, лежали работы меньшего размера и грифельные наброски, банально распихивала свои творения по углам.
Я бегло оглядел стену — ту самую, которая, если верить плану замка, когда-то вела в потайной коридор, но ничего подозрительного не обнаружил и опустился на одно колено, чтобы разглядеть картину.
В прошлый раз меня не впечатлило мастерство Её Высочества, но сейчас пейзаж меня удивил. Вместо банальных лужаек и водопадов передо мной простиралось душное болото. Поваленные или высохшие деревья покрывал мох, на тонкой паутине почти высохли капли росы, по воде расходились круги — следы невидимых, но опасных насекомых, а через плотные кроны высоких деревьев, которые крышей нависали над топью, пробивался в левом краю полотна единственный солнечный луч. От картины одновременно веяло духотой и свежестью, и — безграничным спокойствием.
— В прошлый раз я недооценил ваш талант, — искренне признался, я, поднимаясь и отходя на пару шагов, чтобы взглянуть на полотно с другого ракурса.
— Что вы чувствуете, когда смотрите на неё? — Лучиана подошла ко мне ближе и кивнула на картину.
— Как ни странно, уют, — констатировал я, стараясь собрать в единое целое всю гамму впечатлений, которые вызывал этот простой на первый взгляд пейзаж. — Но всё же — почему именно топь?
— Она непохожа на всё то, что рисуют современные художники. Знаете, эти ангелочки, небеса, спокойное море, изумрудные луга — красиво и веет юностью, но смотреть как-то тоскливо. В тех картинах будто нет жизни, — сказала принцесса.
В тот момент я повернулся к ней, и, глядя в затуманенные глаза, устремлённые в даль неизвестных мне грёз, до дрожи захотелось коснуться нежной щеки, провести пальцем по пухлым губам, не испорченным сейчас слоем помады, убрать за ушко выпавший из причёски локон…
Заметив мой взгляд, Лучиана отвернулась. То ли что-то поняла, то ли постеснялась своей откровенности.
— Я бы с удовольствием взглянул и на другие ваши картины, если не возражаете. После возвращения в замок вашего отца можно было бы устроить выставку. Заодно и вашего жениха познакомить с талантами его невесты, — голос предательски дрогнул, когда я заговорил о будущей свадьбе Лучианы.
Она заинтересованно взглянула на меня, тень печальной улыбки скользнула по спокойному лицу, и, немного подумав, принцесса кивнула.
— Да, пожалуй, идея неплохая. Может, немного развлечем этим представлением гостей, — радости в её голосе я не слышал. И заметив, с какой тоской она смотрит на собственные картины, понял свою ошибку: конечно, придворные будут хвалить талант Её Высочества, но мало кто из них по-настоящему поймёт то очарование, которое в них таится.
Глава 13
Лучиана
Последний этап «отбора» я решила провести неформально. Ещё перед моим отъездом отец потребовал, чтобы я подробно и обстоятельно побеседовала с Их Высочествами об их политических взглядах. На мои возражения и заверения в том, что правды принцы мне всё равно не скажут, он хитро улыбнулся.
«То, как именно они смогут, тоже показательно», — заверил он.
Однако чтобы увеличить свои шансы на честные ответы, я не объявляла об очередном этапе заранее. Просто устроила пикник в саду — один из многих похожих, и теперь стояла в тени пышной зелёной кроны и слушала, как Бранн с упоением цитирует один из знаменитых военных трактатов, написанных, что примечательно, на родине принца Карима.
Я ещё раз внимательно осмотрела варвара с головы до ног. Высокий, сухопарый, но с ярко выраженным рельефом тела. Синие глаза блестели не книжной учёностью, но необычной житейской проницательностью, тщательно скрытой за образом вояки-дуболома.
Завершив пространную речь, Бранн улыбнулся и вдруг добавил:
— Я знаю, что мне не быть королём вашей земли, и к этому я не стремился. Я приехал сюда, чтобы разыскать сильную колдунью и шаманку — свою невесту.
Я удивлённо выкинула брови. Не сказать, чтобы эта романтическая история сильно взволновала меня, но чем-то особенно тёплым от неё веяло.
— Я могут вам чем-то помочь? — аккуратно уточнила я.
— Да. Если вы позволите, я увезу сою невесту на север. Она скрывается под личиной одной из ваших фрейлин. Вы знаете её под именем Изабелла, — Бранн посмотрел как раз в ту сторону, где несколько моих компаньонок сбились в яркую стайку.
— Только если леди Изабелла сама того пожелает, — холодно припечатала я и позвала фрейлину.
Она — как всегда прелестная, подошла, сделав грациозный реверанс, и по её взгляду я не смогла понять, боится она или радуется, стоя рядом со своим женихом.
— Леди Изабелла, вождь Бранн утверждает, что вы — его невеста, — с лёгким ехидством сообщила я.
Фрейлину будто оглушил громовой раскат. Она тут же растеряла всю величавость и грацию, на длинных ресницах задрожали слезы.
— Как вы смеете называть меня своей невестой после того, как сами разорвали помолвку? — дрожащим голосом спросила она, всё ещё держа спину ровно.
— Я её не расторгал. Айрис, ты получила ложное письмо. Насколько мне известно, его отправили из королевства Базиль, — тихо ответил Бранн.
Суровый вождь сейчас стоял, смиренно опустив голову, будто перед алтарём личного божества, и покорно ждал вердикта женщины, которую — как я внезапно поняла — на самом деле любил. Сердце привычно кольнула жгучая боль, но от неё отвлёк ответ Изабеллы.
Она скрестила руки на груди и задумалась.
— Я сбежала, союз между нашими княжествами распался, а после этого часть наших южных территорий заняли солдаты Базиль. Наши воины не успели дать им отпор — действовали слишком разрозненно.
Вот, значит, как в Базиль ведут дела. Неудивительно, что едва прибыв в Таорани, Лайонел тут же пустился в интриги — для его семьи это норма. Но для нашей политики подобное — неприемлемо.
— Ты согласна вернуться со мной? — от полушёпота Бранна даже по моей коже пробежали мурашки — столько нежности, страха и надежды слышалось в нём.
— Я поехала бы даже в качестве рабыни, только позови, — едва сдерживая слезы, ответила Изабелла.
Бранн, сорвавшись с места, сжал невесту в объятьях, и мне показалось, что её кости сейчас хрустнут, но северянка оказалась на удивление крепкой. Потом вождь отпустил возлюбленную и низко поклонился мне.
— Вы прекрасны, принцесса, я нисколько вам не льщу. Но сердце не обманешь, — сказал он, будто извиняясь.
Я легкомысленно махнула рукой и улыбнулась в ответ.
— Будьте счастливы. Надеюсь, когда-нибудь найдётся тот, кто будет смотреть на меня так же, как вы, Бранн, смотрите на Изабеллу.
— Один такой человек совсем рядом, — Изабелла, вывернувшись из крепких объятий жениха, взглядом указала куда-то за мою спину.
Обернувшись, я увидела, что неподалёку граф Наварро, такой же холодный и даже несколько отстраненный, беседует с малознакомой мне аристократкой, приехавшей из какой-то приграничной глуши.
Сердце пропустило пару ударов, грудь сдавил необъяснимый страх. Быть не может! Ей показалось! И вообще, не стоит развивать эту тему.
— На этом считайте свои испытания завершенными, вождь Бранн. Вы достойный правитель… для своего народа, — я сделала почтительный реверанс и оставила влюблённых наедине.
С Лайонэлом видеться не хотелось, однако именно он вывернул мне навстречу, стоило лишь немного отдалиться от Бранна. Засыпал комплиментами, а на вопрос о том, по каким трактатам учился политике, начал увлечённо рассказывать о книге, написанной его дедом. В которой, кстати, подробно описываются методы физического устранения конкурентов и вообще нежелательных политических фигур: отравления, тайные казни, ложные обвинения и разжигание вражды между врагами. Крайне эффектная книга, которой я увлеклась лет в семнадцать. И лишь спустя год поняла, что такой путь — лишь извилистая дорожка на эшафот.
