В голове перемыкает. Пялюсь на нее, но вижу жертвенную овцу. Пушечное мясо. Она может быть лишь отвлекающим маневром. Это отрезвляет. Подбросив пистолет повыше, оглядываюсь по сторонам, в ожидании нападения. Увидев пистолет, девица, побелев, как мел, вскакивает со ступенек.

– Кто еще в доме?! – рявкаю.

– Н-н-н-никого. Прислугу распустили.

Черт. Так и знал, что Баженов соскочить попытается. Даже прислугу распустил, чтобы они не смогли языками растрепать! Теперь понадобится время, чтобы найти всех и стрясти с них нужные сведения.

– Прислугу распустили. А ты кто такая?

Девица в длинной белой сорочке нервно переплетает пальцы. Она смотрит мне в глаза неестественно блестящим взглядом. Тонкая, большеглазая. Кожа светлая, почти белая.

– Кто. Ты. Такая. Отвечай живо!

– Серафима Баженова, дочь Георгия Владимировича Баженова, – выпаливает она.

Что-что?

Дочь Баженова?! Не может такого быть! Врет, как дышит!

– Бред. Я знаю дочь Георгия. Ксану Баженову. А ты… – приглядываюсь к девке.

Под моим взглядом она еще больше нервничать начинает и теперь расплетает, заплетает косу. Косу, блин. Толстую, темную косу, длиной до талии. Когда я в последний раз косы видел?! Прошлый век! Почему мне знакомо ее лицо? Кажется, я ее точно видел. Прислуга? Догадка ослепляет.

– Ты работаешь в саду, так?

Кажется, во время прошлого визита я видел, как эта клуша ровняла секатором кустарники в саду Баженова.

– Да, я работаю в саду! – обрадованно и быстро закивала головой.

– Ты дочь садовника.

– Я дочь жены садовника, – поправляет с выдохом. – Мой настоящий отец – Баженов Георгий Владимирович. Я его внебрачная дочь. У Георгия Владимировича была короткая интрижка с-с-с-с… – заикается. – С моей мамой. Плодом их бурного романа стала я. Это держалось в строжайшем секрете до недавнего времени.

– Мне плевать!

Пытаюсь обойти по дуге девку, которая выглядит так, словно она родом из колхоза прошлого века. Больше всего раздражают ее глаза – большие, влажные, грустные, как у коровы, которая знает, что ее зарежут.

Грязное белье семейства Баженовых меня не интересует!

Слышно, как тикают большие старинные часы. В такт им начинает икать деревенщина с косой. Девчонка стоит в аккурат посередине первой ступеньки лестницы, ведущей на второй этаж. Что-то здесь не так. Запах смерти чую нутром.

Взгляд цепляется за подол сорочки Серафимы, испачканной красным. Кровь. На подоле белой сорочки кровь. Поднимаю взгляд по ступенькам, на которых виднеются мазки красного.

– Что здесь произошло?!

Она словно не слышит моего вопроса или не понимает его сути, говорит о другом:

– Георгий Владимирович обещал вам отдать в жены свою дочь. Держите, – протягивает папку, которая до этого лежала на ступеньках.

Папка в руках девчонки настораживает! Не люблю, когда общение начинается с кипы бумаг, полных заковыристых терминов. Обычно это означает, что ничего хорошего не случится!

– Что в папке?

– Тест генетической экспертизы, подтверждающей, что я – дочь Баженова! – отвечает высоким, напряженным голосом.

Чувствую, как на моих губах появляется недоверчивая ухмылка. Что за бред она несет… О чем нафантазировала!

Она – дочь Баженова?!

– Никогда о второй дочери я не слышал.

– Я внебрачная дочь, – шелестит ответ.

Внебрачная? Мне-то какое дело?! Даже если Баженов каждую девку из прислуги обрюхатил и завел себе хоть сто детей на стороне, мне что с того?! Однако Серафима так не считает.

Девица набирает полные легкие воздуха. Она героически выпячивает вперед грудь. Нет, не грудь. Скорее грудку. Грудочку крохотную! Там, где у всех красивых женщин рабочие, твердые шары, словно в боулинге, у Серафимы более чем скромная двоечка. В общем, ничего мужское во мне не отзывается на ее фигуру! Пока я оцениваю ее так и сяк, девица набирает полные легкие воздуха и выдает:

– Вы хотели взять в жены дочь Баженова? Она перед вами! Я… готова стать вашей женой.

На последнем слове голос этой пигалицы с косой до задницы срывается, но смотрит она на меня так, словно делает одолжение. Бред! Я ее в жены никогда не возьму, пусть даже не мечтает!

– Ты внебрачная дочь Баженова?

– Да, я дочь Баженова, – повторяет.

– Что-то я о тебе прежде не слышал. Почему же?

– Потому что я…

– Тише! – взмахиваю рукой. – Молчи, мышь. Вопрос был риторический.

Плевать я хотел на то, когда и с кем у Баженова был роман. Мне нужна его дочь – роскошная, красивая, фигуристая стерва-Ксана. С ней хоть не стыдно выйти на свет, в люди появиться…

Ксана сразу же показалась мне опытный, прожженной. Кошечка с грязными повадками. С такой в постели не заскучаешь. Я бы совместил приятное с полезным. Вышло бы в самый раз. Ждал одно, а получил… Ни черта не получил! Подстав с деревенщинами я не потерплю. К тому же где папаша этого семейства?!

– Где Баженов?!

– Я не знаю.

– Не знаешь? – голос становится злее. – Тут знаю, там не знаю? Так иногда бывает. Но только не в твоем случае! Говори, как есть.

Поневоле пальцы крепче смыкаются на рукояти пистолета. Взгляд девицы намагничивается на пушку в моей руке. Она почти на меня не смотрит, но не сводит взгляда с оружия. Кажется, будь ее воля, убежала бы, сверкая пятками. Но вместо этого стоит, натянутая, как струна.

– Когда я проснулась, в доме было уже пусто. Но на втором этаже, в кабинете…

Голос Серафимы становится тише и тише с каждым словом.

– Что в кабинете?!

Мне приходится подойти к ней почти вплотную, чтобы расслышать последние слова.

– Не знаю! Там кто-то лежит. И кровь! – выдает писклявым голосом девица и падает обратно на ступеньки.

Серафима начинает рыдать. Вот откуда у нее на подоле сорочки кровь!

– Сиди здесь. Шаг влево, шаг вправо – расстрел. Вздумаешь сбежать, из-под земли достану!

Даже не знаю, поняла ли мои слова. Но закивала быстро-быстро… Я быстро поднимаюсь по лестнице. Коридор. Поворот направо. Вторая дверь. Чуть-чуть приоткрыто. Распахиваю рывком, влетаю.

– Черт бы вас всех побрал! – рычу с порога, вляпавшись дорогой туфлей в кровь.

На полу лежит мужчина, полбашки отсутствует. Чем он в себя стрелял?! Какой калибр… Явно побольше, чтобы наверняка. Баженов или нет? Ищу взглядом, как бы переступить через месиво. Наклоняюсь и разглядываю труп. Лица нет, но нужно понять, Баженов ли это. Труп еще ничего не значит! Баженов мог просто подставить свою смерть!

– Ой… Ой…. Ой… – доносятся до моего слуха судорожные всхлипы.

Поднимаю взгляд. Серафима стоит рядом и трясется, как осиновый лист. Прижимает ладони ко рту и готовится реветь.

– Зачем ты сюда пришла? – рычу. – Вниз иди!

Серафима смотрит на мужчину.

– Это Георгий Владимирович? Его костюм…

Взгляд у Серафимы жалкий, потерянный. Кажется, она здесь уже побывала, если сорочка в крови. Но, очевидно, из-за шока Серафима не совсем поняла, что произошло. Или просто далеко не заходила. Однако сейчас до нее точно дошла информация. Глаза девушки стекленеют, становятся мутными.

– Вон пошла. Не хватило, чтобы ты грохнулась! Некогда с тобой возиться. Сиди тихо и не шуми.

Предупреждение запоздало немного. Бац. Падает, как подкошенная. Серафима шмякнулась в обморок. Еще и косой в кровь влезть умудрилась. Обхожу девушку стороной, достаю телефон, вызывая на место своих людей.

– Выезжайте! Срочно! Пригласите наших из органов, прикормленных… – называю адрес. – Жду! – бросаю взгляд на Серафиму без сознания. – И, хотя бы одного медика, который мог бы привести человека в чувство и взять анализ крови и образцы для генетической экспертизы.

Мало ли что там в папке написано. На заборе тоже написано! Я и сам какие угодно филькины грамоты могу заказать! Мне нужны конкретные доказательства. Ставлю на то, что труп не Баженова. Скорее всего, этот скот хитрозадый решил подстроить свою смерть и левую девчонку мне подсунул вместо своей дочери. Может быть, Серафима вообще не дочь Баженова! Взгляд привлекает толстая папка на рабочем столе.