Сей изуродованный побоями и покрытый шрамами от кнута воин по имени Га-но-гоа-да-ви - или Человек Поджигающий Волосы - принадлежал к Клану Медведя. Представитель Народа Великих Холмов, являющийся рабом в первом поколении и имеющий за плечами десять лет беспрерывного труда и глубокой скорби о своем народе, он с величайшим удивлением узнал о доблестных подвигах своих сородичей на севере. Никогда еще не было на свете человека с именем, столь отвечающим его характеру.
По его приказу семь подчиненных ему центурий вошли в чащу. Воины прятались за каждым кустом и камнем и заполнили лес, как вода заполняет все свободное пространство в чашке, полной гальки. Они дрались, убивали и принимали смерть. Немногие вернулись назад. За спинами же этих немногих лес полыхал огромным - до самого поднебесья - костром. А воины выстроились перед нами и размахивали длинными ремнями со связками кровавых скальпов, и грозно потрясали отборным оружием майя, обернувшись в сторону огненной стены, которая отделяла нас от врага.
Затем мы стремительно обошли распространяющийся пожар, нашли легко обороняемую позицию и укрепились на ней еще до появления майя, рассчитывающих добить обессиленного врага. Но, не зная с какой стороны наиболее вероятно ожидать нашего появления из горящего леса, майя разделили свои силы - и тем самым подписали себе смертный приговор.
К тому времени, когда первая дивизия врага - значительно превосходящая по численности две мои когорты, хоть и являющаяся всего лишь половиной всей армии - собралась атаковать нас, мы уже возвели земляные укрепления, вырыли перед ними глубокий ров и были почти готовы к нападению.
Близилась ночь. Майя разбили лагерь за пределами досягаемости дротика атлатла и чувствовали себя в безопасности. Но едва они успели устроиться как следует, наши стрелы посеяли в стане врагов смерть. А после нескольких удачных выстрелов загорелась сухая трава рядом со складом продовольствия, в результате чего противник понес значительный ущерб.
Хотя на следующий день лагерь майя уже находился от нас на расстоянии, превышающем дальность полета стрелы, страх голода заставил их командира принять решение атаковать нас немедленно, не дожидаясь подкрепления.
С первым проблеском зари майя бросились на наши укрепления.
Еще не успев приблизиться к нам на расстояние выстрела атлатла, враги начали валиться наземь десятками, а затем целыми сотнями.
Весь луг был усеян трупами. Достигнув небольшой топи, майя навели через нее мостки из собственных мертвых тел и запрудили дававший нам воду ручей так, что тот в конце концов изменил русло и хлынул красным бешеным потоком через луг, словно живее разъяренное существо, увлекая за собой раненых. Майя подошли к нашим укреплениям почти вплотную, затем дрогнули, замешкались и бросились наутек. Безжалостные стрелы градом сыпались на головы и спины бегущих людей, повергая врага в панику и сея в рядах его смерть.
На безопасном расстоянии майя перестроились и вновь пошли в наступление. Боги! Что это были за люди!
На сей раз они захватили земляной вал, но натиск их был слаб. Топор, нож и копье не могли противостоять моим бесподобным бойцам, вооруженным мечами. Не успев приблизиться к противнику, майя погибали, пораженные новым оружием, которым не поспешил обеспечить своих людей нерасторопный Кукулькан. Правитель Тлапаллана был человеком непрозорливым, развратным и во многом зависящим от женщин - потому-то и погибла его страна!
Теперь преданные им солдаты Тлапаллана встретились с еще одним оружием: безжалостным, сокрушительным маккаутлем - мечом с зубцами из вулканического стекла, который с одного удара вырывал из тела куски мяса. Подобное оружие майя и не снилось. Швырнув в наши ряды копья, противники пошли на нас, чтобы завершить бой топорами и ножами, но были отброшены назад, изувечены, изрублены, изуродованы. А когда земляной вал опустел, ужасные луки вновь запели песню смерти за спинами отступающих.
Так Орел Ацтлана глубоко вонзил свой клюв в Змею Тлапаллана!
То был кровавый день. Нам очень хотелось отдохнуть как следует, но мы знали, что леса кишат вражескими солдатами, и где-то далеко по нашему следу идет еще не испытанная в бою и не пуганая армия майя и тлапалликов.
Мы собрали на лугу стрелы и прочее оружие; поели, попили и немного передохнули в лагере - но наши часовые были начеку.
Кончился день, и под покровом ночи, спрятанные деревьями от вражеских лазутчиков, мы рыли волчьи ямы на ожидаемого врага до тех пор, пока не начало светлеть небо. И мы успели вовремя, ибо на третьем часу после рассвета майя появились у наших позиций.
Они не могли позволить себе передохнуть после длительного перехода. Выходя из лесу, многие воины шатались от слабости.
Однако при виде окопавшегося противника они словно обрели второе дыхание и молча, без единого боевого клича или воодушевляющего возгласа, бросились на нас по телам своих товарищей.
Все ближе и ближе подступали они - но ни единой стрелы не полетело в их сторону.
- Не спешить! - передал я по цепи бойцов. - Не спешить. Пусть они подойдут к волчьим ямам.
Вот уже совсем близко к валу подкатилась лавина воинов с поднятыми копьями. Угрюмые лица противников выражали суровую решимость, и мы знали: они хотят покончить с нами одним ударом, без всякой жалости.
Для них мы являлись воплощением всего злого, дикого и низкого. Нас нужно было уничтожить, втоптать в землю!
Смотри, как ступают они! Тела их блестят от пота и масла. Длинные конические головы гордо откинуты назад. Стучат и гремят, зацепляясь друг за друга оленьи рога на шлемах. Сверкает в лучах утреннего солнца слюда и полированная медь. Под поступью солдат гудит земля.
Они идут! Не знавшие поражения полчища Тлапаллана - наводящее ужас дисциплинированное войско, покорившее слабые разрозненные племена Алата и укравшее лучшие земли континента! Они идут, и Ацтлан - презираемый ими, но тоже не знавший поражений - ждет их, и оперение положенной на лук стрелы щекочет его ухо!
Человек Поджигающий Волосы испустил клич, которым начинается пляска скальпов:
