– Вот это картинка! – восторженно проорал он, глядя на то, как атмосфера планеты загорается настоящим жидким золотом. – Обалденно!

Чернота, усыпанная тысячами звезд, пламенеющая звезда, выглядывающая из-за планеты… Во всем этом был такой объем, такое величие, что Грише хотелось вопить от восторга. И до него вдруг дошло…

– Старик! – закричал он с порога центра управления. – Я понял! Нам круто… нет, просто нереально повезло! Главное быть, а не казаться, а здесь у нас есть шанс жить по-настоящему! Чувствовать всей кожей… ого! Это что еще за уродливая хрень?!

Посреди зала крутилась голограмма творения Егора. Для полетов в космосе аппаратам не нужны обводы, свойственные морским кораблям и самолетам. Всякие там симметрии, аэро и гидродинамика, пропорции – это все лишние. У вакуума нет сопротивления движению, нет плотности. Бери себе любые формы и лепи. Именно слово «лепи» больше всего подходило к созданному Егором кораблю. Как будто бы он взял два кирпича, один побольше, другой поменьше, и прихлопнул друг к другу. А потом прикрутил к крупному кирпичу башенку с пушкой.

– Как ты эту жуть назвал?

– «Проект-1». Я с названием особо не заморачивался, – признался Филимонович. – Тут дело в функционале…

– А где красота? Где эстетика? Помнишь мой «Безупречный»?! Вот это стиль, вот это грозная мощь! Посмотри и обосрись, вражина! А у тебя что – прослезись?!

– Слушай, мы среди инопланетян. У них могут быть какие угодно критерии красоты! Нам же надо получить максимально универсальный аппарат, – защищал свою идею Егор.

– И какой у него ранг? Какое поколение?

– Первый ранг, первое же поколение. Самый примитив. Но гляди сюда, – Егор выделил параллелепипед меньшего размера. – Это кассета с восемью ракетами. Ими можно лупить суда покрупнее. От фрегатов и выше. А в турели скорострельная лазерная пушка, для борьбы с мелочью.

– Какой-то дикий гибрид. – Семенович с недоверием разглядывал голограмму.

– Я бы отнес его к классу штурмовиков. И на крупные корабли наехать может, и с истребителями пободаться. Но самое главное – мы можем выпускать его массово. И не надо докупать лишних чертежей. Насколько я понял из предложений на рынке, тут с интеллектуальной собственностью творится махровый капитализм. Из-за нарушения патента война запросто может начаться.

– Давай сделаем штуки три, – смирился Семенович. – Обкатаем, поглядим. А потом запустим в серию под названием У-1.

– Почему У? Учебный? Утенок? – попытался угадать Егор.

– Уродливый. Есть еще вариант УЕ-1…

– Хорош! – решил остановить издевательства над своим детищем Егор. – Смысла в строительстве экспериментального особого нет. Мы ничего поменять в готовых модулях не можем. Только собирать их, как конструктор.

– Вот и попробуем сначала в деле. Потом решим, будем пересобирать или нет.

Полигоном для испытаний был выбран пояс астероидов. Семенович хотел провести их с размахом, прямо как на флоте, с использованием мишеней и имитаторов целей.

– Ага, сейчас. Все, что за неделю добыли, в твои дурацкие мишени засадим. А что? Создадим макет крейсера в полную величину и героически его разбомбим! – ворчал на приятеля Егор.

– А как мы оценим реальный ущерб, который твои «УЕ-1», нанесут кораблям вероятного противника?! – хмурил в ответ седые брови Семенович.

– Еще бы знать, кто у нас вероятный противник и на каких космолетах он прилетит! Ты состав корпуса корабля бурундуков с крыльями знаешь? Или тип их щитов? Нет? Ну о чем тогда речь? Будем испытывать на булыжниках. Дешево и сердито.

Скрепя сердце Семенович с доводами друга согласился – не то сейчас было время, чтобы разбазаривать с трудом добытые ресурсы.

Из кокпита «Бестии» первое звено У-1 выглядело довольно неплохо. Угловатые корпуса на отдалении уже не так резали глаз. А оранжевые факелы выхлопа двигателей и синхронный полет, и движение в строю в виде треугольника так вообще были зрелищем внушительным. Как-никак Семенович и Филимонович наблюдали за зарождением своего флота.

В электронные мозги штурмовиков заложили последовательность и координаты целей – обычных космических булыжников, миллионами крутившихся в астероидном поле.

– Пошли на заход ракетами. – Егор отмерял время по таймеру.

И штурмовики, словно услышав его, развернулись, разошлись в стороны. Каждый из них выпустил рой быстро понесшихся вперед огоньков. Миг – и черноту космоса разрезала серия ярких вспышек.

– Процент попаданий – семьдесят два, – озвучил Егор показания сканеров.

– И это по булыжникам, которые почти не меняют свою траекторию, – покачал головой Семенович.

– Ракеты у нас дрянь, – признался Егор.

Отработав по астероидам ракетами, штурмовики развернулись к следующей группе целей. От них к космическим булыжникам потянулись веера фиолетовых лазерных вееров.

– Вот салюты им пускать – самое оно! – оценил зрелище Семенович. – Какой процент попаданий?

– Сорок восемь, – уныло ответил Егор.

– Ну дык так-то неплохо, – решил поддержать друга Гриша. – Я в учебных стрельбах не один десяток раз участвовал. И честно тебе признаюсь – это еще не нижний предел. У нас морячки иной раз за весь день стрельб ни одну учебную цель поразить не могли. В отчетах-то, конечно, писали, что выполнили и перевыполнили, а нам друг другу в глаза смотреть стыдно. Зато у твоих штурмовиков есть одно неоспоримое преимущество.

– Какое?

– Они дешевые. И клепаются быстро. Три штуки за двенадцать часов! Эдак через недельку ими вся система кишеть будет!

– Не будет, – тяжело вздохнул Егор. – Мы их сделали, используя накопленный запас ресурсов. А сейчас нас добыча конкретно тормозить начнет.

– Ну так давай дронов-добытчиков больше наклепаем!

– Ты не понял – это классическая ловушка всех стратегических игр. Что развивать быстрее? Добычу? Ну хорошо, наделаем мы переработчиков, но останемся без военного флота, и нас первый же захватчик сметет. Удариться в наращивание военной мощи? Убьем экономику. Все надо делать по точно рассчитанному…

– Плану! – закончил за друга мысль Семенович. – Планируй, Филимонович, планируй! Ты этим всю жизнь занимался! Вот и придумай. А я пока оперативные задачи решать буду. В открытом космосе. Только я тебя умоляю, выдели ресурсы на обновление мозгов у дронов. Я долго работу в три смены не выдержу.

Перенос удивительным образом сказался на телах друзей. Ломота костей, мигрени на погоду, перманентная усталость и одышка – вся эта радость волшебным образом осталась в прошлом. Да и пойдя в душ после учений, Егор обнаружил, что на коже морщин поубавилось. И мышцы приобрели упругость.

То же самое заметил и Семенович, обмотавшись в белое полотенце, он развалился в кресле в жилом модуле. И хитро подмигнул выходящему из душа Егору.

– Ты бы посмотрел на бирже чертежик пивка, а? Ячмень или на худой конец пшеницу нам не достать. Но чем черт не шутит – вдруг у них и готовые напитки продаются?

– Семеныч, ты вообще думаешь, что говоришь? Откуда в здешних местах может взяться пиво? Кто его пьет? Желтый мешок с одним глазом? Или летучие мыши? У них совершенно другая биология и химия. Для них этиловый спирт может быть слабительным или опасным ядом. Или вообще никак не влиять на самочувствие.

– Кстати, насчет химии с биологией. – Семенович начал облачаться в летный комбинезон. – Ты б еще и чертеж для производства хомо сапиенс поискал бы.

– Зачем? – опешил Егор.

– Лично я себя лет на пятьдесят чувствую. Не больше. А дальше что будет? Сорок? Тридцать? Двадцать?

– Но это же, наоборот, хорошо?!

– Ну как тебе сказать. С одной стороны – да. С другой – кому мы цветы дарить будем и на «Бестии» кого катать? А?

– Чего?!

– Того, химию с биологией не обманешь. Так что ищи чертежики. Мне блондинку, брюнетку и рыженькую. Хотя… кого я обманываю, давай сразу трех рыженьких!

У Егора отвалилась челюсть. Среди горы навалившихся проблем про неприятность с бурлящими гормонами он забыл. Хотя какая это неприятность – приятность сплошная. Он бы тоже с радостью приударил за тремя рыженькими и одной брюнеткой. Сразу. Только где их взять? Предложение Семеновича о том, чтобы себе целый гарем наклонировать, казалось Егору каким-то диким извращением.