— Закат почти такой же красивый, как ты, — негромко сказал Влад, обнимая Лайю со спины, и поцеловал в макушку.

Лайя засмеялась, положив руки поверх его пальцев, сплетённых в замок. Они долго любовались закатом, который хотелось продлить до бесконечности, нежно целовались, а потом, когда уже начали опускаться первые сумерки, Влад включил в салоне медленную песню, и они танцевали прямо у дороги, не обращая никакого внимания на спешившие в сторону Парижа авто. Влад считал вслух шаги, крепко сжимая в своих руках девушку, а она смеялась каждый раз, когда наступала ему на ноги и повторяла «Pardon{?}[Извини]». И всё это было одним длинным, но таким прекрасным особенным моментом.

Ещё Влад сдержал обещание и увёз Лайю к Ла-Маншу в солнечные августовские выходные. К безграничной радости девушки выбрал не шато де Локид, а уютную квартиру в соседнем Трувиле с видом на пролив. Эти два дня казались самыми нежными на свете, они так сильно отличались от их парижских будней, но точно были ничем не хуже. И таких моментов и мгновений за два месяца накопилось великое множество, и Лайя искренне желала сохранить в памяти каждое из них.

***

🎶 Adé — Solitude imprévue

Новое субботнее утро выдалось необычайно солнечным. Абсолютно не желая просыпаться, Лайя спрятала лицо на груди мужчины рядом и решила, что уж сегодня точно никуда не пойдёт. Хотелось наслаждаться его поцелуями, делить тишину квартиры только между собой и не разлучаться больше, чем на минуту.

— Доброе утро, poupée, — Влад погладил девушку по спутанным после сна волосам и поцеловал в висок.

— Bonjour, — промурлыкала Лайя в ответ, прижимаясь ещё ближе.

— Ты не хочешь устроить сегодня пикник?

— Я сегодня не хочу вставать с кровати, — заявила тут же девушка со смехом.

— Ну уж нет! — Влад уложил её на спину и навис сверху. — Сегодня последний тёплый день! Я не позволю тебе сидеть дома!

— Лежать, — поправила Лайя, обнимая его за шею и притягивая к себе, — я планирую весь день лежать.

Но Влад всё-таки победил. Они заехали за вином и закусками, затем к нему домой за корзинкой для пикника — Лайя даже подумала, что у каждого уважающего себя француза, наверное, есть такая корзинка, — и отправились на Марсово поле.

День действительно выдался погожим и тёплым, на ярком голубом небе не было ни облачка, и народ уже занял свои покрывала и пледы, расположившись на траве.

— Давай сядем ближе к башне? — Лайя сдвинула тёмные очки на кончик носа, оглядывая кучу людей.

— Чем ближе к башне, тем хуже её видно, — Влад уже приметил хорошее место и уверенно пробирался к нему.

Он расстелил клетчатый плед на траве, и Лайя тут же на нём устроилась, признавая правоту мужчины: с такого ракурса можно было отлично любоваться Tour Eiffel. Пока Лайя доставала из корзинки еду, вскрывая упаковки, Влад разлил по бокалам вино.

— Я как будто в кино каком-то, — засмеялась Лайя, — не верится, что всё это правда.

— А ты хотела сидеть дома, — он с улыбкой вручил девушке бокал.

— Лежать, — снова исправила она, придвигаясь к нему ближе.

— На это у нас будет куча осенних вечеров, poupée.

Лайя буквально таяла, когда Влад называл её куколкой. Это было настолько чувственно и интимно, настолько для неё необычно, что девушка неизменно краснела, пусть и слышала это уже почти два месяца ежедневно.

— Мне иногда кажется, — призналась Лайя, — что я живу в вечном празднике. Никогда в жизни не пила столько вина, столько не ела и… — она приблизилась к его лицу, — столько не целовалась.

— Париж — это праздник, который всегда с тобой{?}[Хемингуэй, «Праздник, который всегда с тобой»], — Влад коснулся её губ своими, добавляя в копилку ещё один чувственный поцелуй. — Наслаждайся. У тебя одна жизнь, незачем тратить её на что-то иное.

Лайя устроилась на его коленях и смотрела на небо. Влад что-то рассказывал, поглаживая девушку по лицу, переплетая их пальцы и иногда наклоняясь для поцелуев. Теперь Лайя искренне радовалась, что они не остались дома, настолько прекрасно было наслаждаться закатом лета у подножия башни.

Где-то пели, смеялись, отовсюду был слышен гул людских голосов и чарующая музыка. Это действительно походило на красивый французский фильм с обязательно счастливым концом, где герои влюблены до беспамятства.

Вдруг Лайя поняла, что ей заслонили солнце, а голос, протянувший слишком радостное «Bonjour», вызвал неприятные мурашки на коже. Девушка хотела приподняться, на Влад её удержал в том же положении, продолжая поглаживать пальцами ключицы.

— Привет, Изабель, — буднично произнёс он и снял тёмные очки.

— Я так рада вас видеть! — Белль уселась возле корзинки, и Лайе пришлось отодвинуть ноги, чтобы не мешать. — Как дела?

— Отлично, — Лайя всё же смогла вырваться из объятий, пусть и вовсе этого не хотела, и, сев ровно, теперь смотрела прямо на Изабель.

В Париже Лайя поняла, что значит большая деревня. Стоило выбраться в центр на прогулку или ужин, как она почти всегда встречала кого-то из знакомых, и все здесь так или иначе друг друга знали если не лично, то через пару рукопожатий точно. Но вот с Изабель ей сталкиваться в Париже ещё не доводилось. К счастью. Но оно закончилось ровно сегодня.

В воздухе повисло слегка неловкое молчание.

— Я пришла с подругами, — Белль кому-то помахала. — Влад, ты же помнишь Бриджит и Шанталь? Они были у нас на свадьбе.

Лайя натянуто улыбнулась.

— Смутно, — проговорил мужчина.

— Лайя, а ты уже пробовала мороженое здесь? — Изабель говорила весело и, кажется, не испытывала никакого дискомфорта, в отличие от остальных. Она дождалась отрицательного качания головой и с энтузиазмом политика перед выборами продолжила: — Это ужасно! Это же настоящее джелато, прямиком из Италии! Влад, ты немедленно должен за ним сходить!

— Так и сделаю, — Влад достал из брошенного рядом пиджака свой бумажник и чмокнул Лайю в щёку: — не скучай.

Девушка грустно проследила, как его фигура удаляется в сторону тележки с мороженым, окружённой толпой людей. Пришлось посмотреть на Изабель. Та продолжала невинно улыбаться, словно это ангел сошёл с небес.

— Лайя, — проговорила она, а улыбка вдруг исчезла, — ты мне нравишься, правда. Но Влада я знаю пятнадцать лет. Для тебя это просто весёлая французская интрижка. Парижский роман и всё такое. Но потом ты уедешь, и кто будет собирать осколки?

Это прозвучало как гром среди ясного неба. Лайя смотрела на неё и не думала, что можно не уезжать, она размышляла о том, что её сердце тоже рассыпется на части. Изабель опять растянула губы в улыбке, но глаза оставались холодными.

Так они и сидели молча, пока не вернулся Влад. Он протянул картонные стаканчики девушкам, а затем снова устроился на своём месте.

— Merci beaucoup!{?}[Большое спасибо!] — Изабель тут же вонзила пластиковую ложку в десерт. — Не буду больше вам мешать! — она подскочила на ноги, обтянула короткое платье, а затем подмигнула Лайе: — Попробуй, тебе обязательно понравится!

Лайя уставилась на стакан, в котором под ярким солнцем медленно таяло мороженое. Разноцветный шарик накренился, признавая своё поражение.

— Что-то мне не хочется сладкого, — Лайя протянула стаканчик Владу и поспешила спрятать глаза за очками.

— Всё хорошо? — с беспокойством спросил он.

— Да, — Лайя, будто подтверждая, что всё в порядке, погладила его по щеке, — просто что-то голова разболелась.

— Это точно от духов, — Влад хохотнул и отправил в рот мороженое. — Даже в Коко Шанель было меньше от Шанель. Если хочешь, можем уехать, — добавил он.

— Да, если можно, отвези меня, пожалуйста, домой.

Влад такой просьбе удивился, но спорить не стал. Он-то думал, что они снова проведут выходные вместе, однако Лайя ясно дала понять, что хочет остаться одна. Сев на колени, она быстро собирала остатки закусок в корзину, затем аккуратно поставила туда едва начатую бутылку вина и пустые бокалы.

Они молча доехали до дома девушки, она просто погромче сделала музыку, словно ей так сильно нравились игравшие песни. Лайя кусала губы и нервно потирала колени, глядя вперёд. Она чувствовала каждый взгляд Влада, но понимала, что если сейчас сама посмотрит на него, то разрыдается, и этот поток слёз уже будет не остановить.