– Я не знаю… На рынке сегодня познакомились, – ответила смущенно Света. – Он купил у меня килограмм картошки…
Таня воскликнула с негодованием:
– Ну, это еще не повод тащить его в дом!.. Что с тобой происходит в последние несколько месяцев? Ведь ты не была такой…
– Да просто моя жизнь – унылое дерьмо! – произнесла Света, напустив на себя несчастный вид. – Разве ты сама не видишь этого? – добавила она с обидой в голосе, наблюдая, как подруга равнодушно выливает оставшуюся водку в раковину.
Таня при этих словах застыла на месте и обернусь к Свете. Эмоционально отбросив пустую бутылку в мусорное ведро, она произнесла твердым голосом:
– Я не позволю… я не позволю, чтобы ты спилась. Я не допущу, чтобы ты так легко сдалась! – она внимательно посмотрела на Свету. Что она еще может сделать для нее? Наставления и упреки не помогают, советы – тоже, значит нужно искать какой-то другой способ, чтобы помочь подруге.
– Ты прости меня, – Света начала тихонько всхлипывать. В этот момент она напоминала не взрослую женщину, а беззащитную маленькую девочку. – Я постараюсь больше не устраивать этих посиделок, – она громко икнула и, вытащив из кармана своего цветастого халата салфетку, стала усиленно вытирать свои полные губы, разукрашенные в алую помаду.
Таня грустно вздохнула. Света уже не раз клятвенно божилась исполнить это обещание. Она подняла глаза на подругу и в этот раз прочла в них упорство и волю. «Хороший признак!» – Тане хотелось верить в лучшее. Она направилась в комнату, разделась, достала из шкафа свой синий халат и облачилась в него. Влажные вещи она развесила на батарее, которая была едва теплой. После этого она вернулась на кухню и поставила чайник на газовую плиту.
– Как там у тебя дела на работе? – Света забилась в угол и, сидя на низком табурете, продолжала виновато смотреть на подругу, чувствуя за собой нехорошую вину.
– Меня уволили! – выпалила Таня без долгих и пространных разъяснений. Она подошла к подруге, взяла ее за руку и усадила за стол. Как бы она не злилась на нее, Света по-прежнему оставалась самым близким человеком в ее судьбе.
Света, казалось, ни капли не удивилась этому событию. Таня уже не раз попадала в подобную ситуацию.
– А в этот раз почему? – спросила она у Тани, вставая из-за стола и распахивая дверцу холодильника. «Нужно сделать подруге огромный бутерброд из остатков колбасы и сыра!» – думала она про себя. С набитым желудком неприятности всегда становятся более мелкими и незначительными.
Таня подняла голову и посмотрела затуманенным взором в окно. День уже приближался к своему завершению – дождь прекратился и солнце, уже не прикрытое хмурыми тучами, стало спешно заползать на ночлег за линию горизонта. Таня совсем не жалела об этом. Пусть скорее заканчивается этот ненавистный день, день который похож на сотни других таких же однообразных дней, где часы наполнены только мыслями о том, чтобы выжить в этом сложном мире. Она перевела взгляд на Свету, которая хлопотала над приготовлением бутерброда и пояснила угрюмым голосом:
– Я вылила графин с соком на голову одного посетителя. Он распустил свои грязные лапы, когда я мимо него проходила с подносом. Видела бы ты его наглую жирную физиономию! Такие, как он, думают, что им все дозволено, раз у них есть деньги!
Света от злости плотно сжала кулаки. Она пожалела о том, что в этот момент ее не было рядом, иначе она размазала бы этого негодяя по стенке.
– Свинья! – она громко выругалась, а Таня, тем временем, продолжила свой рассказ:
– На толстой шее у этого мерзавца – золотая цепь размером с гирлянду! Все пальцы усыпаны перстнями, как новогодняя елка игрушками. А это расплывчатое от жира лицо с его с колючим ястребиным взглядом… – Таня снова поежилась, окунаясь в неприятные воспоминания уходящего дня. – Нет, не такое лицо у чистых душою людей, не такое… Я думала, он убьет меня! Вскочил и сразу накинулся на меня с кулаками со звериным визгом и перекошенным от ненависти лицом. Хорошо, что Миша, наш официант, вовремя остановил его. Мне хватило времени для того, чтобы невредимой убежать в служебное помещение. Хозяин бара дико извинялся за меня, неотесанную официантку… После этого он распорядился накормить этого проходимца за счет заведения, заставив его стол разными дорогими яствами, и самолично принес ему хорошее вино. А меня, конечно же, с позором уволили и не заплатили ничего…
– Ух, мерзость! – Света скривила физиономию, в мыслях представив себе этого жирного хама, распускающего бесцеремонно свои короткие толстые и волосатые руки. – Так ему и надо! Жаль, конечно, что тебе ничего не заплатили, но ты все правильно сделала! Может, пойдешь работать ко мне на рынок? – предложила мечтательно она и добавила: – Напарница мне не помешает.
Таня с минуту молчала, доедая бутерброд, который подсунула ей подруга и раздумывала. Света вопросительно смотрела на нее своими большими зелеными глазами в ожидании ответа. Ее густые черные брови почти, что срослись у переносицы и от этого ее взгляд казался более суровым и нелюдимым, скрывая в нем настоящее – природную доброту и мягкость. Пинцетом для бровей она не любила пользоваться, и весь уход за лицом для нее заключался в обильном нанесении косметики на глаза и губы. Короткие слегка вьющиеся волосы огненно-рыжего цвета всегда были собраны в небольшой хвостик на затылке. Высокая и слегка полноватая, она всегда неуклюже сгибалась за их маленьким кухонным столом.
Таня доела бутерброд и заговорила твердым голосом:
– Нет, не пойду на рынок! Тем более я сегодня умудрилась найти себе другую работу и уже завтра выхожу на новое место…
– Что, правда? – Света заметно повеселела, вспомнив, что скоро их вездесущая хозяйка нагрянет к ним за оплатой. – И что же это за работа? – поинтересовалась она.
– Упаковщицей в колбасный цех. Там я еще не работала! – Таня грустно усмехнулась, припоминая все свои предыдущие места работы.
– А как же тебя так быстро взяли? – спросила Света. – Даже без стажировки?
– Так у меня все документы были на руках – и трудовая и медицинская книжка. К тому же, как мне показалось, им просто срочно нужны были работники: у них огромная текучка.
– Это не предвещает ничего хорошего. Я слышала – там настоящий ад! Смена в двадцать четыре часа при жутком холоде… Люди бегут оттуда из-за невыносимых условий труда и грубого обращения начальства…
– Спасибо, ты знаешь, как меня подбодрить, – ухмыльнулась Таня. – Но я не боюсь никакой работы!
Света печально вздохнула и произнесла с обреченностью в голосе:
– Да уж… Мне кажется, мы никогда не выберемся из этого болота, – она импульсивно стащила с волос синюю резинку, взлохматила свои рыжие кудри и продолжила: – У нас нет денег, чтобы получить приличное образование, нет своего жилья, нет родных, нет любимого человека, на которого можно было бы положиться в тяжелый момент, и с которым… ты ничего не боялась бы!.. Да и кто на нас посмотрит? – воскликнула она. – Мы ведь ходим в старых обносках как крестьянки! И даже если попадется нормальный мужчина, в чем я сомневаюсь, куда я его приведу? В эту чужую захолустную квартиру? С кем познакомлю? Ведь у меня нет родных, я детдомовская…
Таня улыбнулась – ей показалась забавным, что Света сравнила их с крестьянками, и горячо возразила:
– Но когда ты действительно встретишь своего мужчину, разве это будет так важно? Ведь любят человека, его душу, а все остальное фальшь, ложь и глупые человеческие предрассудки…
– Эх, наивная ты еще! – ответила Света голосом знатока, повидавшего жизнь и хлебнувшего ее горький настой, состоящий из алчности, несправедливости, лживости и лицемерия окружающего ее мира. – Мужчинам подавай все в красивой обертке – ты обязана выглядеть, как маленькая жеманная принцесса или как жгучая роковая красавица в сногсшибательном платье. Но и этого мало: у тебя должно быть хорошее образование, приятные манеры, приличная работа. Ну и семья… благополучная и всеми почитаемая… Чтобы не стыдно было представить своим родителям.
