© О. Куно, Е. Каблукова, 2023

© ООО «Издательство АСТ», 2023

Тьма. Тяжелая и вязкая, она обволакивает тяжелым облаком, не давая вздохнуть. Тишину нарушают шаги. Холодный пот струится по лбу, а сердце начинает бешено колотиться в груди. Неужели все? Стражники войдут в камеру, инквизитор монотонно зачитает приговор, его выведут на площадь…

– Дайон… – шепот за стеной. Осторожный, едва слышный, будто человек боится быть обнаруженным. – Дайон…

Глупая надежда наполняет душу. Неужели сейчас дверь камеры откроется?..

– Кто здесь? – Он приникает к решетке, до боли в глазах вглядываясь в темноту.

– Я… я – друг.

Внезапная, глупая радость, охватывающая его после этих слов, почти сразу сменяется недоверием:

– У меня еще есть друзья?

– Их много. Просто они пока не смогли сюда добраться. Но я для этого и пришел – сказать, что осталось недолго. Тебя отсюда вытащат.

– Когда? – Он старается, чтобы голос звучал твердо, но все равно срывается на тонкие ноты.

– Через месяц. Понимаю, это немалый срок, но я хочу, чтобы ты твердо знал: твое заточение закончится.

Тот человек, что за стеной, тяжело вздыхает.

– Но ты уже здесь. Если ты – друг, как утверждаешь, почему не можешь освободить меня сейчас?

– Я не могу.

Почему-то кажется, что человеку с той стороны двери в эту секунду еще более жутко, чем самому Дайону.

– Что значит «не могу»? – Он пытается надавить на собеседника, цепляется за невероятно тонкую ниточку надежды. – Я тебе приказываю, слышишь? Ты – мой подданный?

Молчание. Тишина, прерываемая только биением сердца и сбивчивым дыханием.

– Это слишком сложный вопрос, – наконец доносится из-за дверей.

Дайон скрежещет зубами. Что в этом вопросе может быть сложного?! Но черт с ним… Лишь бы этот человек, хотя бы назвавшийся другом, не ушел, оставив юного герцога в темноте подземелья.

– Ты – левансиец?

– Да.

Теперь тот, другой, отвечает практически мгновенно, и голос звучит уверенно.

– Значит, ты обязан выполнить мой приказ.

Хочется топнуть ногой, но он давно не позволяет себе проявления эмоций. Любая эмоция – это слабость, а ему надо быть сильным. Ради своих поданных, ради Денизы, ради самого себя, наконец…

Грустный смешок раздается за дверью.

– Наверное, я – единственный левансиец, на которого не распространяется это правило… – И снова по голосу кажется, будто незнакомец терзается не меньше, чем сам Дайон. – Нонсенс, конечно… Но здесь все нонсенс.

Все нонсенс… Герцог открыл глаза и вздрогнул. Спальня была чужой. Затянутые золотистым шелком стены, огромная кровать под тяжелым балдахином, резной прикроватный столик, на котором стоял стакан с водой. Стоит ли ее пить или она отравлена? Отголоски сна были еще свежи в памяти. Дайон тряхнул головой и решительно взял стакан. Свежая вода прояснила мысли.

Герцог еще раз обвел взглядом комнату. Ах, да, он же в Эвендейле.

Прибыл два дня назад с визитом к эрлу Раймонду Ковентеджу, правителю графства и по совместительству мужу сестры.

Элинор л’Эстре, старшая сестра герцога Левансийского, известная в узком кругу посвященных как бывший младший агент левансийской разведки Дениза Арсе, ныне графиня Ковентедж, давно зазывала брата в гости. Он упорно откладывал визит, пока, наконец, во время очередного визита в Левансию, сестра не пригрозила заковать его в кандалы и вывезти силой, даже если для этого ей придется запихнуть брата в сундук.

– Надеюсь, что не по частям, – отшутился он.

Дениза ответила мрачным взглядом, и герцог понял, что дальнейшие отговорки неуместны. Пришлось отдавать соответствующие распоряжения Юрбену, личному секретарю, и Ферранту, приближенному лицу и главе левансийской разведки.

Наконец, после многочисленных согласований, визит состоялся. Так что теперь Дайон находился в гостевой спальне замка эрла Раймонда Ковентеджа. И вряд ли эрл, несмотря на многочисленные разногласия в прошлом, желает отравить герцога Левансийского.

Дайон одним глотком допил воду и встал. Ему не стоило ехать сюда в такое время. После пережитых в юности испытаний, герцог Левансийский всегда плохо спал в чужой обстановке, а тут еще и апрель – время, когда прошлое особо настойчиво настигало его в сновидениях, а головные боли обострялись, становясь невыносимыми.

Звать слуг Дайон не стал – волосы слиплись от пота, а ему не хотелось, чтобы кто-то посторонний прознал о его кошмарах и донес Денизе. Не стоило тревожить сестру по пустякам. Быстро приведя себя в порядок, герцог вышел из комнаты. Замок только просыпался: где-то хлопали двери, на кухне повара разжигали огонь в печи. Не желая столкнуться с челядью и породить кучу ненужных сплетен, Дайон спустился во внутренний двор, где был разбит небольшой сад.

Скрытый от посторонних глаз сад, куда имели доступ только хозяин замка и близкие ему люди, только начинал пробуждаться от зимнего сна. Нежная листва едва проклюнулась на ветках, на клумбах отцветали крокусы, готовые уступить свое место тюльпанам и нарциссам.

Цветы Дайона трогали мало, как и наступившая, наконец, поздняя весна. Как всегда, после ночных кошмаров мысли путались, а стук сердца отдавался в ушах громким гулом. Поежившись (утро было морозным), герцог подошел к колодцу и решительно вылил на себя ведро воды. Нервная дрожь сменилась дрожью от холода, естественной, понятной, не пугающей. Он прислонился к деревянному вороту, чувствуя, как ледяные капли струятся по телу, унося с собой вязкий страх ночи.

– Ты рано проснулся. – Дайон резко обернулся. Дениза стояла за спиной, недовольно морщась от ледяных брызг. – Опять снились кошмары.

Она не спрашивала, а утверждала, и отпираться не имело смысла.

– Не волнуйся. Я уже к ним привык, – проворчал герцог, присаживаясь на край колодца.

Дениза покачала головой. Она прекрасно знала, сколь тяжелы бывали ночи брата, особенно в чужой спальне.

– Если бы я могла вытащить тебя оттуда раньше, – прошептала она.

– Это все равно ничего не изменило бы, и ты прекрасно это знаешь. – Дайон скользнул взглядом по ее стройной фигуре. Дениза была одета в бриджи и рубашку, на предплечьях красовались кожаные браслеты со специально изготовленными ножнами, из которых торчали рукояти кинжалов. – Опять повышала свою меткость?

– Не хочу терять навык. – Она небрежно пожала плечами.

– И как успехи?

– Почти идеально!

– Почти? – хмыкнул Дайон, доставая из голенища сапога нож и почти не глядя кидая его в мишень. Точно в центр.

Непосвященные здорово удивились бы, обнаружив у герцога такие таланты. Им и не положено было знать. Бессонница оставляет много часов для тренировок, а чувство уязвимости, привитое в юные годы, способствует мотивации. Впрочем, наверное, наследственность тоже сыграла определенную роль: меткость явно была фамильной чертой.

– Почти. – Едва заметным движением Дениза выхватила клинки и отправила их вслед за ножом герцога один за другим. Они вонзились по обе стороны от рукоятки.

Дайон склонил голову набок, внимательно рассматривая пораженную цель, потом перевел взгляд на сестру.

– Ты поссорилась с Ковентеджем?

– С чего ты взял? – приподняла брови Дениза.

Дайон насмешливо улыбнулся:

– Так да или нет?

– Да! То есть нет. Вернее… – Дениза опустила голову. Нерешительность была ей крайне не свойственна, и герцог нахмурился.

– Мне увезти тебя с собой?

– В кандалах и сундуке? – грустно рассмеялась Дениза.

Дайон закатил глаза:

– Все не можешь забыть те опрометчивые слова?

– Феррант воспринял их буквально.

– Феррант – осел. Но исполнительный и преданный Левансии.

– Феррант – умный человек и предан тебе, Дайон, как и все мы. – Дениза подошла ближе и ласково откинула челку со лба герцога, как часто делала прежде, когда жила в Левансии. – Все-таки тебе надо жениться.