3

Марк проснулся в восемь часов утра. По его обыкновению это считалось поздним пробуждением. Даже в выходной день. Но намеченные планы сокрушали волю и заставляли вернуться в горизонтальное положение. А кому захочется ехать в психушку? Пусть даже ради того, чтобы навестить там одного не очень знакомого человека.

Но пересилить себя всё же удалось. Марк наспех принял ванну, доел остатки вчерашних пельменей и собрался уходить. За его спиной продолжал работать телевизор, перекошенный бочок унитаза продолжал бесконечный набор воды, в раковине осталась грязная посуда. Но Марка всё это не волновало. В каком-то смысле, он нарочно насвинячил. В этом было что-то таинственное, волшебное, манящее: нагадить в душу человеку, которого никогда больше не увидишь.

Ключи бряцнули, стукнувшись о дно почтового ящика. Была идея кинуть их не под тот номер, но её Марк не воплотил.

Дорога в направлении посёлка «Тоннельный» выглядела едва ли не заброшенной. Снегоуборщики работали только до хутора «Грушевый» и ещё на десяток километров за ним. Оставалось каких-то тридцать километров пути по колее, проторенной не то фурой, не то трактором. Белоснежные пейзажи завораживали. Извилистые холмы уходили к горизонту и выравнивались, открывая вид на укрытый дымкой Кавказский хребет.В алых лучах восходящего солнца сиял Эльбрус, даже в такой дали заявлявший о своём могучем величии. Сенгилеевское водохранилище сковало льдом лишь по берегам, потому ему ничто не мешало отражать небесную синеву.

Наслаждаться красотой прикавказских пейзажей ничто не мешало – ветер не дул, туман, обычный в этих местах, решил не появляться даже в виде изморози, да и скорость движения была далека от крейсерской. Смелости едва хватало на то, чтобы держать тридцать километров в час.

Водитель газели, что пристроился сзади, поначалу нервничал, просил либо ускориться, либо пропустить вперёд. Но после очередного поворота, где, похоже, занесло из обоих, перестал подавать условные сигналы.

Марку снова стало холодно, притом, что печка в машине работала исправно, и сам водитель был одет по сезону. Вероятно, белые пейзажи давили на психику.

Дискомфортом проблемы не ограничились. Через некоторое время пропал сигнал телефонной сети, а за ним и связь с GPS спутниками. Смартфон, выполнявший роль навигатора, высветил на экране сообщение, в котором говорилось о полной бесполезности устройства.

Марк решил никуда не сворачивать с основной дороги, в надежде встретить дорожный указатель. Кромка льда на берегу Сингелеевского водохранилища немного успокаивала – она осталась единственным ориентиром, который Марк отметил заранее при работающем навигаторе.

Но вскоре и она осталась позади. Ей на смену пришла рукотворная Фудзияма – многометровый муляж японского вулкана, украшавший местную базу отдыха. Сюда любили съезжаться горожане круглый год. Летом база превращалась в пляж и рыбацкий пруд одновременно. От несчастных случаев спасало только негласное разделение на зоны: где стоят шезлонги – там пляж, где пирс и мангалы – там рыбалка. Зимой же сюда стекались любители подледного лова. Место для этого было чудесное – глубина пруда не превышала человеческого роста, что позволяет льду образовать прочный панцирь даже в условиях нестабильной Кавказской зимы. А на тот случай, если рыбак всё-таки замёрз, к его услугам тут же расположили русскую баню, турецкий хамам и интернациональный бар.

Неграмотные постояльцы базы окрестили это место "Китай городом". Такое оскорбление японской культуре нанесли лишь по незнанию. Но название легко прижилось. Настолько легко, что даже переименование базы с «Семейный отдых» на «Японо-мама» ничего не изменило.

Марк залюбовался видом заснеженной Фудзиямы. Её «снежная шапка» из жидкого пластика выглядела злой насмешкой над царившими вокруг сугробами. А чёрные склоны из крашеного бетона упорно противостояли настоящему белому плену. Тому виной была крутизна их подъёма и тёмный цвет, притягивающий солнечные лучи.

Время любоваться было – по колее двигаться быстрее двадцати километров в час стало невозможно. Колеса вязли в снежной трухе.

Ожидания не обманули Марка – табличка с указанием направления появилась, вот только совсем не порадовала. Она указала на то, что ехать следует прямо ещё двенадцать километров, в то время как следы большегруза уходили направо.

Марк остановился посреди дороги и включил «аварийки». Как ехать дальше, он не имел ни малейшего представления. А представлять что-либо сильно мешал звук сигнала, что издавала газель за спиной. Марк посмотрел в зеркало заднего вида, и увидел две вещи, означающие три обстоятельства. Во-первых, водитель серой газельки матерился, на чём свет стоит. Для этого звук был лишним – выражение лица и мимика всё передавали более чем конкретно. Во-вторых, поворотники у газели не горели. Отсюда следовало, что водитель газели очень зол и собирается ехать прямо.

Марк свернул направо, надеясь что водитель газели не последует за ним. Ведь разминуться они бы не смогли, слишком высоким был слой снега, что разделял полосы движения.

Но случилось чудо – водитель газели поехал прямо. И второе чудо – спокойно проделал свежие борозды в гладком, белоснежном ковре.

По тому, как глубоко тонули колеса газели, Марк понял, от чего его так сильно ругали – дальше полоса была расчищена и вновь заметена. Вот только новый слой, что нанёс ветер, не помешал бы и велосипедисту.

Марк последовал за газелькой. И это оказалось трудной задачей. Её водитель разогнался до девяноста, наплевав на снежный покров и гололед под ним. «Нисанчик» Марка швырнуло на первом же повороте так, что он и думать забыл о преследовании рискового попутчика.

Внезапно вернулась связь. Причём сразу вся: и интернет, и сотовая сеть, и GPS. Если возвращение первых двух легко объяснялось замаячившей впереди красно-белой вышкой, то насчёт последнего можно было строить множество конспирологических теорий заговора.

Оживший навигатор обрадовал сообщением о том, что ехать осталось не более семи минут.

4

Посёлок Тоннельный назван так неспроста. Он живой памятник Советской мощи. Памятник Сверхдержаве, которая могла обращать реки вспять и покорять космические просторы. Памятник стране, которая могла разрубать гордиев узел снова и снова, и в политике, и в медицине и в инженерии.

В этом забытом богами месте, труженики социалистического мира совершили гениальный и трудоемкий взмах мечом. Река Егорлык истощается в этих краях от непомерного полива. Однако она жизненно необходима ещё для сотен поселений, начинающихся отсюда и тянущихся до озера Маныч. И рядом Сенгилеевское водохранилище, главная водная жила города Ставрополь, и она тоже не справляется с потребностями горожан. Но крепким узел становится от третьей верви – от реки Кубань, что течёт в каких то двадцати километрах от первых двух водоёмов. И воды в Кубани столько, что хватить трём Егорлыкам и десяти Сенгилеевским водохранилищам со всеми их полями и потребителями. Да вот незадача – Кубань лежит по одну сторону холмов, а Егорлык и Сенгилеевское – по другую. Холмы делают задачу по переброске воды почти неразрешимой – насосы на такой объём сделают воду золотой, а обходные каналы рыть придется так долго и тяжело, что проще и дешевле будет Марс колонизировать.

В Советском Союзе были умельцы разрубать узлы и тяжелее. В данном случае проблему решили просто – прокопать тоннель прямо сквозь холмы и пустить реку под землёй. Не всю Кубань, нет. Маленький рукав, который покроет все расходы и потребности на столетия вперёд.

Да, были умельцы в Советском Союзе. Умел Союз вдохновить и дать пинка под зад русскому. Ведь он, русский, при всей своей богатой душе и неповторимой культуре, ведомый донельзя. Русскому всегда нужен царь и нужен барин. Русский просто не смыслит жизни без царя и барина. А на кого, как не на царя повесить все свои беды? Кто виноват в моём алкоголизме, как не сердитый царь самодур, герой всех народных сказок, что отправлял русского Емелю за тридевять земель за тем, не знаю чем? Кто виноват в том, что мне лень поднять задницу и найти вторую работу, чтобы закрыть все дырки, вызванные моей же финансовой неграмотностью? Кого, как не царя, винить в том, что всё своровано, разрушено и заброшено. И это при том, что у меня в заросшем огороде валяется прихваченный с завода моток провода. К слову, кто, как не царь виноват в том, что завод закрылся? Царь виноват! Это царь кричал – дайте нам джинсы, кока-колу и Мак-Дональдс!