Annotation
Меня зовут Адам Найт. Мне двадцать восемь лет. Из них последние шесть я крутил штурвал межпланетного грузовика. И с удовольствием крутил бы и дальше, если бы не вляпался в мутную историю по самые гланды. В итоге… Десять лет заключения за провоз самого обычного груза (ну ладно, не совсем обычного) — раз. Тесный саркофаг вместо комфортной камеры — два. Жестокий виртуальный мир, где смертельная опасность на каждом шагу, — три. Полное отсутствие игрового опыта — четыре. И, наконец, никакой надежды выбраться раньше времени из цифровой клетки на забытой богом планете — пять. Вроде ничего не забыл. Ну, кроме того, что я, конечно, не намерен торчать в этой жалкой дыре весь положенный срок…
Мрак. Сотня смертей
Глава 1. Погибать, чтобы жить
Глава 2. Награда для героя
Глава 3. Попытка номер два
Глава 4. Нужно больше золота!
Глава 5. Все дороги ведут к алтарю
Глава 6. Под звон колокола и монет
Глава 7. Принеси-подай
Глава 8. Между молотом и наковальней
Глава 9. Инвентаризация
Глава 10. Серые будни
Глава 11. Новое достижение
Глава 12. Парадокс Ферми
Глава 13. Среди могил
Глава 14. Путеводный призрак
Глава 15. Игровые условности
Глава 16. Повторение пройденного
Глава 17. Глаза страха
Глава 18. Сквозь тьму
Глава 19. В тупике
Глава 20. Там, где боль
Глава 21. Неприступное подземелье
Глава 22. Отдай мое сердце
Глава 23. Неоконченные дела
Глава 24. Тени прошлого
Глава 25. Метаморфозы
Глава 26. Два капитана
Глава 27. Без смертей
Глава 28. Горизонт событий
Мрак. Сотня смертей
Глава 1. Погибать, чтобы жить
Никнэйм игрока создан случайно…
Внешность игрока создана случайно…
Класс игрока выбран случайно…
Белые, сияющие, словно раскаленная плазма, буквы посреди черноты. И я внутри нее — абсолютно беспомощный скиталец, застрявший между сном и явью. В беззвучной пустоте, в абсолютном ничто. Это длилось долго. Нескончаемо долго. Я уже потерял чувство времени и пространства, когда непроницаемая тьма наконец всколыхнулась и понесла меня по тоннелю, чтобы со всей дури швырнуть в неизвестность.
Оглушительный рев воздуха в карусели ослепительных вспышек. И… сырость. Именно ее я отчетливо ощутил, когда очнулся. Сырость, легкую тошноту и головокружение. Руки и ноги судорожно дернулись, будто по ним пропустили ток, и нестройно заелозили по… песку; веки почти сомкнулись, укрывая глаза от жгучего, янтарно-золотистого света. Новые ощущения, звуки и запахи, словно голодные хищники, набросились на меня всей своей прожорливой сворой. От впечатлений аж в голове загудело.
Я дышал, упираясь грудью во влажный песок, слышал — каждый шорох, каждое шевеление… волн, чувствовал — сырость, еле заметное покалывание в пальцах и постепенно сбегающую тяжесть со всего тела. Пахло рыбным рынком; волны спокойно и мерно шептались где-то рядом; перед глазами ползали неприятные водянистые крабики. Один из них, размером с ноготок, опасно приблизился к лицу, желая не то ущипнуть меня за нос, не то удовлетворить свое любопытство.
— П-ш! — шикнул я на него. — Кыш! Отвали!
Подниматься было тяжко. Ноги подкашивались, тело качало из стороны в сторону. Но я сумел устоять. И впервые ясно увидел свою четкую тень. Ее, впрочем, сразу захотелось развидеть, потому что у нее были… бараньи рога и длинный изогнутый хвост с пышной кисточкой на конце.
Не ожидая ничего хорошего, я опустил ладонь на макушку. Нащупал основание одного рога, потом другого. Так и есть. На моей голове торчали шершавые, толстые и крученные двумя кренделями рога. Волосы там тоже присутствовали — густая и лохматая копна, которую легче сбрить, чем расчесать. Хвост можно было не проверять: вон он, паршивец, — мечется туда-сюда сам по себе, словно хочет сорваться и усвистать подальше от своего недовольного хозяина.
Пальцы легли на лицо: щеки — на месте, непривычно пухлые; глаза как глаза — пара штук, видят далеко и ясно; нос — картошкой; рот, губы — тут полный порядок, к счастью, ничего примечательного; подбородок и… Ну, конечно! Если есть рога и хвост, то как же обойтись без срамной козлиной бородки? Никак. Я ухватился за нее: короткая, жиденькая, спутанная. В сердцах дернул вниз. Ай!..
В общем, если не учитывать шикарные рога и поразительно вертлявый хвост, человек человеком: бледный, низкорослый и щуплый. Ну почти как в реальности. Не, ну а чего? Если ты все время таскаешь груз с одной планеты на другую, то за фигурой надо следить, потому что лишний вес — лишняя плата, и плата немалая. У меня вот в команде ни одного толстяка не было. Свэна, нашего бортмеханика, однажды ужалил твиримский тиг. Распух так, что в дверной проем не пролазил. Но сдулся же потом. Это не считается.
Я опустил взгляд на один из двух предметов своего скудного гардероба. И подумал, что, пожалуй, этой грязной тряпкой неопределенного цвета, которая лохмотьями висела ниже живота и стягивала бедра, стыдно было даже мыть пол в каком-нибудь занюханном баре на окраине галактики. Не говоря уже о моем вылизанном грузовике. Руки так и порывались сорвать повязку, но ничего другого на замену пока не имелось, так что пришлось ее оставить.
Второй предмет сдавливал тугим ремешком запястье левой руки. И у меня не было ни малейшего понятия, что это за перламутровая побрякушка, похожая не то на сложенную жемчужную раковину, не то на черепаший панцирь. Таинственная штуковина, раза в два больше грецкого ореха, особо не мешала и сидела крепко. Однако, вне всякого сомнения, была чем-то важным. В противном случае ее бы не стали запирать на ключ, словно сейф.
Возможно, если бы я хоть немного разбирался в играх, то назначение предмета на запястье сейчас вызывало бы вопросов не больше, чем штурвал аэрогрузовика вызывает их у капитана корабля. Но в детстве мне было совсем не до развлечений. А потом, когда я наконец-то сумел свалить с родной Тай-Кали, все еще ощущая скрежет песка на зубах от пыльных бурь, — тем более. Мани, мани, мани… Шесть с половиной лет в самом известном галактическом зоопарке «Сильвернест» и еще полтора — в совсем не известном ресторане «У веселого Боба», чтобы заработать деньжат, купить какой-никакой грузовичок, собрать команду космических волков и заняться тем, о чем мечтал с самого детства: бороздить просторы бескрайней галактики.
Помню, Ева как-то притащила в дом старенький, обшарпанный виар — черный шлем и два джойстика, играли по очереди недели три или около того. И мне не то, чтобы сильно зашло. Первое время мутило, глаза слезились, а вот сестренка чуть ли не спала в шлеме. Будь она рядом, сейчас бы, конечно, подсказала, что эта за цацка и как ее отпереть. Только где теперь Ева?.. Одному богу известно.
Я заглянул в узкую замочную скважину: тьма и больше ничего. Потряс над ухом: полная тишина. Должно быть, какой-нибудь навигатор или компас, по неведомой причине сокрытый от моих пытливых глаз. Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления.
Солнце, сверкающее на безоблачном небе, накаляло воздух и припекало спину. Однако мокрый песок приятно веял прохладой, а море без остановки брызгало влагой, остужая тело. Впереди, куда уходил и постепенно поднимался берег, стеной зеленел лес. Слева, шагов двести, темнела пещера, густо поросшая зеленью. Далеко справа, в кружевах белой пены и складках морских волн, вздымалась крутая скала, напоминающая исполинского ворона. Мир Нвалии наверняка мастерил землянин. Этих черных крылатых тварей я больше нигде не видел.
Позади меня громоздилось нечто большое и неподвижное, бросая на песок широкую тень. Я повернулся: надо мной нависал корабль, расколотый поперек на две части, с разбитой в хлам мачтой и драными парусами. Ветерок осторожно, словно брезгливо, трогал грязные, спутанные и рваные полотнища. Ни на секунду не стихающие волны врезались в гниющие борта, покрытые зелено-белесой гнилью, и катились через впечатляющий разлом к берегу, неся на себе мелкие щепки.
