Князь одобрительно хмыкнул. Я сделала вид, что не услышала. Оглохла, уснула с открытыми глазами или, может, просто засмотрелась на пролетающую за окном муху.

Умница какая, учить меня вздумала, хотя сидела за столом словно воды в рот набрала, пока Вяземских оскорбляли. И какое уважение, когда вместо нормального знакомства все стремятся ужалить да побольнее!

Нет, я, конечно, не ждала, что уже почти свекровь примет меня с распростертыми объятиями, хлебом с солью накормит и ноженьки мне омоет, но княгиня Ольга могла бы хоть один шанс дать невестке, не? Все же у самой на выданье две дочери.

Не знаю, как у них обстоят дела с магией, однако видеть во мне только врага – признак узколобия. Можно подумать, у нас с Андреем есть шанс отвертеться от свадьбы. Ни малейшего ведь! Разве только помереть во цвете лет: мне или ему.

И это, если что, не тот случай, когда дамы вперед.

Потому что, извините подвиньтесь, я еще слишком молода, чтобы расставаться с жизнью. И навязанное замужество не станет причиной, чтобы заниматься подобными глупостями. Если их демарш был направлен на то, чтобы бедная Софушка вся издергалась и испугалась грядущего, то они просчитались.

Я на свадьбе буду спокойнее удава.

– Софья, ты меня слушаешь?

– Простите, тетушка, – с притворной вежливостью отозвалась я. – День был богатым на впечатления, хотелось бы немного тишины. Да и отец устал, ему бы покоя, – намекнула на то, что стоит помолчать. Всем и разом. Тем более князь действительно морщился, словно у него голова разболелась или зубы свело, а может, все вместе.

Не то чтобы я боялась попасть под горячую руку, но однозначно не хотела быть той, на кого прольется гнев уставшего, уже давно немолодого мужчины.

– Софушка, твой батюшка еще ого-го-го, его одним приемом не утомить, – кокетливо изрекла Татьяна, исподволь поглядывая на князя.

Тот довольно хмыкнул и снова поморщился.

Оставив ее лесть без ответа, прикрыла глаза, давая понять, что из меня собеседника не выйдет. Хоть ужужжись. У Татьяны же наоборот случился неожиданный прилив сил. Или, скорее, словесное недержание. Ей явно не сиделось на месте. Она то ерзала на сиденье, то отодвигала шторку, то задвигала ее обратно, при этом не забывая комментировать все, что видела на улице. Да вон хотя бы деревья, высаженные вдоль тротуаров, и пустующие в этот час лавочки.

Из змеи она вдруг превратилась в назойливого комара, и в своей новой ипостаси не прекращала попыток укусить, поцедить крови, но все безрезультатно.

– Софушка, тебе непременно стоит подружиться с сестрами князя. – Отлипнув от окна, снова обратилась ко мне.

Достала!

– Анна и Наталья очаровательные девушки, которые смогут многому тебя научить.

– Например тому, как не надо вести себя за столом? – уточнила я, не открывая глаз.

Она достала, а я устала. Я бы предпочла сто пикировок с Анной, чем один разговор с Татьяной.

– Их манеры выше всяких похвал, – ринулась в бой не-родственница. – Как свободно и красиво они держат осанку и пользуются столовыми приборами. У тебя сегодня дважды чуть вилка не упала. Вот позору-то было бы…

Интересно, когда это она такие моменты углядела? Я хоть и не обучалась столовому этикету, но его отлично знала Софья, и ее тело меня еще ни разу не подводило. Хотя бы в этом. Я ни на мгновение не задумалась, для чего нужен тот или иной прибор, все получалось естественно и непринужденно.

– Не стоит беспокоиться о том, чего не случилось.

– И твой бессовестный намек на родовое проклятье, – вошла во вкус, а заодно и в раж Татьяна. – Постыдилась бы говорить такое о женихе! И…

– Хватит! – рявкнул князь, не выдержав теткиного напора. –  Помолчите, Татьяна, от вас уже голова гудит. Просто нет сил!

– Но я же…

– Замолчите! И чтобы ни звука до самого дома, иначе отправлю молиться и учиться кротости у жриц Многоликого!

Ого! А князь, оказывается, не только на дочь орать умеет.

– Ах, – картинно выдала Татьяна, и это было последнее, что она сказала.

Я облегченно вздохнула. Прикрыла глаза, рассчитывая наконец подумать обо всем, что случилось за ужином.

Итак, что мы имеем? Мне явно не рады. И это на сто процентов взаимно. Вдовствующая княгиня умна и осторожна. Сама меня ни разу не оскорбила, но Анну одергивать не спешила, давая той карт-бланш. Всегда ведь можно сослаться на неразумность и молодость дочерей, слишком близко принявших к сердцу внезапную женитьбу брата. Сестринская любовь и все такое…

Вот только у меня сложилось впечатление, что Анна во многом действовала не по указке, и к концу ужина ею были недовольны все, включая и «счастливого» жениха, и будущую свекровь. Казалось, она то ли яро меня ненавидит, то ли злостно завидует. Для ненависти как-то совсем мало времени прошло, для зависти вроде нет поводов.

Чему тут завидовать? Что я, будучи пустышкой, выхожу замуж за сильного колдуна? Так ведь она вроде не лишена дара. Непонятно…

И спросить не у кого. Разве что у Чета поинтересоваться.

Кстати, а где этот неугомонный чертяка?

Неугомонный чертяка обнаружился уже дома. Нагло развалившись в Софьиной кровати, лениво болтал в воздухе лапами. Никто кроме меня его не видел, так что переодеваться я опять пошла за ширму. Еще не хватало светить перед этим чудом природы голой попой. Обойдется! Хотя скорее комментариями замучает. Он такой – он может.

А мне ссориться с ним не выгодно. Надо беречь ценный источник информации и по возможности дружить с ним.

Отпустив Беляну отдыхать, я наконец полностью сосредоточилась на Чете. Тот уже не валялся кверху задом, а сидел на краешке кровати, флегматично поводя хвостом из стороны в сторону. Я бы даже сказала, задумчиво так, сосредоточенно.

– Что ты молодец не весел, что ты голову повесил? – спросила, подтрунивая.

– От того не весел, что ты договор подписывать не желаешь, душа моя залетная. – Состроив жалобную мину, он тоненько выдал: – Подпишешь?

Перед моим лицом, снова засверкав от магических спецэффектов, появился свиток.

– Я могу только прописать, – честно ответила ему. – Люлей.

– Злая ты, Машка. Бессердечная, – горько выдохнул аджан. – Совсем меня не ценишь, не любишь и не жалеешь…

– Потому что я тебя не знаю. И не могу расшифровать твою абракадабру, – озвучила очевидное, а Чет удивленно на меня воззрился. Явно на другой ответ рассчитывал. – Вот когда научишь читать все, что там написал, тогда и подумаю над заключением сделки. И, возможно, любви тебе немного отсыплю. А пока только люли, милый.

Что это он в самом деле? Я девушка двадцать первого века. Нашел дуру подписывать что-то не глядя и не читая, да и на слово я верить не собираюсь. Нет уж! А то как заключу сделку с местной нечистью, потом в рабство меня отправит или того хуже – на сковороде раскаленной вечность жариться. Чет, конечно, не черт, но что-то от нечисти в нем определенно есть. Возможно, я предвзята, но подписывать все равно ничего не стану!

– А ведь я полезный. И красивый! – продолжал он неумелые попытки.

– Я тоже ничего, – ответила ему в тон и с интересом спросила: – А скажи, вот если бы тебе предложили подписать то, что ты предлагаешь мне, ты бы согласился?

Пауза. Глаза у Виньецкого забегали. Быстро-быстро. Как бы в итоге косоглазия не случилось.

– Я? Договор? Да зачем мне… Я ж… это… самое…

– А вот я не это не самое! – фыркнула, но без недовольства. Реакция Чета, если честно, повеселила. – Полагаю, тема договора закрыта?

– И откуда вы только такие умные беретесь на мою голову, – буркнул аджан и весь такой из себя обиженный и оскорбленный спрыгнул на пол.

– Да ладно тебе, ты ведь и не рассчитывал, что уговоришь. – Я села на краешек кровати и с трудом подавила зевок. Тело Софьи уже вовсю намекало, что мне пора баиньки. – Лучше расскажи, что интересного узнал?

– А с чего ты взяла, что я что-то узнал?

– А у тебя на лбу во-о-от такими буквами написано: сил нет, хочу поделиться! – Я развела руки в сторону, демонстрируя размер этих самых букв.