– Но Фрейзер знал о мороженом. Он упоминал об этом на следствии.

– Фрейзер также описал, как она была одета.

– Но это-то как раз можно было узнать из газет.

– В газетах ничего не говорилось о родимом пятне на спине у Бонни.

Ева потерла виски. Джо был прав. Именно эти неизвестные журналистам подробности и убедили их, что убийцей Бонни был Фрейзер.

– Человек, который звонил мне, сказал, что он обманул Фрейзера. Он представился журналистом, а потом сообщил ему кое-какие детали. Ты считаешь, это возможно?

Джо задумался.

– Вообще-то да, – сказал он неохотно. – Фрейзер раздавал интервью всем, кто был согласен его слушать. Адвокатов защиты это просто сводило с ума. Кроме того, закон штата Джорджия запрещает прослушивание и запись телефонных разговоров без специального разрешения прокуратуры, поэтому Фрейзер и этот… человек могли разговаривать о чем угодно. Впрочем, содержание его бесед с корреспондентами никого не интересовало: Фрейзер уже сидел в тюрьме, он признался сразу в нескольких убийствах, и следствие уже считало дело закрытым.

– Но тела убитых им детей так и не нашли.

– Для следствия это не имело такого значения, как для тебя.

Ева кивнула. Она и сама это знала. В свое время она приложила колоссальные усилия, чтобы заставить копов продолжать! поиски жертв Фрейзера после того, как он признался, но было впустую. Ева билась головой в глухую каменную стену.

– И напрасно, – сказала она с горечью.

Джо кивнул.

– У суда и так хватало улик, чтобы приговорить Фрейзера смертной казни.

– Но мороженое…

– С тех пор прошло много времени, и мороженщик мог рассказать об этом своим знакомым.

– Но полиция велела ему держать рот на замке.

Джо пожал плечами.

– С тех пор прошло много времени. Для большинства людей дело Фрейзера было закрыто в тот день и в тот час, когда он сел на электрический стул.

– Хорошо, допустим… Но что, если продавец мороженого никому ничего не рассказывал? Что, если Бонни на самом деле убил не Фрейзер? Что, если ее убил этот подонок, который звонил мне сегодня? Что, если он украл скелет из лаборатории? Зачем ему это понадобилось, если он не…

– Ш-ш-ш! – Джо приложил палец к губам и протянул Еве чашку свежего кофе. – Я не знаю ответов на твои вопросы. Я возражаю только для того, чтобы с самого начала мы могли выработать разумную линию поведения.

Ева так и вскинулась.

– Разумную линию поведения?! – переспросила она звенящим голосом. – Мерзавец, который убил Бонни, не может быть разумным! Жаль, что ты не слышал его голоса! Ему нравилось измываться надо мной. Он все время бил в одну точку… Он жаждет моей крови, Джо!.. Я знаю это!

– О'кей, давай поговорим об этом мужчине. Какой у него голос?

– Не знаю. Не могу сказать. Его голос звучал так, словно он разговаривал со мной со дна шахты лифта.

– Понятно. – Джо кивнул. – Похоже, он воспользовался специальным приспособлением для искажения звука. А что ты можешь сказать о его речи? Как он строил фразы? Какие выражения употреблял? Может, ты заметила какое-нибудь словцо, характерное для профессионального сленга, или жаргонизм?

Ева задумалась. Ей было очень трудно отделить манеру говорить от слов незнакомца – слов, которые причинили ей такую боль.

– Нет, – ответила она наконец. – Его речь была уверенной, правильной, никакого акцента я не заметила. – Она покачала головой. – Не знаю… Как только он упомянул имя Бонни, я сразу перестала воспринимать то, как он говорит. В следующий раз я постараюсь быть внимательнее.

– Если он будет, этот следующий раз.

– Обязательно будет. – Ева сказала это с такой убежденностью, что Джо удивленно приподнял брови. – Он позвонит, не сомневайся. Одного раза ему мало. – Она машинально отхлебнула кофе, который снова успел остыть, и вдруг замерла. – Послушай, ты, кажется, говорил, что этот телефонный номер нигде не зарегистрирован. Как он мог его узнать?

– Гораздо больше меня интересует, как он узнал, что ты находишься именно здесь.

– Может быть, выследил?

– Возможно. Впрочем, нельзя исключить и то, что все это просто гнусная шутка какого-то недоноска-студента.

Ева отрицательно покачала головой.

– Нет.

– В таком случае почему бы не предположить, что это все-таки убийца, который причастен к гибели людей, найденных в Талладеге? Допустим, он не убивал Бонни, просто ему хочется потешить свое "я" и взять на себя и ее смерть, как это в свое время сделал Фрейзер…

– Он знал о мороженом, – повторила Ева.

– Но ведь существует довольно много психически больных людей, которые признаются во всех известных громких убийствах, хотя на самом деле они никогда никого не убивали.

– Ты не веришь мне, – сказала Ева. – Но ты поверишь когда они найдут еще два скелета в Талладеге.

– Поиски уже идут. Я позвонил шерифу Босуорту и Роту Спайро, как только поговорил с тобой.

– Кто такой – этот твой Роберт Спайро?

– Он из ФБР, работает в отделе психологического профилирования. Роб входит в группу, которая занималась Талладегой с самого начала. Он неплохой парень.

– Ты его знаешь?

– Когда-то мы вместе работали. Через год после того, как я ушел из ФБР, он перевелся в отдел психопрофилирования. Мы договорились, что Роб позвонит мне, если они что-то найдут.

– Нет. – Ева поставила чашку с недопитым кофе на пол. – Я сама поеду в Талладегу.

– Но тебе нужно прийти в себя.

– Ерунда, я в порядке. Я должна быть там, Джо, чтобы не дать им совершить ошибку. Ведь один раз они уже пропустил эти тела. – С этими словами она с трудом поднялась с пола. Ноги отказывались ей служить, подгибались, но Ева была уверена, что разойдется. Главное – не сидеть без дела, не ждать"

– Можно я возьму твой джип?

– Если ты думаешь, что я отпущу тебя одну, то ты ошибешься. – Джо снова надел куртку, которую бросил на кресло. – Подожди, я приготовлю кофе, наполним термос. И оденься потеплее – на улице похолодало. Это тебе не Таити.

– По-моему, ты считаешь, что я еще не пришла в себя.

– И это тоже… – Джо снова скрылся в кухне. – Впрочем ты уже почти в порядке, – донесся оттуда его голос.

Но Ева, хотя и сохраняла видимость спокойствия, на самом деле еще не могла прийти в себя окончательно. Дрожь страха, похожая на слабый разряд тока, продолжала время от времени пробегать по ее телу, а нервы были натянуты до такой степени, что казалось – еще немного, и они зазвенят словно струны. Джо, несомненно, понимал это, но делал вид, будто ничего не замечает. И она тоже не должна обращать на это внимание. По собственному опыту Ева знала, что лучший способ взять себя в руки и успокоиться – это не думать о нескольких вещах сразу. Сначала, рассудила она, надо выяснить, солгал незнакомец или нет, когда говорил о ненайденных останках в Талладеге. Если он солгал, значит, он мог обмануть ее и насчет Бонни. Но что, если он сказал ей правду?

В Талладегу они приехали далеко за полночь, но установленные на холмах прожекторы разогнали темноту, и даже на дне оврагов и лощин было светло как днем.

– Если хочешь, можешь подождать здесь, – предложил Джо, выбираясь из машины.

Ева рассматривала выходивший к дороге склон крутого холма.

– Это здесь нашли те девять скелетов?

– Первый из них лежал на вершине соседнего холма, остальные – здесь. Скелет ребенка нашли ближе всех к низине. – Джо говорил быстро, не глядя на нее. – Уверяю тебя, ничего интересного там не осталось – просто яма в земле.

– Я хочу увидеть это место, – твердо сказала Ева, подумав о том, что в этой «яме» была похоронена маленькая девочка. Маленькая девочка, которая могла оказаться ее Бонни.

– Я так и думал.

– Тогда какого черта ты спрашиваешь, хочу ли я подождать в машине? – Ева тоже выбралась из джипа и стала подниматься вверх по петлявшей между валунами глинистой тропке.

– Инстинкт. – Джо включил фонарик и стал подниматься следом. – Мне следовало промолчать, конечно…